История Португалии - Жозе Эрману Сарайва

Вопрос муниципалитетов

Именно Моузинью да Силвейре мы обязаны также первой административной реформой либерализма, проведенной в 1832 г. в направлении сильной централизации: центральная власть назначала своих представителей в автаркиях, и как раз эти представители реально ими управляли, а представительные органы оказывались на втором плане. Эту систему обвиняли в том, что она походит на кальку с наполеоновского централизма, но это верно только отчасти. Закону 1832 г. предшествовало изучение ситуации на местах, и он представлял собой обоснованное решение.

В результате возникли дискуссии, которые не завершились до сих пор. Факты навязывали централизацию, но принципы требовали децентрализации, которая считалась более отвечающей демократическому идеалу. Кроме того, подразумевалось, что именно такова португальская традиция. Как видим, еще в 1808 г., в первом проекте Конституции, врученной Жюно, содержалось требование выборов депутатов муниципальными палатами, чтобы «лучше соответствовать нашим древним обычаям». Это мифическая традиция, происхождение которой восходит, вероятно, к коллективной памяти о власти соседских общин крестьян и ремесленников в первое время образования Португалии; на самом деле со времен Великих географических открытий автономия муниципалитетов была ограничена второстепенными вопросами. Однако Алешандри Эркулану, используя весь свой авторитет и все свои знания, отождествил эту средневековую традицию с сутью демократии. «Дабы представительная система стала реальностью, а выборы в своей основе не превратились в ничтожную комедию... мы хотим донести политическую жизнь до всех уголков страны. Желаем, чтобы эта жизнь на местах стала реальностью, а центральное правительство могло выражать мнение всей страны».

Эта проблема, таким образом, стала настоящей головоломкой. Ни один другой вопрос не рассматривался столько раз законодателями. Решение о централизации, принятое в 1832 г., уступает место уже в 1836-м решению Пассуша Мануэла о децентрализации. Для этого пришлось упразднить четыреста шестьдесят шесть конселью (более половины существовавших), ибо стало очевидным, что в маленьких поселениях, не имевших ресурсов и грамотных людей, местные органы управления работать не могут. Опыт в области децентрализации продлился всего шесть лет; в 1842 г. Кошта Кабрал учредил новую систему централизации. Время Кабрала истекло, но закон остался, хотя против него постоянно громко протестовали. Проекты изменения сменяли друг друга: его пытались осуществить Алмейда Гарретт, Анселму Браамкамп, Мартенш Ферран, Диаш Феррейра. В 1878 г. в обстановке экономического оживления Родригиш Сампаю вновь ввел децентрализацию: избранные органы власти получили широкую компетенцию, включавшую возможность вводить налоги. Однако провал администрации не заставил себя ждать, и в 1886 г. появился новый централизующий кодекс.

В республиканский период противоречия сохранялись, и эксперименты продолжались. Но, хотя многие люди этого не замечали, вопрос тем временем решился сам собой. Была мирно создана на основе реалистичных критериев и заботы об эффективности финансовая система государства. Она базировалась на централизации доходов, а следовательно, и расходов. Не имея собственных ресурсов, автаркии стали существовать на субсидии и пожертвования. Только сила привычки объясняет то, что после этого продолжались разговоры о независимости местной власти.

Гражданский кодекс

В 1820 г. действующее законодательство сохраняло содержание указов времен правления «трех Филиппов» («Установления Филиппа»), но дополненное многочисленными более поздними текстами, которые так никогда и не были упорядочены. Все это представляло собой хаотичную картину, так что реформирование и систематизация действовавшего свода законов давно назрело. Об этом думали после Реставрации, затем снова стали обсуждать эту тему при королеве Марии I, но ничего не было сделано. В 1822 г. кортесы учредили премию за представление им лучшего проекта Гражданского кодекса; однако сама идея кодекса не была приятной защитникам старого режима, потому что в то время кодексом, восхищавшим юристов, был французский Гражданский кодекс 1804 г., считавшийся триумфом новых идей. Поэтому после восстановления абсолютизма ни один проект так и не был представлен. Страна вступила в 1850 г. в условиях, когда суды использовали «Установления Филиппа» (1603), которые, в свою очередь, уже представляли собой простое изменение «Установлений Мануэла» (1521).

В 1850 г. подготовить проект поручили Антониу Луишу ди Сеабре, члену Кассационного суда города Порту, который являлся бывшим либеральным бойцом, а затем стал участником восстания «Патулеи», в том же самом году написавшим книгу, которая обеспечила ему высокий авторитет философа в области права, — «Собственность — философия права». Его проект стал законом в 1867 г. Так родился первый португальский Гражданский кодекс.

Новый закон не внес больших изменений в юридическую ситуацию, которая в целом сохранилась, лишь очистившись от анахронизмов; под поверхностью политических изменений глубокие воды не были взбаламучены либеральной революцией. Несмотря на это, произведение Сеабры примечательно. В эпоху, когда все, что делалось или замышлялось, было скопировано с иностранных образцов, Гражданский кодекс сумел стать полностью оригинальным. Самый трудный вопрос, встающий перед автором такого кодекса, — это проблема систематизации; нормы для включения исчисляются тысячами, причем самые разнообразные: от определения национальности до завещания, от развода до ипотеки. Юристы много спорили о критерии, который необходимо применять для внесения логического порядка в этот свод законов, и в результате образовалось два течения — отстаивающее решение, использовавшееся еще римлянами в «Институциях»[161], и на то, которое было принято великими германскими юристами. Все европейские кодексы приняли одно из этих решений. Многие тысячи страниц написаны на эту тему, которая является одной из ключевых в европейской юридической культуре позапрошлого века. Сеабра не согласился ни с одной альтернативой. Он отмечал, что самое лучшее — «закрыть книги и консультироваться с собственно сутью вещей». При этом сутью вещей, по его мнению, была жизнь собственника. И это стало основой его плана Кодекса, который он разделил на четыре части: личность; ее борьба за приобретение имущества; имущество; его защита (согласно терминологии Кодекса, юридическое лицо, приобретение прав, собственность, ущерб и возмещение убытков).

Португальский кодекс, таким образом, отличался от всех европейских, и ни один другой не отточен до такой степени в проведении буржуазной юридической концепции. Новый закон действовал ровно век (1867 - 1967). Ни один законодательный текст не имел столь долгого и широкого применения.

Первые два года конституционной политической жизни были отмечены взаимным непониманием правительства и парламента. Королева четыре раза меняла правительство и, наконец, распустила парламент и распорядилась провести новые выборы. Действующим конституционным текстом была Хартия, и оппозиция видела в этом одну из причин правительственной инерции и ухудшения политической обстановки и стремилась к возврату к Конституции 1822 г.