История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Что есть — то есть, чего нету — того нету.

Карлис Улманис, один из основателей Латвийской республики, экс-премьер-министр и президент Латвии

Латвийская республика была провозглашена всего через неделю после заключения перемирия между Германией и странами Антанты, 18 ноября 1918 года. Она просуществовала до 1940 года, после чего вошла в состав Советского Союза как Латвийская ССР. В 1941 году территория Латвии была оккупирована гитлеровской Германией, а в 1944 году отвоевана у вермахта Красной армией и возвращена в состав СССР, в котором находилась до 1991 года. В современной Латвии господствует точка зрения, что в 1991 году Латвия восстановила свою государственность, прерванную Второй мировой войной, а полвека её истории между 1940 и 1991 годом были периодом «советской оккупации». В случае Латвии теория оккупации выглядит особенно нелепо, ведь из трех прибалтийских народов больше всего коммунистические настроения были развиты у латышей.

Первая республика (1918–1940)

Провозглашение независимой Латвии стало концом не только полугодового политического, но и многовекового социального доминирования немцев над латышами. Национальное государство латышей провело аграрную реформу, лишившую немецких баронов земельных владений, после чего началась массовая эмиграция остзейских немцев из Латвии. Из нации господ балтийские немцы стали в Прибалтике дискриминируемым национальным меньшинством. По латвийско-германским и советско-германским соглашениям 1939–1940 годов в Германию переехало большинство проживавших в Латвии немцев. Сейчас немцев в Латвии практически не осталось: по данным на начало 2014 года немцы составляли 0,23 % населения страны.

Возникновение латышского национального государства стало геополитическим следствием поражения Российской и Германской империй в Первой мировой войне. Существование «версальских уродцев», как якобы назвал Латвию и Эстонию глава МИД Великобритании Джордж Керзон, было одной из гарантий сдерживания реваншистских амбиций России и Германии странами-победительницами.

Первая Латвийская республика была создана как демократическое государство-нация. В 1920 году состоялись выборы в Учредительное Собрание, 26 депутатов которого затем сформировали Конституционную комиссию. Сатверсме — Конституция Латвии — была принята в 1922 году: по ней Латвия провозглашалась свободной демократической республикой, власть в которой принадлежит латышскому народу. В латвийской историографии этот период именуется «второй Атмодой» — вторым национальным возрождением.

Сатверсме установила в Латвии парламентскую форму правления. Представительский орган власти — Сейм Латвии избирался каждые три года, на основе парламентского большинства (более 50 депутатов) создавалась правящая коалиция, формировавшая правительство. Депутаты избирались по партийным спискам на пропорциональной основе по пяти избирательным округам, созданным на основе пяти историко-географических областей страны: Рига, Видземе, Курземе (Курляндия), Земгале (Семигалия), Латгале (Латгалия).

Политическая жизнь досоветской Латвии имеет поразительные аналогии с Латвией постсоветской. Имеется в виду не конституционное устройство и структура органов власти, которые Латвия в 1991 году восстановила до мельчайших подробностей, но и политические практики.

Во-первых, в Первой республике, как и во второй, на выборах в Сейм регулярно побеждали социал-демократы (Латвийская социал-демократическая рабочая партия), однако правые и правоцентристские партии объединялись против них и оставляли в оппозиции.

Во-вторых, сразу возникло голосование по национальному признаку и партии, созданные на этнической основе (Латышский крестьянский союз, Объединенные немецкие партии, Еврейский национальный блок, Объединенный русский список).

В-третьих, сразу же проявилась специфика восточного региона страны — Латгалии. Латгалия ещё в XVI веке вошла в состав Речи Посполитой, местное население было перекрещено из лютеранства обратно в католицизм. После первого раздела Речи Посполитой Латгалия была включена в состав Российской империи не в составе Лифляндии или Курляндии, а как часть Витебской губернии. Это определило многонациональный состав региона (русские, поляки, белорусы), а его многонациональность, наряду с влиянием католицизма, привела к выделению местных латышей в особую этническую группу — латгальцы, характеризующуюся отличным от латышского языком, культурой, вероисповеданием. В результате включения Латгалии в состав Латвии по итогам Брестского мира и последующих событий в первых созывах латвийского Сейма было представлено сразу несколько партий, подчеркивавших свою латгальскую идентичность, — Христианские крестьяне Латгале, Латгальская трудовая партия, Прогрессивное объединение латгальских крестьян. В выборах по другим историко-географическим областям латгальские партии, как правило, не участвовали.

Латышская свобода и демократия на практике обернулись хроническим кризисом власти, политической нестабильностью, правительственной чехардой.

Политические партии лихорадочно создавались, распускались, объединялись и раскалывались, политический процесс состоял по большей части из публичных выяснений отношений между политиками. В Латвии и в зародыше не было демократической традиции: даже институты местного самоуправления у латышей начали формироваться спустя более полувека после отмены крепостного права в остзейских губерниях. В результате в Латвии год от года росли левые, просоветские настроения — большинство населения и так жили в бедности, но ещё больше социально-экономическое положение Латвии ухудшил мировой экономический кризис 1929–1932 годов. При этом Великая депрессия вовсе не затронула Советский Союз, вступивший в то время в эпоху сталинской модернизации. Всё это только больше усиливало страх новоявленного правящего класса перед приходом к власти в республике «красных».

Поэтому в 1934 году в Латвии произошел военный переворот: все правительственные здания в Риге были заняты силовиками, Сейм республики был распущен и более не созывался, вся полнота власти перешла к премьер-министру Карлису Улманису, ставшему затем президентом и создавшему в Латвии режим личной диктатуры.

Улманис приостановил действие Конституции, закрыл оппозиционные газеты, запретил политические партии, арестовав при этом всех членов Латвийской социал-демократической рабочей партии.

Военный переворот, произошедший в Латвии, не был свержением власти — это было свержение демократии властью.

Во главе переворота стоял действующий премьер-министр и один из отцов-основателей республики, все силовые акции были осуществлены армией и полицией, весь информационно-пропагандистский официоз был брошен на объяснение и оправдание свержения конституционного строя. Выработанная тогда ими аргументация популярна в Латвии и сегодня. Она заключается в том, что демократия оказалась… опасна для дальнейшего развития страны. Нужен был переходный период и авторитарная мобилизация государства, с которой несовместимы работающие демократические институты. Только правый авторитаризм мог, по той версии, закрепить в Латвии рыночную экономику и западную структуру общества, которые только и в силах обеспечить стране успешное демократическое развитие без прихода к власти коммунистов и прочих «леваков».