Плоды свободы - Яна Горшкова

А Джоне и спрашивать не было никакой нужды. Со «Скорым» приключилась беда, и об этом шуриа поведала каждая заклепка.

Фарг поскреб щетину, помялся немного, косясь на механика, и наконец предложил:

– А пойдемте-ка в кают-компанию, погреемся. А я ща чайку заварю или кадфы. А ежели желаете, – и подмигнул обоим ролфи, безошибочно угадывая желание хлебнуть чего-нибудь «для сугреву», – то и чего покрепче найдется.

Шуриа, не сговариваясь, переглянулись. Нынешние обитатели парохода совершенно точно зла никому не желали – ни гостям, ни речному трудяге-кораблику. Хорошие люди. Хоть и диллайн.

Спуститься с промозглого ветра, продувавшего всю Наму насквозь, в протопленную и прокуренную кают-компанию – что может быть лучше? Тем паче, что как бы Грэйн не хорохорилась, а те два дня, что она провела в лодке, ролфийкиным костям на пользу не пошли. Ноги затекли так, что она и ходила-то враскорячку, а про перетруженные плечи и спину лучше вообще не вспоминать. Ну-ка, погреби-ка столько лайгов, да на ветру! Что до Сэйгана, то нос сержанта уже тянул его на запах горячей пищи. А шурии и вовсе рады-радешеньки юркнуть в уютную норку. Бедная Священная Невеста намаялась в лодке: шмыгала носом, чихала и виски потирала характерным жестом человека, чующего подступающую простуду.

– Не знаю, как прочим, а твоему змейству точно стаканчик грога не помешает, – заявила эрна Кэдвен. – И не спорь! Негоже божественному воплощению соплями маяться. Несолидно!

Сама налила, сама проследила, чтоб шурианка до дна осушила кружку с хмельным питьем, а потом удобно устроила ее в уголке, чтоб грела Джойн ящериные лапки о горячие оловянные бока сосуда со второй порцией и прихлебывала уже потихоньку.

– Не сомневайтесь, леди, наш Фарг такой грог варит, что и княгине не стыдно пригубить! – похвалил выпивку механик. – И от простуды первое дело! А приключилось с нами такое, что и не знаешь сразу, с чего начать-то…

История со «Скорым» и остатками его команды случилась простая, как блеяние шантийской козы или, если соблюдать географические условия, мычание эскизарской черной коровы. Контрабанда! Грэйн только головой покачала, припомнив, как еще в прошлый раз речники переживали насчет груза. Еще б им не тревожиться! «Скорый» оказался просто набит порохом, новенькими, в заводской смазке, винтовками и прочими боеприпасами. Учитывая, что в накладных сей груз значился как «земледельческие орудия» и «удобрения», неудивительно, что шкипер и «просветленный» служитель, в этом деле замазанные, постарались сбежать как можно скорее, едва лишь запахло дымом революционных костров Дэйнла. Механик Эмэлл без утайки поведал обо всем: и как в неразберихе бунта не доискаться стало заказчика груза, и как удрал шкипер, и как не успел удрать «просветленный». Не склонный к сантиментам кок-ветеран Фарг довольно быстро выбил из бывшего тива признание. Контрабандное оружие предназначалось для «летучих отрядов» из синтафских диверсантов и сочувствующих файристян, дабы им было с чем порезвиться в тылах армии Файриста, когда начнется летняя кампания. Но революция в Янамари спутала все планы. Полюбовавшись, как пускает за бортом пузыри утопленный в порыве гнева служитель пароходного культа, остатки команды собрались на стихийный совет. Не все, впрочем: кто поумней, разбежались еще до утопления бывшего тива. Остались Эмэлл со своими кочегарами да Фарг, потому как диллайн оказались не в силах бросить свои паровые машины, а кок – кухню. Да и идти им было, в общем-то, некуда. Подобно многим речникам, и кок, и механик жили на пароходе, сходя на берег лишь поразвлечься, выпить, подраться да ноги размять.

Самым разумным стало бы возвращение в Дэйнл, от которого «Скорый» успел отойти на сутки пути, но в речном деле мало просто развести пары и скомандовать «полный вперед», надо знать реку так, как знает ее лишь опытный шкипер. Узнавать каждый поворот, собственным нутром чуять мели и топляки и не одну мозоль натереть себе рулевым колесом. К штурвалу поставить было некого, да и дров у «Скорого» осталось всего ничего – разок-другой топку набить. Далеко не уйдешь.

– Вот такие дела у нас невеселые, господа хорошие, – подытожил Эмэлл, запивая грусть изрядным глотком грога. – И куда нам теперь податься, кажись, даже матери-луны не ведают, не говоря уж о нас, простых смертных.

Джона, словно собаку, ласково погладила переборку, жалея пароходик. Бедненький, столько всякого нехорошего с ним приключилось, ай-ай! Никто, кроме шуриа, не видит, что «Скорый» почти такой же живой, как механик Эмэлл или кочегар Рикс. И зря! А ведь он тяжко страдает от неподвижности, тоскует по горячему стуку собственного «сердца» – паровой машины и просто жаждет стремительно рассекать речную волну, возить грузы и радовать пассажиров сменой пейзажей. Никак нельзя кораблю стоять на месте, противопоказано. Здесь устремления людей и парохода полностью, на взгляд Джоны, совпадали.

– Мы поплывем вниз по Наме, – сообщила шуриа так уверенно, словно дело было уже решенное.

Но если кто-то сомневался в успехе предприятия, то только не Джэйфф Элир. Перспективы дальнейшего путешествия на пароходе через весь Файрист явились пред его мысленным взором во всей заманчивой красе.

– Да! У нас есть отличный пароход на ходу…

Шуриа перебил честный механик.

– Дров почти не осталось, так что не совсем, – признался он.

– Не беда! – отмахнулся Элир. – Добудем дрова, разведем пары и ка-а-ак поплывем! И никто нас не остановит!

Синий глаз шурианский уже горел азартом и предвкушением. И не было на пути бывшего рилиндара никаких препятствий – видимых или невидимых, материальных или мистических.

– Лоцмана нету. До первой мели дойдем.

– Я! Я лучше любого лоцмана. Чтобы река Джезима да не отозвалась на просьбу шуриа? Да Нама мне сама скажет, где банка, а где коряга.

– А ну как синтафцы подстрелят?

– Чушь! Мы маневреннее, а бомбардиры пока пристреляются, мы уже уйдем далеко.

– Кто нас пропустит до самого залива?

– А мы спрашивать не будем. Эску сейчас не до нас.

Самым практичным оказался корабельный кухарь.

– Вы нам, господин хороший, лучше скажите, какой нам смысл предоставлять «Скорый» для ваших прихотей? Проще говоря, чо нам будет за риск быть расстрелянными то ли за мятеж, то ли за дезертирство, то ли просто за то, что мы – файристянские подданные?

Но и на этот важный вопрос у хитрого змея-Третьего имелся ответ.

– А известно ли вам, что сия дама, – он красивым жестом указал на Джону, – весьма важная и влиятельная особа, приближенная одновременно и Его Священной особе Вилдайру Эмрису и князю Эску, а также мятежному графу Рамману, – совсем не постороннее лицо?

Кок присмотрелся к тощей дамочке повнимательнее, его сотоварищи тоже переместили взоры с бюста женщины на ее лицо.

– Итить! Так это ж сама змеячая полюбовница обоих князьев! – воскликнул непосредственный кухарь, от избытка чувств шлепнув себя ладонями по ляжкам. – Держите меня! Вот эта убогая пигалица двумя мужуками двадцать лет вертит, как сама хочет? Ни за что не поверю!