Дочь леса - Элеонора Девильпуа

Лицо наклонившегося к умершей лемура осталось бесстрастным, однако по его щеке, освещенной бьющим из-под крыши лучом света, скатилась слеза. Он согнал со смуглой щеки мертвой женщины муху.

– Это моя мать.

Слова сорвались с губ Арки. Она стояла в двух шагах от трупа, взгляд ее был прикован к лицу Меланиппе, о которой она так часто слышала. В ее душе появилась пустота, которой раньше не было. Девочка внезапно пожалела, что выросла без матери, хотя никогда ее не знала.

– Она умерла из-за вас, – проговорила Арка. – Это вы ее убили.

Повелитель лемуров покачал головой:

– Нет, это ты ее убила.

Тут край простыни, прикрывающий ноги Меланиппе, пошевелился, послышался тихий писк. Сирам откинул вторую половину простыни. Между окровавленных бедер мертвой женщины шевелилось красное, морщинистое существо. Потревоженный лемуром младенец открыл огромный рот и заревел.

Ошеломленная Арка-из-настоящего наблюдала, как лемур берет Арку-из-прошлого на руки. Казалось невозможным, что живое существо может родиться в таком грязном месте. И все же это была она, этот горластый младенец, только-только появившийся на свет, но уже пинающийся, точно волчонок. Девочка смотрела на эту сцену, и у нее в ушах снова и снова звучали слова Алькандра: «Это ты ее убила».

Лицо Сирама оставалось все таким же ничего не выражающим, когда он зубами перекусил пуповину, тянущуюся от живота новорожденной к ее матери, и перевязал ее. Лемур выпрямился – из уголка его рта текла струйка крови – и точными, уверенными движениями разорвал простыню на несколько кусков поменьше. Он принялся пеленать истошно орущего ребенка в эти тряпки. Когда он закончил, Арка-из-прошлого перестала плакать. Ее лишенные ресниц глаза приоткрылись и поглядели на Сирама – а может, на паутину, затягивающую потолок, трудно сказать. Лемур оставался абсолютно спокойным. Он встал и направился к выходу, прошел мимо Алькандра и Арки-из-настоящего, но не заметил их.

Дойдя до двери, Сирам остановился и, обернувшись, посмотрел на безжизненное тело Меланиппе. Лежавшая на сгибе его локтя Арка-из-прошлого тоже поглядела на свою мать, и в ее памяти отпечаталось воспоминание, остававшееся скрытым около четырнадцати лет. Веки лемура задрожали. Потом он вышел из лачуги, и воспоминание изменилось.

Теперь они находились на горном склоне, на опушке соснового бора. Солнце опускалось за гребни гор, заливая золотыми брызгами камни и цветки алоэ. С другой стороны, в глубине долины, сосновый лес сменялся светлой эвкалиптовой рощей.

Сирам сидел на большом валуне, в нескольких шагах от Алькандра и Арки-из-настоящего. Он по-прежнему держал на руках Арку-из-прошлого и словно чего-то ждал. Дезориентированная резкой сменой обстановки, Арка-из-настоящего подпрыгнула, когда Алькандр заявил:

– Значит, это Сирам принес тебя в лес амазонок. Я предоставил ему большую свободу для выполнения этого задания. Расстояние между нами оказалось слишком большим, так что я не мог толком его контролировать. С моей стороны это было ошибкой.

Казалось, ему трудно признать, что слуга его предал. Арка вдруг чувствовала, что в груди поднимается волна тепла. На лице лемура не отражалось ни любви, ни привязанности, и все же он не бросил Арку-из-прошлого. Как и в ту ночь в мавзолее, Сираму удалось ненадолго вырваться из-под жесткого контроля своего хозяина. С какой стороны ни посмотри, Арка находила лишь одно объяснение такому поведению: Сирам пытался ее защитить.

– Вы не сделали никакой ошибки, – заявила она. – Он вас ослушался, только и всего.

– Сирам знал, что в конце концов ты сыграешь свою роль, – немедленно возразил Алькандр. – Проклятие всегда находит средство осуществиться, если подпавший под его воздействие человек покидает синюю зону. Он просто хотел дать тебе несколько лет свободы, прежде чем ты убьешь василевса.

Арка гадала, почему повелитель лемуров пытается приуменьшить любовь лемура к своему ребенку. Сидевший перед ними Сирам по-прежнему не двигался, лишь время от времени покачивал Арку-из-прошлого, если та принималась дрыгать ногами.

– Почему он не зайдет в лес? – спросила девочка.

– Потому что он лемур, – ответил Алькандр. – Переместившись в синюю зону, он моментально погибнет.

– Тогда чего он ждет?

Едва она закончила фразу, как над ее ухом просвистела стрела и исчезла за камнями. Две секунды спустя из соснового бора выскочил элаф и так стремительно поскакал к горному склону, что казалось, будто он летит над камнями. Арка услышала доносящееся из-за сосновых стволов ворчание:

– Вот поросенок! Ладно, хотя бы подберу стрелу.

Сердце Арки забилось с удвоенной скоростью: этот голос она узнала бы из тысячи других. Из-за темных сосновых стволов вышла женщина с луком в руке, на талии она носила пояс, украшенный живой лазурью. Ее темные волосы еще не поседели, но на носу уже темнели шрамы, а глаза могли соперничать своей голубизной с небом. На глаза девочки навернулись слезы. Она не думала, что еще когда-нибудь увидит свою опекуншу, и все же Широн была совсем рядом, живая и здоровая. Вот только она существовала лишь в воспоминании.

Вдруг Широн остановилась в тени сосен: она только что заметила Сирама. Амазонка стремительно выхватила из колчана новую стрелу, наложила ее на тетиву и натянула лук, целясь прямо в лемура.

– Вы кто? – требовательно спросила она своим звучным голосом. – Что вы там делаете?

Лемур встал и осторожно положил Арку-из-прошлого на камень. Глаза Широн стали огромными, когда она поняла, что лежащий на камне сверток – это ребенок. Сирам отступил шагов на десять. Не опуская лук, амазонка поднялась по косогору и приблизилась к Арке-из-прошлого, выйдя из тени на свет.

– Мама!

Арка повернулась к Алькандру. Повелитель лемуров смотрел на Широн, вытаращив глаза, такие же голубые, как у его матери. Казалось, он вне себя от отчаяния. Арка понимала почему: эта Широн была намного моложе той Широн, с которой Алькандр столкнулся в лесу во время пожара. Амазонка, которую он видел сейчас, стала связующим звеном между молодой женщиной, оставшейся в его воспоминаниях, и пожилой воительницей, которую он убил. Повелитель лемуров понял, что убил родную мать.

Между тем события в воспоминании шли своим чередом. Амазонка взяла младенца на руки.

– Что это за ребенок? Почему вы его здесь оставляете? – спросила она у Сирама, по-прежнему державшегося на расстоянии, подальше от живой лазури.

– Это дочь Меланиппе, – ответил лемур своим лишенным эмоций голосом. – Я принес ее вам.

Широн посмотрела на личико новорожденной, потом на бесстрастное лицо лемура. Арка вспомнила рассказ Темис: потрясенная потерей Кандри, Широн начала приходить в себя лишь после того, как у нее появилась Арка.

– Почему вы ее здесь бросаете? – повторила амазонка. – Где сама Меланиппе? Кто отец этой девочки?

Сирам ответил не сразу.