Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Анжелина, наконец-то я вас нашел! — воскликнул он. — Если вы соизволите пройти со мной, я представлю вас своей сестре Мари-Пьер. Она пробудет в Тулузе до вторника. Мы могли бы выпить чаю на площади Капитолия.

— Охотно, доктор Кост, — ответила Анжелина.

Было бы невежливо отказаться. И потом, какой реванш после колких и ядовитых насмешек Люсьены!

— Я покидаю вас, — обратилась Анжелина к своим спутницам. — Встретимся вечером в столовой.

Дезире выдержала удар, тщательно скрывая свое разочарование. И все же она сказала:

— Вот, Люлю, ты и осталась с носом! Доктор Кост любит Анжелину, это бросается в глаза. Он женится на ней. И это хорошо.

— Да, возможно, — согласилась Одетта. — Никто не станет представлять девушку сестре, желая просто ее соблазнить.

Девушки смотрели на удаляющуюся пару не без зависти. Каждой из них хотелось оказаться на месте Анжелины.

Мари-Пьер Кост украдкой разглядывала Анжелину, о которой ей так много рассказывал брат во время своей болезни в конце зимы. В письмах он расхваливал очарование и ум барышни, да так страстно, что их старая мать попросила дочь поехать в Тулузу и выяснить все подробнее.

— Твой брат собирается жениться, Мари-Пьер. Но ты прекрасно знаешь, он очень наивный, романтичный человек и может легко попасть во власть пройдохи, интриганки.

Несмотря на предубеждение, сестра доктора ни в чем не могла упрекнуть молодую особу. «Она милая, красивая, безусловно, — думала Мари-Пьер. — Ее воспитание, речь, манеры тоже безупречны. Одета она скромно и со вкусом. Плиссированная шелковая блузка просто очаровательна. Саржевая юбка сшита безукоризненно. Более того, она производит впечатление умной, одухотворенной девушки. А эти глаза, боже мой! Я никогда не видела глаз такого цвета. Ожившие драгоценные камни, говорит брат. И он прав».

Анжелина понимала, что ей предстоит выдержать своего рода экзамен. Она держалась непринужденно, просто и открыто; в нескольких искренних и красноречивых фразах обрисовала свое детство, которое провела в кругу простых, скромных людей. Она с удовольствием ела клубничный торт, с любопытством поглядывая на оживленную площадь, где представители высшего тулузского общества прогуливались пешком или в колясках.

— Значит, по воскресеньям вы устраиваете пикник на берегу канала? — спросил доктор, стараясь сделать разговор более непринужденным.

— Это впервые, — ответила Анжелина. — Я предпочитаю по воскресеньям дежурить. Праздность меня тяготит.

— Господи, что за признание! — рассмеялась Мари-Пьер Кост. — Мне кажется, что воскресный отдых священен.

— Только не в нашей профессии, — усмехнулся ее брат. — Я понимаю Анжелину. Я тоже скучаю, когда слишком надолго задерживаюсь в Люшоне, где единственным развлечением мне служат разговоры с соседями или игра в шашки с матерью.

— Ты лукавишь, Филипп, — обиделась Мари-Пьер. — Ты часто ходишь гулять в горы, а возвращаешься, когда уже темнеет. А теперь позволь мне поговорить с мадемуазель. Я хочу, чтобы она рассказала мне, почему решила стать повитухой.

— Моя мать, мадам, была повитухой, да и бабушка помогала роженицам, хотя у нее не было диплома. Все были довольны ее услугами.

— Так вы продолжаете семейную традицию. Простите, если я выскажусь слишком откровенно, но это очень трудное ремесло. Лишь в редких случаях его можно совместить с семейной жизнью. Полагаю, вы надеетесь выйти замуж и иметь детей.

Анжелина спокойно посмотрела на свою собеседницу, а затем ответила:

— Моя мать была замужем. Она родила не только меня, но и моих братьев, умерших, к сожалению, в раннем детстве, — мягко сказала Анжелина. — Я считаю возможным совмещать работу и семейную жизнь. Однако для меня мое призвание превыше всего, мадам.

— Хорошо, хорошо, — вздохнула Мари-Пьер, бросив быстрый взгляд на брата. — Лично мне не хотелось бы посвящать себя какой-либо деятельности. Я замужем, у меня четверо детей, все они учатся. Я считаю высшим счастьем быть хозяйкой дома, принимать друзей, ухаживать за мужем…

— Мари-Пьер, прошу тебя, — запротестовал Филипп. — Каждый живет так, как считает нужным. Ты вышла замуж за нотариуса. Я ни разу тебя не упрекнул, в то время как мать и ты осуждали мой выбор. Я прекрасно помню. Акушер, говорили вы, какой ужас! Более того, Анжелина, моя семья считала меня извращенцем, ведь я хотел принимать роды у женщин!

— Ты глупец, — обиделась Мари-Пьер. — Не слушайте его, мадемуазель, он постоянно жалуется на нас. В любом случае, вы были со мной откровенны. Я тоже буду откровенной. Вы мне нравитесь. И знаете почему?

— Нет.

— Вы не ловчите, не пытаетесь выдать себя за другую. Я не услышала из ваших уст отречения от своего скромного происхождения, вы не обсуждаете своих школьных подруг. Теперь я лучше понимаю Филиппа, который расписывал вас как еще одно чудо света.

— О! Замолчи! — вмешался смущенный доктор.

— Разве можно меня сравнивать с античными городами и памятниками? — лукаво спросила Анжелина.

Доктор Кост зарделся от удовольствия.

— Вы жемчужина, мадемуазель! — заявила Мари-Пьер. — Могу я вас называть просто Анжелиной?

— Да, конечно!

Разговор перешел на темы, связанные с античностью, с творчеством древних поэтов. Прошедшая суровую школу Жерсанды де Беснак, дочь простого сапожника продолжала поражать брата и сестру, гордившихся своим знатным происхождением.

«Анжелина сумеет завоевать расположение моей матери, — говорил себе доктор. — Боже, как мне не терпится сделать ей предложение!»

Филипп Кост решил подождать до конца месяца, когда у девушки начнутся каникулы. «В июле я приглашу ее в Люшон и мы отпразднуем нашу помолвку», — мечтал доктор.

Анжелина посмотрела на карманные часы, подаренные ей старой дамой. Вероятно, в этот час Люсьена, Одетта и Дезире слушают, как Луиджи играет на скрипке. Она жалела, что ей пришлось оставить их наедине с цыганом. «Будто мое присутствие могло умерить его эксцентричные выходки, смягчить инстинкт волокиты, — мысленно говорила себе Анжелина. — Нет, это ничего не изменило бы. Впрочем, Люсьена вовсе не сумасшедшая…»

Доктор Кост непременно хотел показать Тулузу сестре. Он попросил Анжелину составить им компанию. Молодая женщина с восторгом оценила эту прогулку в коляске, наемном экипаже, намного более удобном и не таком душном, как фиакр. Потом Мари-Пьер Кост рассталась с ними у дверей гостиницы на улице Ремюза.

Доктор дал кучеру адрес больницы Святого Иакова. Анжелина занервничала.

— Если мы приедем в больницу вместе, — сказала она, — то дадим лишний повод для слухов. Я благодарю вас за столь очаровательный вечер, но интерес, который вы проявляете ко мне, у многих вызывает зависть.