Крымский излом - Александр Харников

- Так, – Сталин взял со стола ещё одну бумагу.

Рапорт об отражении днём 10-го января попытки налёта германской авиации на Крым. Первая волна – бомбардировщики, вторая – транспортники с парашютистами и планерами на буксире. До Крыма не долетел не один... На поиски выживших были направлены два эсминца, гидросамолёты МБР-2 и спасательный вертолёт с авианосца "Адмирал Кузнецов". Ему-то и удалось вытащить из воды двух живых пилотов с транспортников и одного парашютиста. Так, протоколы допросов, самое главное: ... два батальона СС, единственная задача которых – взять в плен и допросить участников десанта 5-го января. А у товарищей из будущего там госпиталь развернут. Хороший госпиталь, говорят, чуть ли не руки-ноги обратно пришивают и мёртвых в того света вытаскивают. Надо позвонить товарищу Бурденко, пусть направит сотрудников для обмена опытом.

А с Евпаторией непорядок, необходимо усилить охрану. Немцы уже что пронюхали… Сталин вздохнул, выколачивая в пепельницу потухшую трубку. Да и это не мудрено. Слона не спрятать под ковёр.

Он усмехнулся: по любимой поговорке Уинстона Черчилля, там и бульдоги-то едва-едва помещаются... Значит, операция "Туман" начата вполне своевременно...

Теперь Верховный главнокомандующий взял со стола тонкую папку, которую сегодня рано утром доставили из НКИДа.

Так, поздравление того самого Уинстона Черчилля с освобождением Крыма и успешным ударом по Плоешти и Констанце. Мелочь, а приятно.

Что он там ещё пишет? Желает дальнейших успехов в совместной борьбе. Посмотрим, голубчик, что ты запоешь после "Полыни"? – Шуму-то будет!

Так, корабли под андреевским флагом успели заметить в Болгарии и Турции. Не могли не заметить. Для того и была придумана эта морская прогулка после шумного погрома. Турция пока делает непроницаемое лицо и отмалчивается, а вот Болгария кипит как чайник на плите. Братушки мы им или нет, в конце концов?

Вот рапорт нашего посла в Софии. Царь Борис пытается завязать с нами неофициальные контакты, естественно, втайне от своих берлинских кураторов. А вот это уже интересно. В тот раз, в 1944 году, Болгария пала перед СССР после первого же касания, как перезрелый плод. В этот раз может получиться ещё лучше. Тем более, что мы ещё всяким Черчиллям-Рузвельтам никаких обещаний по устройству Европы не давали. А если и дальше так пойдёт, то и не дадим, потому что...

Сталин усмехнулся, вспомнив слова контр-адмирала Ларионова: «Мы девушку будем ужинать, нам её и танцевать».

Мысль вождя перескочила на послевоенное устройство Европы. Победить надо так, чтобы иметь возможность диктовать всем этим, так называемым "союзникам", свои условия. А посему вернёмся к делам сегодняшним.

Перебирая бумаги, товарищ Сталин с удовольствием прочёл перевод стенограммы вчерашней речи Геббельса по берлинскому радио. Удар действительно был болезненным. В речи главного брехуна Рейха из всех щелей пёр уязвлённый эгоцентризм. К стенограмме прилагалась записка Начальника ГлавПУР товарища Мехлиса с вопросом, как на эту речь реагировать.

Товарищ Сталин снял трубку телефона.

- Алло, ГлавПУР, товарища Мехлиса. Товарищ Мехлис? Добрый день! Нет, не утро, а именно день, у нас вся страна от Тихого океана и до самого фронта давно и напряжённо трудится. Получил вашу записку с переводом речи Геббельса. Ваш вопрос считаю дурацким. А вот никак не надо реагировать, товарищ Мехлис! Переругиваться с визжащим шакалом – это только унижать своё достоинство. Мы должны объяснять нашим бойцам и всему миру, что всякое счастье для фашистов кончилось. Мы будем их бить, они будут орать, и имеют на это полное право. Чем сильнее мы их будем бить, тем громче и злее будут их вопли.

