Огонь и сера - Дуглас Престон

Карабинеры наконец вошли в зал. Кто-то шумно вздохнул, кто-то сдавленно забормотал молитву. Затем полиция начала устанавливать прожекторное освещение и огораживать место убийства. Комната утонула в нестерпимо ярком свете, и один луч проник в капеллу, ударив в мраморного Христа за алтарем.

Отбросив длинную тень, в дверном проеме возник карабинер. Он был не в форме, а в сшитом на заказ сером костюме, на лацканах его пиджака поблескивали золотом знаки отличия. Обрамленный светом, офицер смотрел на д'Агосту и Пендергаста, сжимая в руке девятимиллиметровую короткоствольную «беретту».

– Rimanete sedervi, mani in alto, per cortesia, – сказал он спокойно.

– Нам приказали сидеть на месте и держать руки на виду, – перевел Пендергаст. – Мы полицейские...

– Tacete!

Ну конечно, на них все еще была черная форма, а на лицах – маскировочная краска. Одному Богу известно, за кого офицер принял друзей.

Карабинер подошел.

– Кто вы? – спросил он по-английски с легким акцентом.

– Специальный агент Пендергаст, Федеральное бюро расследований, Соединенные Штаты Америки. – Пендергаст раскрыл бумажник, где на одной половине красовался значок, на другой – удостоверение личности.

– А вы?

– Сержант Винсент д'Агоста, департамент полиции Саутгемптона, представитель ФБР...

– Basta. – Шагнув вперед, офицер взял бумажник у Пендергаста, посмотрел на значок, затем на удостоверение. – Это вы звонили в убойный отдел?

– Да.

– Что вы здесь делаете?

– Мы расследуем серию убийств в Соединенных Штатах, к которым тот человек, – Пендергаст кивнул в сторону зала, – имел отношение.

– Он мафиозо?

– Нет.

Было видно, что у карабинера отлегло от сердца.

– Личность погибшего вам известна?

– Локк Баллард.

Вернув Пендергасту бумажник, офицер кивнул на костюмы:

– Это что, новейшая униформа ФБР?

– Долго объяснять, синьор офицер.

– Как вы сюда проникли?

– Снаружи в оливковой роще вы найдете – если уже не нашли – нашу машину, черный «фиат-стило». Я, разумеется, подробно отчитаюсь: кто мы и зачем мы здесь. Кое-что по нашему делу уже известно в квестуре.

– Отчитаетесь? Упаси вас Господь! Излагать факты на бумаге так неудобно. Лучше дождемся момента и обсудим все за чашечкой эспрессо, как цивилизованные люди. – Карабинер вышел из потока слепящего света, и д'Агоста наконец увидел его лицо: выдающиеся скулы, ямочка на подбородке, цепкие, глубоко посаженные глаза. Седеющие волосы были зачесаны назад. Офицер уже разменял пятый десяток, но военной выправки не утратил. – Я – полковник Горацио Эспозито. Простите, что не представился сразу. – Они пожали руки. – Кто ваш посредник в квестуре?

– Комиссар Симончини.

– Ясно. А что вы знаете об этом... – он снова кивнул в сторону зала, – об этом casino[54]?

– Это третье по счету убийство. Первые два были совершены в Нью-Йорке.

– Вижу, – циничная усмешка появилась на лице Эспозито, – нам предстоит о многом поговорить, специальный агент Пендергаст. Слушайте: в Борго-Оньисанти есть милое небольшое кафе, всего в паре шагов от церкви и очень близко от нашего управления. Давайте встретимся там завтра, в восемь утра. Разумеется, неофициально.

– С превеликим удовольствием.

– А сейчас вам лучше уйти. Мы не упомянем вашего присутствия в официальном отчете. Чтобы агент американского ФБР отчитывался на итальянской земле... – улыбка стала шире, – это никуда не годится.

Коротко пожав руки д'Агосте и Пендергасту, Эспозито развернулся и, проходя мимо алтаря, быстро перекрестился.

На своем веку д'Агоста повидал множество штаб-квартир полиции, однако итальянские казармы, как назвал их полковник, побили все рекорды. Это оказались даже не бараки, а ветхое здание эпохи Ренессанса (почему Ренессанса – д'Агоста сказать не мог, просто он для себя так решил). Окна казарм выходили на средневековую улочку, а сами они прижимались к знаменитой церкви Оньисанти. Каждый выступ на исполосованном грязью фасаде был утыкан гвоздями – отпугивать голубей.

Если честно, Флоренция вообще не оправдала надежд. Даже теплое октябрьское солнце не могло осветить кривых переулков хмурого города, и дома из грубо отесанных камней выглядели сурово и неприветливо. На улице было не продохнуть от вони выхлопных газов и толп туристов – в панамках и шортах, с рюкзаками и бутылочками воды, те смотрелись так, будто шли в песках Сахары, а не гуляли по колыбели культуры.

Полковник ждал в близлежащем кафе, как и условились. Пендергаст быстро ввел его в курс дела, опустив определенные мелкие – но существенные – детали. Потом все вместе они пошли к Эспозито в офис против бурного потока прущих навстречу японских туристов.

Над высоким сводчатым входом в казармы д'Агоста впервые с приезда увидел итальянский флаг – полотнище вяло повисло в безжизненном воздухе. По коридору с анфиладой колонн они попали во внутренний дворик. Некогда прекрасный, он был забит фургонами и легковыми автомобилями так плотно и с такой геометрической точностью, что казалось, будто ни одна из машин не сможет выехать. Из раскрытых окон доносились многократно усиленные и искаженные замкнутым пространством голоса, перезвон телефонов и хлопанье дверьми.

Дальше был еще один коридор с колоннами, статуей святого и фресками на религиозную тему, которые успели порядком осыпаться. По массивной каменной лестнице полковник вывел посетителей в муравейник из кабинетов-клетушек, на которые разбили зал с колоннами.

– Наша caserma, – пояснял на ходу Эспозито, – это бывший монастырь при церкви Оньисанти. Вон та большая комната – секретарское бюро, а за ним, – он махнул рукой в сторону мощных дубовых дверей, – рабочие кабинеты офицеров, обустроенные в бывших монашеских кельях.

В конце коридора их ожидало восхождение по лестничному пролету, а наверху – дверь. Наверное, раньше здесь был тайный ход, решил д'Агоста, когда увидел за ней винтовую лестницу. Взойдя по узким ступенькам, Эспозито повел гостей через комнаты, заполненные людьми, а еще – запахом плесени и перегревшихся факсов. Внезапно полковник остановился у маленькой грязной двери, с одним только номером. Улыбнувшись, карабинер толкнул ее и сделал приглашающий жест.

Залитая светом комната оканчивалась застекленной лоджией. Инстинктивно подойдя к ней, д'Агоста залюбовался видом на южную часть Флоренции, на реку Арно.

И отсюда, сверху, город наконец предстал таким, каким его и хотелось видеть: городом куполов, башен, черепичных крыш, площадей и садов, окруженным крутыми холмами, на которых среди зелени, будто в сказке, высились замки. Мост Понте-Веккьо, дворец Питти, сады Боболи, церковь Сан-Фредьяно в Кастелло, а дальше – холм Беллосгуардо... Д'Агоста не сразу смог оторваться, чтобы осмотреть уже сам кабинет.