Долина лошадей - Джин Мари Ауэл

только затем, чтобы посмотреть на тебя и на Тонолана. Главное, чтобы одежды были впору, – все остальное не важно…

Она выскользнула из его объятий. Он поднялся с ложа и через щель стал разглядывать толпу, собравшуюся на террасе. Вид ее привел его в трепет. Он отошел к дальней стене хижины и, немного подумав, вновь вернулся к щели, решив получше рассмотреть гостей.

– Джондалар, позволь мне приготовить для тебя чай. Заваривать его меня научил сам Шамуд. Ты тут же успокоишься.

– Думаешь, я нервничаю?

– Нет-нет! Это я так, на всякий случай. Может, все-таки заварить?

Она налила воду в прямоугольную посудину, предназначенную для готовки, и, бросив в нее несколько раскаленных камней, села на маленькую деревянную скамеечку. Джондалар стал рассеянно разглядывать геометрические фигуры, вырезанные на стенках посудины: узор из прямых линий, пересекающихся под углом, напоминал ветви ели.

Стенки резной коробки были сделаны из цельной доски, изогнутой на пару. Этой операции предшествовала проточка поперечных пазов в местах сгиба. Края доски, сходившиеся под прямым углом друг к другу, соединялись с помощью особых шипов. Проточка делалась и вдоль края, обращенного к днищу короба. Разбухнув от сырости, он хорошо держал воду. Короба использовались для самых разных целей – начиная от готовки и кончая хранением всевозможных продуктов (тогда они оснащались крышкой).

Короб этот странным образом напомнил Джондалару о брате. Как ему хотелось бы оказаться сейчас рядом с ним! Тонолан быстро освоил принятую у шарамудои технику обработки древесины. При правке древков копий или при изгибании досок для снегоступов он пользовался подобными же приемами. Мысль о снегоступах напомнила Джондалару о начале их путешествия и доме, от которого их отделяло немыслимое расстояние. С тех самых пор, как он надел на себя дорожную одежду, его то и дело одолевали приступы тоски по дому, нападавшие на него в самое неподходящее время. На сей раз причиной сердечного смятения стал резной короб Серенио.

Он резко встал, задев стул, и, попытавшись подхватить его, едва не сбил с ног Серенио, которая держала в руках чашку, наполненную горячим чаем. Он тут же вспомнил о том, что случилось во время Праздника Обета. Толи и Шамио успели совершенно оправиться от происшедшего, ожоги их благополучно зажили, однако Джондалар так и не смог забыть своего ночного разговора с шамудом.

– Джондалар, пей свой чай. Он тебе наверняка поможет…

Джондалар улыбнулся и сделал небольшой глоток. Чай, в состав которого, судя по запаху, входила и ромашка, оказался очень приятным на вкус. Через какое-то время тревога покинула Джондалара.

– Серенио, ты была права… Мне действительно стало получше. И сам не понимаю, что это со мной…

– Не каждый же день тебе приходится женить своих братьев, верно? Твое беспокойство мне понятно.

Он вновь привлек Серенио к себе и страстно поцеловал ее в губы.

– Увидимся вечером, Серенио, – шепнул он ей на ухо.

– Джондалар, не забывай о том, что сегодня вечером праздник, посвященный Матери, – напомнила она. – Пусть все идет своим чередом. Можешь делать все, что угодно. Пообщаться друг с другом мы сможем и в другое время, правда?

– Я совершенно забыл о празднике, – согласно кивнул Джондалар, однако сердце его при этом сжалось от боли.

Подобные чувства он испытывал впервые. Он по-прежнему чувствовал себя свободным человеком, но легкость, с которой Серенио принимала его независимость, почему-то задевала за живое. Джондалар немедленно решил, что этот вечер он проведет не с кем-нибудь, но именно с ней.

– Джондалар! – воскликнул вбежавший в хижину Дарво. – Меня послали за тобой. Они хотят тебя видеть! – Запыхавшийся мальчуган приплясывал от нетерпения. – Скорее, Джондалар! Тебя ждут!

– Успокойся, Дарво, – улыбнулся мужчина. – Сейчас приду. Разве я могу пропустить свадьбу своего собственного брата?

Дарво застенчиво улыбнулся, понимая, что без Джондалара церемония в любом случае не начнется, однако меньшим его нетерпение от этого не стало. Он выбежал наружу, и Джондалар, вздохнув, последовал за ним.

При его появлении толпа зашумела. Заметив поджидающих его женщин, Джондалар вздохнул с облегчением. Рошарио и Толи сопроводили его до небольшого холмика у боковой стены, где их ждали другие участники церемонии. Рослый светловолосый зеландонии, лицо которого было прикрыто деревянной маской птицы, стоял на самой его вершине.

Заметив приближающегося брата, Тонолан нервно улыбнулся. Джондалар смотрел на него во все глаза, пытаясь разгадать его истинные чувства. Он искренне сожалел о том, что обычаи племени шарамудои не позволяли ему общаться с братом. Впрочем, он успел заметить, что тот чувствовал себя здесь как рыба в воде, и это наблюдение больно резануло Джондалара по сердцу. Как дружны они были в начале путешествия, и как сильно разошлись теперь их пути… Джондалар чувствовал, что пропасть, разделяющая их, с каждым днем становится все шире и шире. Им вновь овладели горестные чувства.

Он закрыл глаза и, крепко сжав кулаки, попытался взять себя в руки. Гости опять дружно загалдели. Джондалар сумел расслышать два слова: «высокий» и «одежда». Он открыл глаза и с изумлением обнаружил, что Тонолан успел напялить на себя костюм племени шамудои, который, надо сказать, шел ему как нельзя лучше.

Неслучайно его собственная одежда вызвала у гостей такой неподдельный интерес… Да, Тонолан уже успел стать одним из них, Джондалар же остался зеландонии.

Высокий мужчина присоединился к группе новых родственников его брата. Хотя формально он не принадлежал к шарамудои, с этого момента он тоже становился их родственником. Вместе с родней Джетамио они должны были раздавать гостям подарки и еду. Чем больше гостей прибывало на празднество, тем обременительнее становилось его проведение для хозяев. Многих гостей привлекло сюда происхождение и положение молодой пары, и потому хозяева делали все возможное, чтобы те не обманулись в своих ожиданиях и не ушли с праздника неудовлетворенными.

Внезапно все замолчали и дружно повернулись к группе людей, направлявшихся к холмику.

– Ты видишь ее? – спросил Тонолан, став на цыпочки.

– Нет, – покачал головой Джондалар. – Но в том, что она идет вместе с ними, я нисколько не сомневаюсь.

Поравнявшись с окруженным многочисленной родней Тоноланом, плотная группа расступилась, открывая свое главное сокровище. Едва Тонолан увидел украшенную цветами красавицу, одарившую его лучезарной улыбкой, в горле у него пересохло. Его радость и счастье были настолько явными, что Джондалар не смог удержаться от улыбки. Тонолан стремился к любимой женщине так, как стремится пчела к цветку, источающему мед. Родственники подвели его к невесте и взяли молодых в кольцо.

Группы перемешались и тут же разбились на пары. Шамуд поднес к губам дудочку и принялся наигрывать на ней какую-то нехитрую мелодию. Человек в птичьей маске стал