Тайна Элизабет - Михаил Радуга
Шрифт:
Интервал:
– Добрый вечер, господа! – вдруг послышался очень громкий и знакомый голос.
– Добрый! Как твое настроение, отец?
Томас не мог поверить своим ушам и не мог понять как все это возможно, но голос определенно принадлежал его королю. Словно Альберт прибыл во вражеский Арогдор, которым, как оказалось, управлял его сын! Как это может быть? В чем тут смысл? С кем он воевал и зачем? Подумав, что глупо ослышался, встревоженный рыцарь все же смог снова раскрыть свой ослепший левый глаз и окончательно обомлел, когда зрение вернулось.
Напротив умирающих товарищей, их плотной охраны из мощных мутантов, Джавера, Свежей Розы и Эйзенберга сияло в воздухе огромное и яркое лучезарное окно размером с небольшой дом. Причем это окно было плоским и за ним ничего не было, а из него смотрело огромное лицо Альберта Третьего, как будто он магически стал великаном и заглядывал в этот странный лес из такой уже хорошо знакомой комнаты Королевского совета в своем замке в Парфагоне!
Некий животный страх и ужас обволок всего Томаса. Его сознание столкнулось с чем-то за гранью того, что он видел всю свою жизнь, и что от начала и до конца абсолютно противоречило его пониманию мира, возможного и невозможного.
– А-а-а! – в истерике закричал он, вызвав дружный смех всей компании. – Что это? Уберите!
– Ха, этот деревенщина еще живой? – улыбнулся Альберт. – Удивительно.
– Что он здесь делает? Уберите его! – продолжал кричать Томас, будучи уверенным, что Альберт действительно в этом странном арогдорском лесу, и он действительно такой огромный.
– Пусть замолкнет уже! – приказал Джавер, и незамедлительный тяжелый удар по затылку выключил орущего от испуга рыцаря.
– Я ведь его себе в помощники хотел взять.
– Уже поздно, отец.
– Жаль. Зачем ты мне их показываешь?
– Сам хотел полюбоваться.
– Да, врагов нужно знать в лицо. Особенно умирающих и таких глупых, – рассмеялся Альберт. – Что будешь с ними делать?
– Порадуем люд: вывесим помучиться на главной площади.
– И?
– И потом торжественно казним всем на радость.
– Отлично. Дальше?
– Завершаем подготовку к последней атаке и нападем.
– Ну, что сказать?.. Получается, планы не особо нарушились?
– Возможно, даже проще все стало. Во всяком случае, веселее! Спасибо той редкостной дуре, что все испортила.
* * *
Следующий раз Томас пришел в сознание от жутко пересохшего горла, невыносимой жажды, обжигающего холода, оскорбительных выкриков сотен гневных людей, а также постоянно прилетающих в него острых камней и страшной боли в суставах плеч, хотя самих рук даже не чувствовал. Едва открыв левый глаз сквозь слой запекшейся крови и прилипшие к лицу волосы, он увидел перед собой площадь у замка Эйзенберга, где когда-то мирно бродил с Аленом и даже предположить не мог, что снова здесь окажется, тем более в таком качестве. Он висел подвешенным за руки в компании своих старших товарищей, которые тоже пришли в сознание и о чем-то удивительно спокойно переговаривались. Перед ними бушевала такая внушительная и разъяренная толпа колоритных арогдорцев, что не меньше сотни четырехруких и обозленных мутантов с большим трудом и постоянными потасовками защищали эшафот, взяв его в круговое оцепление.
– Твари! Изверги! Убить их! – кричала толпа, вспоминая вчерашнее вторжение. – Убийцы! Не по зубам вам великий Арогдор! Сдохните, наконец! Ублюдки!
– Томас, ты в порядке? – с хрипом спросил с правой стороны изуродованный Нильс.
– Как сказать… Жив.
– Этого разве мало? – попытался улыбнуться он.
– Конечно, что еще нужно для счастья? – прошепелявил беззубый Ричард с другой стороны, чьи некогда красивые и длинные волосы окрасились в грязно бордовый цвет и были наполовину вырваны вместе со скальпом, оголив желтоватый череп с засохшими кровяными подтеками.
– Какие планы? – по привычке надеясь на старших, спросил Томас.
– Планы? Никаких.
– Не ври, – бубнил Ричард.
– Ах, да. Надеяться на чудо.
– Что это было вчера? – вспомнив странную площадку в ночном лесу, спросил Томас. – Или мне все это приснилось?
– Ты о чем? – удивился Нильс.
– Окно в лесу… Альберт и Эйзенберг, его сын… Девочка…
– Приснилось, конечно.
– Определенно. Хотя я тоже какой-то лес видел, – задумался Ричард, но так ничего определенного и не вспомнил.
Поникшему Томасу ничего не оставалось, как теперь попрощаться с неудавшейся жизнью и тоскливо думать о том, что он потерял в ней. Никакое чудо уже не могло спасти молодого трибуна Королевской рыцарской армии, так как этой доблестной армии больше не было. Скоро не будет и славного Парфагона и его короля. Не будет ни бедной Марии, ни волшебной Элизабет. Ни горя, ни страдания. Может, это и к лучшему? Во всяком случае, так Томас размышлял, пока тяжелый камень не попал ему в висок, и он в очередной раз не потерял сознание.
В этот момент с правой стороны площади из маленького окна подвала особняка легендарного полководца выглядывала все еще в коричнево-желтых оттенках Ирэн. Вскрикивая от нестерпимой боли в ребрах из-за постоянных покашливаний, она рассматривала изуродованных пленников на деревянном эшафоте и выла от понимания своей ответственности за случившееся горе. За бесконечную неделю, проведенную в пустом промерзшем подвале, она так и не пришла ни к каким планам на дальнейшую жизнь. Она вообще отбросила эти напрасные мысли, понимая, что теперь полностью зависит от решения гордого Джавера, к которому не имела никаких претензий, уже давно простив его эмоциональную выходку и мечтая вернуть все на свои места. Мало того, она испытывала огромное облегчение, что он все узнал. Теперь она могла быть полностью открыта с ним и не переживать за свое глупое предательство.
– Узнаешь? – вдруг как гром прозвучал бас генерала.
– Что?! Кого? – вздрогнула она.
– Посередине.
– Что посередине?
– Твой брат висит посередине, женщина.
Пошатнувшаяся Ирэн почувствовала мгновенное колоссальное облегчение, услышав драгоценное «женщина». Ее Джавер никогда бы не использовал это немного грубое обращение, если бы по-настоящему ее ненавидел. Так он с издевкой и любя называл только нравившихся ему девушек, к которым определенно не испытывал негативных эмоций. Это означало, что он ее полностью простил, и у них все будет как прежде, пусть и немного позже. Главное, он остыл и действительно ее любит, несмотря ни на что. Жизнь вдруг заново обрела краски и мечты. Всего за один миг. Всего благодаря одному слову.
Только во вторую очередь витиеватое женское сознание Ирэн добралось до реального смысла убийственной фразы, и она ужаснулась самой себе. Неужели ее личное благополучие и ее мужчина важнее жизни такого любимого и так настрадавшегося брата?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!