Дело Тутанхамона - Кристиан Жак

– Только что.

– Надолго?

– Вам разве не нужна помощница? Я слышала, что вам предстоят блестящие открытия!

Картер нежно обнял девушку, словно боясь спугнуть чудесное видение.

– А леди Альмина?

– Она меня отпустила на всю зиму! Я ведь должна продолжить дело отца.

– Он рядом, Эва. Я это чувствую.

– Я знаю. Поэтому мы с вами никогда не сможем пожениться. Мнение родственников мне безразлично, но отец был против нашего брака.

– А вдруг он подаст нам знак с Небес?

– Надеюсь, он вас слышит.

– Вы дрожите?

– По-моему, я простудилась.

Картер набросил ей на плечи шерстяной плед. Эвелина взглянула на карту Долины.

– Ах, Говард, вы добились своего! Думаю, отец был бы рад!

– Рано праздновать победу. Саркофаг может оказаться пустым.

– Это не так, – возразила Эвелина. – Фараон жив, я чувствую!

– Что значит «жив»?

Она посмотрела на него так, как смотрят только влюбленные женщины:

– А разве фараоны смертны?

На Долину опустилась ночь. Картер погасил свет и снял с девушки шерстяной плед. Волны Нила уносили прочь тревоги минувшего дня.

* * *

Пора было разбирать оставшиеся ящики. Несмотря на жару, Картер старался работать как можно медленнее, избегая резких движений. Следовало действовать с величайшей осторожностью, чтобы ничего не повредить. Говард заметил, что древнеегипетские умельцы перепутали и неправильно установили некоторые части ящиков, несмотря на то, что их предварительно аккуратно пронумеровали и пометили условными знаками. Очевидно, монтаж велся в спешке. И мастерам требовалось как можно скорее завершить работы и покинуть гробницу.

Туристы брали приступом гостиницы Луксора. Хитрые дельцы бронировали одни и те же номера на разных людей, те по прибытии возмущались, а потом переплачивали, чтобы хоть как-то разместиться. Тем, кому не повезло, набивались в пансионы и квартиры местных жителей. Лавочники, уличные торговцы и извозчики молились на своего кормильца Тутанхамона.

Известный в Луксоре производитель подделок пробился на прием к Картеру и попросил его вмешаться. Дело в том, что вот уже много лет он самым скрупулезным образом и по старинным технологиям изготовлял скарабеев с именем Тутанхамона и выгодно сбывал их коллекционерам древностей. Однако с тех пор, как была найдена гробница фараона, бессовестные конкуренты наводнили рынок чрезвычайно грубыми подделками!

Картер посетовал, что не может поставить на его продукцию собственное клеймо, и посоветовал обратиться в Управление раскопками и древностями.

Вечером, покидая гробницу, археолог столкнулся с леди Эвелиной. Она несла газету, где было напечатано интервью с Лако.

– Что пишут? – устало спросил Картер.

– Дело плохо, Говард! Лако говорит, будто правительство намерено прервать вашу работу и снова открыть гробницу для туристов.

– Какая чушь! А что еще?

– Вы чересчур конфликтны, беспрерывно докучаете правительству и Управлению раскопками и древностями, ставите под сомнение суверенитет Египта и само понятие общественной собственности.

– Иными словами, не хочет делиться. Мерзавец! Лако знает, что мной движет не корысть, а жажда справедливости! Он хочет обокрасть вашу семью. Я не позволю!

– Осторожно, Говард!

– Пожелайте мне лучше твердости.

Картер призвал на помощь маститых египтологов, в том числе своего учителя профессора Ньюберри, англичанина Гардинера, американцев Брэстеда и Альберта Лайсгоу из музея «Метрополитен». Они написали письмо, в котором выступили с обличением Лако и возглавляемого им Управления раскопками и древностями. В письме подчеркивалось, что гробница Тутанхамона была достоянием не отдельной страны, а всего человечества. Усердие Картера и его помощников не подлежит сомнению, и тем не менее, вместо того чтобы озаботиться сохранностью находок, им непрерывно докучают требованиями открыть гробницу для туристов! Правительство Египта не потратило ни пенса на раскопки, их полностью оплачивал граф Карнарвон, а что касается Лако, то вместо своих непосредственных обязанностей он занимался бесполезными придирками! Пора ему признать свои ошибки и начать оказывать Картеру содействие! Письмо отправили английскому дипломату, а его копии разослали по научным институтам.

* * *

Картер поднял бокал с шампанским. Коллеги последовали его примеру.

– Лако даже не посмел ответить! – сказал он.

– Рано радуетесь, – усмехнулся Каллендер. – Наверное, обдумывает новые козни.

– Куда ему!

– Он человек хитроумный, иезуит! – заметил Бертон.

– И тем не менее я полон самых радужных надежд! Уверен, он не станет нам больше докучать. Пора заняться саркофагом! – сказал Картер.

Леди Эвелина молча пила шампанское.

– Вы не согласны? – шепнул он ей на ухо.

– Не будем об этом.

– Ладно. Завтра я вам покажу роскошный саркофаг!

* * *

Картер заметил, что крышка саркофага треснула. Когда-то трещину попытались замаскировать, залив гипсом и раскрасив под цвет гранита. По четырем углам саркофага распростерли крылья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечным сном.

Картеру стало трудно дышать.

– Что с вами? – воскликнула леди Эвелина.

– Мне нехорошо. Крышка расколота. Вдруг саркофаг вскрывали?

Леди Эвелина осмотрела гранитную плиту.

– Нет, не волнуйтесь. Не вскрывали!

– Почему вы так думаете?

– Я это чувствую! Трещину залатали еще в древности.

Вдруг послышался шум. На пороге погребальной камеры показался Каллендер и, отдуваясь, выпалил:

– Вам нужно немедленно ехать в Каир!

Охваченный дурным предчувствием, Картер переступил порог кабинета нового министра общественных работ. Говард никогда не интересовался политикой, но теперь заметил, как плохо египтяне стали относиться к иностранцам под влиянием нового премьер-министра Саада Заглула.

Министр имел хорошее телосложение. У него был низкий лоб и воинственный взгляд. Заглул обошелся без вступления.

– Вы англичанин, мистер Картер?

– Да, господин министр.

– Не люблю англичан! Они бросили меня на четыре года за решетку, тогда как я всего лишь добивался независимости для своей страны! Зато народ провозгласил меня героем, и я это ценю. Скажите, чего вы добиваетесь?