Призраки русского замка - Владимир Большаков

Леруа польстил себе, сказав, что он среднего роста и с пышной шевелюрой черного цвета. Был он маленький, и зачесанные с затылка на лоб волосы с трудом скрывали его преждевременную плешь. На лице Жана Поля Леруа своей особой жизнью жили глаза – масляные оливы с сияющими зрачками, поглядев на которые, можно было безошибочно угадать в инспекторе большого любителя жизни и человека доброго нрава.

– Сегодня тут относительно тихо после субботы, – сказал он Мюрану. – Завтра понедельник, рабочий день у всех, а у нас на Сен-Дени девки по понедельникам практически не работают. Они если в этот день и трахаются, то по любви. А во вторник у них – отходняк. Правда, конечно, исключения есть. Некоторые работают, как «Драг стор» на Елисейских полях. Круглосуточно.

Мюран оставил свою машину у арки и пересел в маленький «Форд» инспектора. Леруа лихо развернулся на бульваре Пуассоньер почти навстречу движению и, повертевшись по параллельным улицам, выскочил на Сен-Дени. По обеим сторонам улицы горели огни ночных кафе и арабских лавочек, где можно всегда купить все что угодно, только втридорога. Проституток было в этот час еще мало. Все очень четко продумано на этом конвейере греха, рассказывал Леруа Мюрану, как влюбленный в свой город гид, развлекающий туристов. Здесь, на рю Сен-Дени, девицы снимают по двое, по трое небольшие «студии». Но это, конечно, одно название. Обычная меблированная комната, только что с кухонькой и ванной, где либо просто лежит матрац на полу, либо, если девка это может себе позволить, стоит двуспальная кровать от стены до стены. На этом рабочем «верстаке» клиенту дают на обработку сданного ему в аренду тела не больше десяти минут. Все, что сверх того, подлежит дополнительной оплате. За этим следит либо сама девица, если работает в одиночку, что чрезвычайно редко, либо об этом заботится ее сутенер. Он для нее и вышибала, и охранник, и любовник одновременно. А часто – и поставщик наркотиков, потому что жить в режиме Сен-Дени без этого могут немногие. В среднем проститутка Сен-Дени пропускает за свою «рабочую смену» до 50 человек. Поэтому они все сидят на игле либо нюхают кокаин. Но уж «травку» курят все. Это точно. Поэтому мы не проституток берем во время облав, а они здесь бывают, и нередко, но именно торговцев наркотиками. Мелких, конечно; крупные, как вы понимаете, ездят не на «Клио», а на «Роллс-ройсах».

Леруа знал тут всех, и все знали его. Какие-то люди, завидев его машину, махали ему рукой, а другие – сразу же исчезали в темных подъездах. Проститутки провожали его глазами, всячески делая вид, что на улицу вышли просто постоять, подышать воздухом.

– Пока они не пристают к прохожим, их никто не тронет, – пояснил Леруа Мюрану. – Да они, в общем, безобидные и несчастные создания. Самая мразь – это сутенеры и сводники. Мафия, как правило, держит их на крючке. Они все повязаны. Раньше мы вылавливали поставщиков этого живого товара из Индокитая, из Индии, Бирмы и из Африки, конечно. Теперь самый большой поток идет из России, с Украины, из Восточной Европы, особенно из Румынии, да еще из Югославии, Польши. Как они их сюда заманивают, я не знаю. У них есть свой маршрут. Оформляют приглашение девушке по каким-то каналам, скажем, в Италию. Там она работает на панели месяца два-три. Потом ее по новому приглашению переправляют к нам во Францию, отсюда – в Бельгию и Голландию, там – в Германию. Так их и гоняют по кругу. Одним словом – «Общий рынок», только блядский.

Он помолчал, а потом сказал:

– Жалко их, право. Среди них есть такие хорошенькие. Но они под пыткой будут молчать, а не скажут ничего про своих хозяев. Боятся их как огня. И к тому же языка они, как правило, не знают. Даже если и обратятся к нам, то все равно толком ничего не расскажут. Ведь в полиции к ним тоже относятся… Ну как относятся к б…? А они ведь живые, старина. Живые.

Машина Леруа шла медленно, то и дело застревая в пробке, созданной автотуристами, которые ехали сюда специально посмотреть проституток. В этих машинах нередко можно было увидеть вполне прилично одетых женщин. Почему добропорядочных дам и невест тянет в такие места? Хотят воочию убедиться, что они не такие? Или – убедить в этом своих спутников на наглядном примере? Не случайно так ненавидят этих дам проститутки.

Красные с синим рекламные огни «секс-шопа» то вспыхивали, то гасли, отчего лицо Леруа казалось неживым, а его черные глаза исчезали в провалах глазниц. Фары его машины выхватили из темноты лицо высокого, лысеющего мужчины лет сорока, с густыми русыми усами. Он шел по улице деловито, будто на какое-то совещание.

– Русский, – показал на него Леруа. – Не знаю, где он работает сейчас, но года три назад он еще ездил в машине с дипломатическим номером. Правда, ставил ее подальше, на Фобург Пуассоньер, там, где раньше была газета «Юманите». Странно, но красных почему-то тянет туда. И наших, и русских.

– Это у них – атавизм, – подыграл Мюран инспектору. – Они теперь красный флаг сняли.

– Люди остаются людьми под любым флагом, господин Мюран. Людские слабости от идеологии не зависят, как и греховная природа человеческая. Русские приходили сюда и при коммунизме, только всячески маскировались, приходят и сейчас, но теперь, правда, уже никого не боятся. Как французы. А некоторые бывшие советские дипломаты стали теперь нашими соотечественниками. Делают бизнес.

Мюран отметил про себя, что Леруа осторожно выводит его на разговор об убийствах в Манге, о которых он, видимо, узнал из телепередач либо от Готье, который ему мог позвонить, пока Мюран сюда ехал.

– Вот этого русского вам не приходилось видеть? – спросил Мюран инспектора, показывая ему снимок Юры. – Он, кстати, сын одного из тех русских, которые здесь делали бизнес и, увы, плохо кончили. В общем, вы, наверное, слышали уже по радио, это сын одного из убитых в Манге.

– Ах, вот как. Его я видел. Он здесь бывает время от времени. Последний раз его видели позавчера, в пятницу. Обычно эти пацаны из русского посольства приходят сюда целой бандой и очень пьяные. Их несколько таких завсегдатаев. У них есть деньги, и поэтому здесь их не трогают. Мы их берем время от времени, если ловим за рулем в пьяном виде. У одного даже отобрали права по суду, но чаще… Все же они не французы. Да еще дети дипломатов. Так что чаще мы звоним родителям. Те приезжают и забирают их, обещают принять меры. А затем, как правило, все повторяется.

Машина наконец тронулась, и довольно скоро они подъехали к дому 280 в самом конце рю Сен-Дени. К счастью, нашлось место для стоянки. Леруа втиснул свой «Форд» бампер в бампер между двумя потрепанными малолитражками. В подъезде было темно и пахло мочой. Мюран включил свой фонарь, с которым никогда не расставался, и они поднялись на второй этаж.

Анжела открыла не сразу. Только на третий звонок за дверью послышался ее голос:

– Кого там черти носят?

– Полиция, открывай, Анжела, не бойся, – ответил Леруа.

– Провалились бы вы, – проворчала Анжела, но дверь все-таки открыла. Она была в халате и тапках на босу ногу. Под халатом не было ничего, и Анжела не прятала свои прелести, а наоборот, старалась показать товар лицом.