Искупление Христофора Колумба - Орсон Скотт Кард

Дико присела на корточки, чтобы снять коромысло с плеч. Остальные приподняли плетенки с водой и начали переливать их содержимое в свои сосуды.

– Чтобы Гуаканагари стал слушать женщину из Анкуаша? – с сомнением в голосе произнес Байку. Он наливал воду в три горшка. Маленький Иноштла, упав, сильно порезался, и Байку готовил для него припарку, – чай и паровую ванну.

Одна из молодых женщин бросилась защищать Дико:

– Он должен поверить Видящей во Тьме! Все ее предсказания всегда сбываются.

Как обычно, Дико стала отрицать приписываемый ей провидческий дар, хотя именно это тайное знание будущего спасло ее от того, чтобы стать рабыней или пятой женой Касика.

– Это Путукам видит вещие сны, а Байку лечит людей. Я же ношу воду.

Все замолчали, хотя никто из них не мог понять, почему Дико сказала столь очевидную неправду. Где это видано, чтобы человек, имеющий дар, отрицал его? Но ведь – она самая сильная, самая высокая, самая мудрая и праведная из всех, кого им когда-либо приходилось видеть или слышать, и если она сказала такое, стало быть, в ее словах есть какой-то особый смысл, хотя, конечно, их нельзя понимать буквально.

Думайте что хотите, сказала про себя Дико. Но я-то знаю, что наступит день, начиная с которого, я буду знать о будущем не больше вас, потому что это не то будущее, которое я помню.

– А что слышно о Молчащем Человеке? – спросила она.

О, говорят, он все еще сидит в своей лодке, сделанной из воды и воздуха и наблюдает.

Кто-то добавил:

– Говорят, эти белые люди вообще не видят его. Они что, слепые?

– Они не умеют смотреть, – ответила Дико. – Они видят только то, что ожидают увидеть. Тайно, живущие на берегу, видят его лодку, сделанную из воды и воздуха, потому что они видели, как он сделал ее и спустил на воду. Но белые люди никогда не видели ее раньше, и поэтому их глаза не знают, как увидеть ее.

– И все-таки, мне кажется, это очень глупо не видеть, – сказал Гоала, подросток, только что прошедший обряд посвящения в мужчины.

– Уж больно ты смелый, – заметила Дико. – Я бы побоялась быть твоим врагом. Гоала горделиво выпрямился.

– Но еще больше я бы побоялась быть твоим соратником в бою. Ты считаешь своего врага глупым, потому что он поступает не так, как ты. Из-за этого ты будешь вести себя беспечно, и твой враг застанет тебя врасплох, а твоего друга убьют.

Гоала замолчал, тогда как другие рассмеялись.

– Ты же не видел лодку, сделанную из воды и воздуха, – сказала Дико, – поэтому ты не знаешь, трудно или легко ее увидеть.

– Я хочу ее увидеть, – спокойно сказал Гоала.

– Никакого проку тебе от этого не будет, – сказала Дико, – потому что никто в мире не может сделать такую лодку, и никто не научится этому еще добрых четыреста лет. – Если только техника не будет развиваться быстрее в этой новой истории. Хорошо бы, на этот раз развитие техники не опередило способность людей понимать ее, управлять ею и помешать ей наносить вред природе.

– Какую ерунду ты говоришь, – сказал Гоала.

Все застыли в изумлении – только зеленый юнец мог отважиться говорить столь непочтительно с Видящей во Тьме.

– Гоала думает, – сказала Дико, – что мужчина должен пойти и увидеть вещь, которая появляется только раз в пятьсот лет. А я вам говорю, что стоит идти и смотреть только такую вещь, которая может научить его чему-то полезному и которую можно использовать, чтобы помочь своему племени и семье. Мужчина, который увидел лодку, сделанную из воды и воздуха, расскажет своим детям историю, которой они не поверят. А мужчина, который научится строить большие деревянные каноэ, похожие на те, в которых плавают испанцы, сможет переплыть океан с тяжелым грузом и множеством пассажиров. Вам нужно увидеть испанские каноэ, а не лодку из воды и воздуха.

– Я вообще не хочу видеть белых людей, – содрогнувшись заметила Путукам.

– Они всего лишь люди, – ответила Дико. – Некоторые из них очень плохие, а некоторые – очень хорошие. Все они знают, как делать вещи, которые не умеет делать никто на Гаити, и в то же время есть много вещей, знакомых каждому ребенку на Гаити, которых белые не знают.

– Расскажи нам, – закричало несколько человек.

– Я уже рассказывала вам все эти истории о приходе белых людей, – сказала Дико, – а сегодня у нас есть другие дела.

Они громко, как дети, выразили свое разочарование. А почему бы и нет? Так велико было взаимное доверие между жителями деревни, да и всеми соплеменниками, что никто не стеснялся высказывать свои желания. Единственные чувства, которые им надо было скрывать, были такие поистине постыдные чувства, как страх и злоба.

Дико отнесла к себе в дом или, скорее, в хижину коромысла и пустые корзины для воды. К счастью, никто не ждал ее там. Она и Путукам были единственными женщинами, у которых был собственный дом, и с тех пор как Дико впервые приютила у себя женщину, чей муж, разозлившись на нее, угрожал ей побоями, Путукам тоже превратила свой дом в убежище для женщин. Поначалу это вызвало большую напряженность, поскольку Касик Нугкуи справедливо усмотрел в Дико соперницу в борьбе за власть в деревне. До открытой стычки дело дошло лишь однажды, когда под покровом ночи трое мужчин, вооруженные копьями, пришли к ее дому. Ей потребовалось всего секунд двадцать, чтобы разоружить всех троих, сломать их копья и обратить в бегство, покрытых ссадинами и порезами. При ее росте и силе, а также благодаря навыкам рукопашного боя, они просто не могли быть ей соперниками.

Это не удержало бы их от повторных попыток через некоторое время – стрела, дротик, поджог, – если бы Дико не предприняла на следующее же утро соответствующие меры. Она собрала все свои пожитки и начала раздаривать их деревенским женщинам. Ее действия немедленно взволновали всю деревню.

– Куда ты идешь? – спрашивали они. – Почему ты уходишь?

Она не рассказала им прямо о ночном происшествии, но поведала следующее:

– Я пришла в вашу деревню, потому что мне показалось, что я слышала голос, призывающий меня сюда. Но прошлой ночью у меня было видение. Трое мужчин напали на меня в темноте, и я поняла, что тот голос ошибся, и это не та деревня, потому что она не хочет моего присутствия. Поэтому я должна уйти и найти ту деревню, которой нужна высокая черная женщина, чтобы носить воду ее жителям.

После долгих протестов и уговоров она согласилась остаться на три дня.

– К концу этого срока я уйду, если каждый житель Анкуаш по очереди не попросит меня остаться, и не назовет меня своей теткой, сестрой или племянницей. И если хоть один человек не захочет, чтобы я осталась, я уйду.

Нугкуи был не дурак. Хотя ему не нравился тот авторитет, который она завоевала, он знал, что благодаря ее присутствию Анкуаш пользовался особым уважением среди других тайно, живших ниже в горах. Разве они не посылали своих больных в Анкуаш? Разве не приходили от них посланцы, чтобы узнать значение событий или выспросить, что Видящая во Тьме предсказывает на будущее? До прихода Дико жителей Анкуаш презирали, как людей, которые довольствуются жизнью в холодном месте, высоко в горах. Это Дико объяснила, что их племя первым поселилось на Гаити, и что их предки первыми отважно переплывали на лодках с острова на остров.