Смертельная цена успеха - Лариса Соболева

Однажды вечером Бориса Евгеньевича не было дома – он позвонил и сообщил, что задерживается на работе. Татьяна Романовна в восемь накормила детей, убрала со стола и сунула посуду в моечную машину. Салфетки и полотенца, кое-какие вещи она отнесла в гладильную, где стоит стиральная машина. Татьяна Романовна присела на корточки и укладывала в барабан вещи, как вдруг, повернувшись за следующей порцией белья, лежавшего на полу рядом с ней, она увидела… туфли.

За тяжелой шторой стояли мужские туфли. Не мужа. Его обувь она знает всю наперечет. Татьяна Романовна положила ладонь на грудь, словно хотела унять скачущее сердце. Там, за занавеской, кто-то стоял, он прятался. Татьяна Романовна подняла глаза выше туфель… безусловно, за шторой стоял человек. Она не задалась вопросом, как и с какой целью в дом пробрался мужчина, – не до того. Первое, о чем подумала, – о детях, о том, что должна их защитить.

– Да! Иду! – крикнула Татьяна Романовна, будто ее позвали. Этот человек должен знать, что она не одна, и должен думать, что она его не заметила. Татьяна Романовна попятилась к двери, не отрывая глаз от туфель. Стараясь говорить ровно, произнесла: – Ладно, завтра запущу стирку…

Захлопнув дверь, она помчалась наверх. Вбежала в комнату девочки – к счастью, та оказалась на месте. Татьяна Романовна схватила ее за руку и потащила в комнату брата.

– Мам, ты чего? – испуганно лепетала девочка.

– Тссс! – шикнула на нее мать. – Молчи!

Сын сидел у компьютера. Татьяна Романовна втолкнула дочь в комнату, вошла сама и захлопнула дверь. Но дверь открывается легко, в их доме замков не вставляли. Татьяна Романовна соображала, как же им закрыться. Тем временем сын спросил:

– Что-то случилось?

– В доме кто-то есть, – шепотом ответила она. – Чужой. Помогите пододвинуть кресло… и… на кресло поставим стулья.

Мальчик переглянулся с сестрой, им не верилось, что кто-то чужой проник к ним. Но, видя волнение матери, дети помогли ей придвинуть к двери тяжелое кресло, поставили на него два стула. Татьяна Романовна схватила их за руки и металась по комнате в поисках укромного места, куда можно спрятать детей. Не нашла ничего лучше платяного шкафа. Выбросив оттуда одежду, она запихнула в шкаф детей, чему воспротивился сын:

– Мам, тебе не показалось? Я не хочу в шкаф.

– Молчи! – зашипела на него она. – Не спорь со мной. Сидите тихо.

Сама же принялась искать средство обороны. Кроме теннисной ракетки, ничего подходящего не нашла, поэтому схватила ее и… услышала шаги. Размеренные шаги. У Татьяны Романовны подкосились ноги, в изнеможении она опустилась на кровать сына, стиснув зубы, чтобы не закричать. Хотя, возможно, лучше поднять шум? Соседи услышат крики… Впрочем, на соседей надежды мало, эти, если и услышат, сделают вид, что не слышали.

Сколько времени прошло – она не знала, напряженно прислушиваясь к звукам в доме. Вот кто-то прошел в спальню… вышел… скрипнула дверь комнаты дочери – она расположена рядом. Затем опять шаги… остановка… Кто-то остановился у двери комнаты, в которой она с детьми находилась…

Повернулась ручка двери… У Татьяны Романовны выступили слезы отчаяния и ужаса. Дверь чуточку приоткрылась… Кто-то толкнул ее, еще…

– Да что такое! – послышался голос мужа.

– Боря! – вскрикнула Татьяна Романовна и кинулась отодвигать кресло со стульями. Зашептала: – Боря, у нас в доме кто-то есть… чужой…

Ему удалось протиснуться в комнату, из шкафа выскочили напуганные дети. Татьяна Романовна плакала, но уже от радости.

