Метро параллельных миров. Книга первая - Леон Василевски

возможно после сбоев в работе портала». Чтобы убедится в своём предположении, он вышел на балкон, посмотрел на улицу и замер в оцепенении: улица выглядела также как в 1953 году, те же магазины и лавки, с надписями, выполненными в новой орфографии, улицу украшали электрические фонари, а немногочисленные прохожие оказались одетыми отнюдь не по моде начала XX века. Припаркованный на чётной стороне улицы автомобиль дизайна второй половины XX века совсем не выглядел футуристично и инородно. «Выходит, что я, всё—таки в реальности 1953 года», – заключил парень.

Выйдя из оцепенения, Анджан направился в кабинет. Открыв сейф, он обнаружил что исчезло всё содержимое несгораемого шкафа, которое хранилось там до того: деньги, пистолет, паспорт, завещание и прочие документы, но появилось то, что он когда-то положил в сейф в квартире в реальности 1913 года, включая купчую на апартаменты, комплект драгоценностей в виде медальона и серёжек с изумрудами в картонной коробочке, золотого перстня с рубином, несколько сот рублей золотом и паспорт, в котором, почему—то, отсутствовали все записи, обычно вписываемые от руки. В реальности, документ являлся пустым бланком паспорта, но с печатью в нужном месте. Пётр взял в руки купчую на квартиру и в ней также оказались вымаранными все места, где должна быть напечатано имя приобретателя. Подивившись такой странности и списав на полностью выцветшие чернила, парень положил документ на место.

На этом чудеса не закончились. По наитию Анджан подошёл к книжному шкафу, положил руку на элемент декора на правом заднем углу и повернул его по часовой стрелке. Послышался щелчок и шкаф бесшумно сдвинулся с места, образовав щель между задней стенкой шкафа и стеной. Повернув шкаф вокруг оси, парень открыл проход в потайную комнату. Там он обнаружил точную копию «оружейного музея» а ля 1913 с такими же стендами для хранения холодного и огнестрельного оружия, и теми же антикварными вещами: мебелью, статуэтками и дорогими безделушками.

Пётр вошёл в потайную комнату и обессиленно рухнул на антикварный стул времён Александра I, стоявший возле такого же старинного бюро. Чудесная трансформация квартиры в полный до мелочей аналог дома, оставшегося в мире 1913 года ввела парня в состояние, близкое к шизофрении. Он уже привык к всевозможным превратностям судьбы, но принять умом как данность то, что апартаменты «в полном составе» перенеслась из одной реальности в другую, целиком заменив ту квартиру, в которой только три недели назад Майя навела идеальный порядок, Пётр никак не мог.

Решив, что чудес на сегодня хватит, Анджан двинулся в столовую и, открыв дверцу серванта, достал оттуда графин с коньяком, даже не подивившись, откуда он здесь взялся и хрустальную рюмку. Налив янтарно-коричневую жидкость, парень залпом выпил и налил ещё. Только выпив вторую рюмку, он сел за стол и закурил. В голове царила пустота, близкая к абсолютному вакууму.

Наконец выпитых две рюмки крепкого спиртного напитка и сигаретный дым подействовали, и парень начал постепенно приходить в себя, возрождая способность соображать. «А какая мне разница, как выглядит эта квартира? – подумал он. – Она, все равно, пока является вроде гостиницей для проживания наездами. Почему произошла подобная метаморфоза я, наверняка, так и не узнаю, поэтому, как поговаривали мудрецы: «Перестаньте беспокоиться и начните жить!»

Пётр потряс головой как бы отгоняя наваждение, взял со стола лежащий так букет и пошёл на кухню ставить его в воду, разжег примус и поставил на него чайник. Затем, порывшись в сумке-коляске, нашёл пачку молотого кофе и заварил себе напиток подоспевшим кипятком. Остальные покупки парень решил оставить в сумке и рюкзаке до тех пор, пока не выяснит все нюансы своего последнего перехода.

Через пол часа Пётр полностью оклемался от потрясений и решил выйти в город. После августовской жары лета в XXI века здешняя погода показалась довольно мерзкой. Дул противный холодный ветер, постоянно пытавшийся пробраться под одежду, бросить в лицо снежной пургой вперемежку с поднятой им же пылью. Нужно было уточнить точную дату, так как парень определял разницу в течении времени примерно, на глаз, а в квартире не оказалось не только телевизора, но и радио. Спрашивать напрямую у первого прохожего какое сегодня число показалось Анджану не комильфо, и он направился в то кафе, где раньше видел телевизионный приёмник. Заказав себе кофе, Пётр сел напротив телевизора и уставился на экран. После длительной рекламной паузы, появились титры дневных новостей.

Парень слушал в пол уха последние новости до тех пор, пока в какой—то момент до его ушей донеслась с экрана фраза: «Готовясь к Светлому Рождеству и проводам 1947 года…». Анджан, весь превратившись в слух, ожидал повторения услышанного, и дождался. Наконец диктор объявил: «Лучшей рождественской ёлкой 1947 года признана зелёная красавица на Хлебном рынке». Пётр уставился на экран, открыв от удивления рот. Рука с поднятой для очередного глотка чашкой так и застыла на полпути.

Официантка, проходившая мимо, обратила внимание на остолбеневшего парня с лицом, белым как мел и подбежала к посетителю и встревоженно спросила:

– Уважаемый господин, с вами всё в порядке?

– А? – переспросил Анджан, не соображая, что от него хотят.

– С вами всё в порядке? – переспросила официантка, наклоняясь к парню.

– Да, все в порядке, – подтвердил Анджан, выходя из транса, – спасибо.

– Может вам воды принести? – поинтересовалась девушка.

– Нет. Лучше коньяку, – поправил парень и уточнил. – Сто грамм и лимон. И ещё, у вас найдётся свежая газета.

– Да, конечно, – уверила официантка.

– Тогда и газету тоже, – добавил парень к заказу.

– Сию минуту, – с готовностью ответила официантка и унеслась выполнять заказ.

«Так и спиться можно, – подумал Пётр, потягивая ароматный напиток, – или в дурку угодить». Перед ним лежала нераскрытая газета «Двинский листок», в которой под шапкой с названием газеты стояла дата 19 декабря 1947 года.

Анджан до самого закрытия просидел в кафе, поглощая коньяк и ничуть не пьянея. Ему не то, что не хотелось никуда идти, ему было боязно куда-либо идти из опасения получить ещё один подобный удар по психике, грозящий открыть прямой путь в дом для умалишённых. Он бы и ночь провёл бы здесь, но всё таже внимательная официантка, извиняясь, объявила, что заведение закрывается.

Пётр трезвый, но совершенно опустошённый, добрёл на автомате до дома и не раздеваясь завалился спать, накрывшись пальто.

Утром, проходя через столовую, он вспомнил, что не заглянул в почтовый ящик, где должна лежать пригласительная открытка от Юлии Масальской с адресом места проведения торжества. Пётр не решился спросить у Насти о возрасте Юлии, но предполагал, что предстояло праздновать или двадцатилетний юбилей или совершеннолетие, которое в Российской