Верховный подумал и добавил:

– Объясните всем, что весь наш советский народ – это личный враг Гитлера. Надеюсь, вы все поняли? Ну и хорошо! Желаю вам всяческих успехов, до свиданья!

Положив трубку на рычаг, товарищ Сталин продолжил разбирать накопившиеся за время недолгого отдыха документы. Ага, папочка с утренней сводкой из РазведУпра. Что там пишет товарищ Панфилов?

Немцы интенсивно перебрасывают к Перекопу войска, снимая их отовсюду, в том числе и из-под Ленинграда, и из-под Москвы. Разведгруппы на Украине докладывают, что госграницу пересекли эшелоны с танками новосформированных 22-й и 23-й танковых дивизий. Агент "Миша" сообщает, что конечным пунктом всех эшелонов является станция Каховка. Информация подтверждена самолётами-разведчиками Черноморского Флота. Такое впечатление, что реванш в Крыму стал кое-для кого идеей фикс. Известно, чьей.

Верховный опять взялся за телефон.

– РазведУпр, генерал-майора Панфилова. Товарищ генерал-майор, мы прочли вашу докладную записку о концентрации немецких сил на южном участке фронта. Очень хорошо. Но там не хватает одной маленькой детали. Почему ваши люди не сумели установить дату начала наступления? – Что значит предположительно? – А вот точную дату, товарищ генерал-майор, не назовёт сейчас и сам Гитлер. Поскольку сам её не знает.

Помните, сколько мы мучились, пытаясь понять, какая из дат нападения на СССР является верной? По появившимся у меня сведениям из сверхнадёжного источника, они все были верными. Просто немцы, понимая, что не успевают подготовиться к определённой дате, элементарно переносили сроки. – Вы меня поняли? Давайте ваши предположительные даты. – Что, предположительно с пятнадцатого по восемнадцатое? Ну, товарищ Панфилов, это уже лучше.

Да, и передайте все материалы по этому делу товарищу Василевскому и абоненту "Пилигрим". И держите в курсе по всем изменениям на этом направлении не только меня, но и их. До свиданья, товарищ генерал-майор.

И тут Иосиф Виссарионович, не смог удержаться от шутки:

– С наступающим праздником вас, со Старым Новым Годом.

И повесил трубку.

Впереди было ещё много напряжённой работы. Тяжёлым камнем лежало на душе вождя дело "Клоуна". Каждый день Иосиф Виссарионович уделял этой теме два-три часа, стараясь выстроить для себя чёткую непротиворечивую картину. И чем больше он разбирал материалы по будущей истории потомков, тем больнее было сознавать, насколько он был слеп, терпя возле себя Никитку, этого клоуна-недоумка. Вот и сейчас он думал, вчитываясь в списки его "соратников":

«Все, что я строил тридцать лет, разбазарили, распылили, изломали и уничтожили... Гитлер столько не наломал сколько вы! Бояре! Как после Ивана Грозного, устроили Смуту, разорили страну, деля власть. После Гитлера страну восстановить можно, а после таких дураков, увы, нет. Как бы с ними так поступить, чтобы и по заслугам вышло, и смущения в народе не вызвать в военное время?»

Сталин ещё раз перелистал свои заметки по этому вопросу, означавшему разницу между жизнью и смертью для первого в мире советского государства.

«Хм, – подумал он, – многие из этих товарищей крайне нескромны в материальном отношении. Надо будет дать указание Лаврентию, пусть привлекает их по самым уголовным мотивам. Да и товарищ Мехлис что-то мышей не ловит: интересно, куда смотрит его Госконтроль? Интересно было бы выяснить, чьи там внуки с высоты птичьего полёта на страну гадили. Тимошенки они как, родственники, или просто однофамильцы?