Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

у планшета. Но Горохов, конечно, не собирался всё пустить на самотёк, теперь-то началось серьёзное дело. Он уселся у неё за спиной, всё время почёсывая шею и не отрывая глаз от монитора:

– Пока не набирай высоты, так и иди, тридцати метров будет достаточно, и скорость не увеличивай, чтобы не сажать батареи.

Перед камерой проплывали барханы, дюны, поля кактусов, дрон быстро летел на юг. Горохов из спины казачки стучал пальцем по монитору:

– На карте твоего отца есть дорога, нам нужна она. До неё осталось два километра.

– Да быть не может этой дороги, – сразу отвечала казачка. – Её давно песком занесло бы.

Да, она формально была права, но ведь он сам видел эту дорогу, когда запускал дрон чрез реку. Видел дорогу, которая шла от реки на запад.

– Люди! – почти крикнула Самара. – Дарги!

Она по неопытности стала набирать высоту, не снижая скорости, тут он уже пришёл ей на помощь. Чуть навалился на неё сзади, взял джойстик в руку, сразу «упал» с тридцати метров на десять, а потом и вовсе на пять и скинул скорость до нуля. Завис, по сути, притаился, фокусируя камеру.

– У них отличный слух, – сказал он, опуская дрон ещё ниже, почти на гребень ближайшего бархана.

– Я знаю, – ответила она тоном: это и без тебя всем известно.

– А ещё у них отличные глаза, они очень хорошо стреляют, – продолжал инженер, не замечая её заносчивости, он внимательно разглядывал две почти чёрные фигуры, которые были отлично видны на здешнем белом песке.

Один дарг неподвижно сидел на грунте, возле густых зарослей колючки, в позе ожидания: на корточках, спиной к растениям, винтовка между колен. Он, слава Богу, не заметил дрон. Второй лежал рядом на боку, винтовка рядом. Спал, что ли? Как обычно, эти жители пустыни были голые, только набедренные мешки с патронами и всякой другой нужной им мелочью. Чуть дальше на юг, буквально два десятка метров…

– А вот и дорога твоего отца, которая, как ты считала, должна быть занесена песком, – произнёс инженер, ведя коптер вдоль появившейся дороги. – Кстати, нужно быть осторожной и делать всё, чтобы дарги не услышали и не увидели дрон, если же они тебя обнаружили, то сразу нужно уходить, лучше, конечно, быстро и между барханов, но когда ты будешь на джойстике одна, без меня, – тут Самара обернулась и посмотрела на него: я буду одна? А где будешь ты? Но ничего не спросила вслух…, – то ты просто наберёшь высоту, не меньше трёх сотен метров, и на полной скорости уведёшь дрон подальше, но имей в виду, ведёшь его только не на себя, не в ту сторону, где сидишь. Имей в виду, они могут побежать следом за дроном, а бегают они быстро и бежать могут долго. И подумать не успеешь, как они возьмут твой след. Отведёшь дрон в сторону на пару километров, снизишь высоту до двадцати метров, и только после того, как будешь уверена, что они его потеряли из вида, поведёшь его к себе на малой высоте. Ясно?

– Ясно, – отвечала казачка, теперь уже без всякого зазнайства.

Глава 42

– Пыль, – сказала она, указывая на край экрана.

Он тоже это заметил:

– Веди туда, скинь скорость… Тихонечко, тихонечко подводи, не поднимай высоко. Веди над самыми барханами.

– Бот! – говорит Самара.

Молодец, рассмотрела. На дороге действительно был бот, пылил огромной метлой, сметая песок и пыль с дороги.

– Ну вот, теперь тебе ясно, кто чистит дорогу, – говорит инженер, рассматривая бота.

– А зачем кому-то чистить дорогу? – спрашивает казачка.

– Ну, наверное, потому что кто-то по ней ездит, – произносит Горохов задумчиво. – Давай-ка полетим посмотрим, только не по дороге, а возьми в степь, чуть севернее.

Они оба почти одновременно заметили большую белую коробку здания, вокруг которой стояло пять или шесть ветрогенераторов.

Он хотел сначала взять управление в свои руки, но увидав её увлечённость, не стал этого делать, только советовал из-за спины:

– Не спеши, не спеши… Ниже, ещё ниже, держи дрон в метре над барханом, не спеши, зависни… Держи так. Нам нельзя оплошать, там обязательно есть охрана и, скорее всего, камеры.

– Это то, что ты искал? – она повернулась к нему, глядит на него, в глазах понимание.

«Умная, зараза». Он фамильярно берёт её за голову пятернёй и разворачивает к монитору:

– Смотри в монитор. И поехали потихонечку, наезжай не спеша.

У него даже перестало чесаться между лопаток. Он был предельно внимателен. Да, эта женщина из дикой степи была права, этот большой, очень большой дом и было то самое, что он искал.

– Дарги! – воскликнула она. И ткнула пальцем в край монитора.

– Верно, верно, – он тоже теперь их увидел, – давай потихоньку назад. Назад. Стоп.

Две чёрные фигуры находилась недалеко от белого дома. Было утро, они ещё не искали тени. Сидели прямо в пятидесяти метрах от дома, как раз рядом с расчищенной от песка площадкой, в которую упиралась старая дорога. Площадка была крытой. На ней, судя по всему, оставляли квадроциклы.

А через дорогу от стоянки – само здание. На северной, теневой стене здания лестница из железной арматуры. Лестница с перилами, ведущая вверх метров на пять, а там маленькая площадка перед крепкой дверью.

– Стоп, стоп, стоп! – он хватает её руку и останавливает дрон.

– Что? – не понимает казачка. – Дарги нас не видят.

– Камеры, – коротко говорит он и, почти чиркая по гребням барханов, отводит дрон на север.

«А в «санатории» камер, кажется, не было! Доктор учится на своих ошибках».

Теперь нужно быть ещё осторожнее. Камеры – это плохо. Инженер не может знать наверняка, связаны ли они с Полазной или в доме есть тот, кто сидит за монитором и наблюдает за всем вокруг.

Хотя это маловероятно, на стоянке тогда стоял бы квадроцикл. Дежурный ведь как-то сюда добирается. А может, их привозят на смену? Ничего не ясно. Горохову всё не это нравилось, слишком много всяких вероятностей, которые нельзя проверить прямо здесь и прямо сейчас.

«Тут бы посидеть денька три-четыре». Но времени-то как раз у него и не было. Он помнил слова Люсички Проказы: «Через два дня». То есть послезавтра нужно будет решать вопрос. А как его решать? На берегу? Да просто с другого берега могут всё увидеть, там от берега до берега и двух сотен метров не будет. И западный берег пологий, с Полазны, которая стоит на холме, он хорошо просматривается, простреливается. А если у увидевшего на стене будет пулемёт? И это будет хороший пулемётчик, который решит