– Таня, что ты говоришь? – вымолвил Борис Евгеньевич, однако вид жены и его напугал. – Кто здесь может быть?

– Не знаю, – ответила она, подавляя рыдания. – Я в гладильной складывала белье в стирку, а он стоял за шторой… Я видела его ноги…

– Таня, ты уверена? Никто посторонний не может сюда войти.

– Я сердечница, а не сумасшедшая!

– Ну, хорошо, хорошо… – Он притянул ее к себе, погладил по голове, успокаивая: – Я с вами, не бойся. Значит, он был в гладильной… Таня, держи мобильник.

– Что мне с ним делать? – всхлипнула она.

– Вызывай милицию. А я сейчас.

– Куда ты? – схватила его за полу пиджака. – Не ходи.

– Таня, успокойся. Я всего лишь возьму пистолет.

Он выдернул полу пиджака и выскользнул в коридор. Кабинет на третьем этаже, там в сейфе пистолет. Борис Евгеньевич поднялся по лестнице, осторожно ступая. Там никого не было, в кабинете тоже, он взял пистолет, снял с предохранителя…

* * *

Варвара дико устала. Монтаж занял целый день, а с утра были съемки, снова кассету с передачей отнесли оператору эфира впритык.

Она позвонила Лешке, сообщила, что будет «дома» в девять, и расслабилась, откинувшись на спинку стула прямо в монтажной. Компьютерщики играли в «войну», выражая восторги дикарскими воплями. Эти мальчики расслабляются только у компьютера, а Варвара на монитор уже смотреть не в состоянии – глаза режет. Она чувствовала голод, к состоянию тревоги привыкла, но вздрагивала от резких звуков или резких движений. Наверняка у нее развивается мания преследования. Даже в студии, где ей ничто не грозит, все равно тревожно. Когда весь этот кошмар кончится, обязательно сходит к психологу.

Варя взглянула на часы и засобиралась. Выбежав на улицу, огляделась по сторонам, наконец заметила «хвост». Все «хвосты» она уже знала отлично, эти ребята сменяют друг друга. Успокоившись, Варвара села в автобус, «хвост» тоже. Он смотрел в окно, а в окне – на отражение Варвары. Она бы уснула, если бы не частые торможения автобуса. Но вот остановка, Варвара вышла. Сделала несколько шагов и оглянулась… «Хвост» стоит на остановке, прикуривает. Облегченно вздохнув, она направилась через дворы к дому Эмиля Максимовича. Миновала двор благополучно, никто на нее не напал.

У подъезда Варвара еще раз оглянулась, «хвост» пересекал двор, подошел к противоположному дому и там затерялся в тени. Ну, вот и все. «Ольга на дежурстве, – думала Варвара, поднимаясь по лестнице. На часах без пяти девять. – Обезьянка Алена точно не приготовила поесть. Но если и Римма не приготовила, я убью обеих». Остался последний пролет. Навстречу спускался высокий мужчина, обошел Варвару.

Внезапно ее потянула назад некая сила, она едва не упала. И не успела ничего сообразить, как ее рот был зажат ладонью, перед лицом тускло сверкнула сталь ножа, у самого уха послышалось:

– Сука…

Варвара только сейчас поняла, какой ужас испытали те, кого убивал неизвестный маньяк. Неизвестный… А кто этот мужчина, зажавший ей рот и показывающий нож? Она не рассмотрела его, просто не обратила внимания, кто спускается. Неужели это он, тот самый…

– Поднимайся! – скомандовал мужчина тихо и подтолкнул ее.

Одна паника руководила Варварой. Паника сковала тело, отключила мозг. Она не понимала, что значит «поднимайся». И вдруг почувствовала острую боль в бедре. Она дернулась несколько раз, пытаясь закричать, но рука крепко сжимала рот. Перед глазами вновь очутился нож, только в пятнах. В пятнах ее крови. Мужчина за спиной Вари прошипел в ухо: