его огорчило и разгневало. Французское правительство согласилось лишь на создание так называемого Национального комитета, который имел бы права и прерогативы правительства, касающиеся объявления мобилизации в чехословацкую армию и ее организации. При этом Париж желал видеть Бенеша не во главе названного комитета, а лишь в качестве его рядового члена. Бенеш вынужденно согласился. В Чехословацкий национальный комитет (ЧНК), созданный в Париже 17 октября 1939 г., вошли семь человек: Э. Бенеш, Я. Шрамек, Ш. Осуский (он колебался, но французы обязательно хотели видеть его в составе комитета), Г. Рипка, генералы С. Ингр (чех) и Р. Виест (словак). Бенеш, формально не являясь главой ЧНК, фактически руководил им. Осуский так описывал мнение французского правительства касательно Бенеша, которое, кстати, он разделял: «государственный деятель, который наделал столько ошибок, как Вы, и то обстоятельство, что Чехословацкая республика крахнула под Вашим руководством, обязывают Вас в интересах собственного народа устраниться сегодня от дел… если бы французское правительство сегодня признало правительство во главе с Вами, то государства, которые по праву или нет видят в вас препятствие для политического сотрудничества, рассматривали бы это признание, как стремление восстановить то, что не оправдало себя»[603]. В своем письме Бенешу от 23 октября Осуский называл создание ЧНК шагом назад по сравнению с собственным предложением, с которым якобы соглашалось французское правительство, о создании Временного чехословацкого правительства, состоявшего не только из старых политиков, но и из новых людей. Осуский считал, что состав комитета (в отличие от Бенеша, он называл его чехословацким) не является «отражением чехословацкой жизни ни в социальном, ни в политическом, ни в национальном отношении». Он упрекал Бенеша в недальновидном и неправильной политике по отношению к словакам в прошлом, следствием которой явилась «государственная катастрофа». «Я глубоко уверен, – писал он, – что словаки ни заграницей, ни на родине в Словакии за нами не пойдут, если не будет ясно, что мы не хотим восстанавливать то, что себя не оправдало. Далее, я убежден, что Европа не станет поддерживать восстановления Чехо-Словакии, если не будет ясно, что катастрофа из-за словаков не повторится. Наконец, я убежден, что республика не будет жизнеспособной, если не будет ясно, что жизненные интересы словаков как таковых не будут уважаться. Я уверен, что, если это будет ясно, то республика станет более сильной, чем была прежде»[604]. После длительных колебаний и переговоров Шрамека с членами французского правительства Осуский, наконец, 9 ноября, по просьбе французского правительства согласился вступить в ЧНК на правах рядового члена. Французское руководство заявило, что создание ЧНК «не означает окончательное решение, а лишь этап на пути к решению более важному, которое станет возможным после преодоления имеющихся трудностей»[605]. Подразумевалось создание временного правительства. 13 ноября Осуский, как глава чехословацкого полпредства во Франции, т. е. официальное лицо, направил Э. Даладье письмо о создании ЧНК и его персональном составе. Помимо ранее перечисленных в него в качестве восьмого члена вошел еще словак Ю. Славик. 14 ноября французское правительство официально признало ЧНК. В тот же день Бенеш уведомил письмом об этом Галифакса. А 17 ноября ЧНК издал приказ о всеобщей мобилизации находящихся за рубежом чехословацких граждан, подлежащих воинской повинности. Приказ был подписан всеми восемью членами комитета в алфавитном порядке, поэтому первым значился Бенеш. Осуски держал себя по отношению к Бенешу отстраненно, в заседаниях ЧНК участвовал лишь изредка. В чехословацкой эмиграции начала формироваться оппозиция Бенешу, как руководителю зарубежного Сопротивления. В ноябре 1939 г. М. Годжа создал в Париже Словацкий национальный совет, и вынашивал идею Чехо-словацкого национального совета. Ни тот, ни другой не были признаны ЧНК и не развернули широкой деятельности.
В общественном мнении Англии и Франции в это время обозначились явные подвижки в отношении чехословацкого вопроса, свидетельством чего, в частности, являлась статья «Континуитет Чехословацкого государства» во французской газете «Le Temps» от 19 ноября 1939 г. Статья, отражавшая официальное мнение французского министерства иностранных дел (по словам Ш. Осуского, она родилась в недрах ЧНК и была без изменений принята французским МИДом), содержала комплекс юридических аргументов, касавшихся непрерывности существования чехословацкого государства. Кроме того, в еженедельнике «L'Europe Centrále» (1.12.1939 и 10.1.1940) появились статьи за подписями профессоров Кассина (Kassin) и Сцелле (Scelle) по тому же вопросу. Однако вопрос о Мюнхенском соглашении из тактических соображений пока не поднимался, хотя, согласно неофициальной информации, его действительность «следовало категорически отвергнуть а) с чехословацкой точки зрения, поскольку оно никогда не было одобрено чехословацкой стороной и б) с точки зрения международного права, поскольку было грубо нарушено главным контрагентом – Германией, под давлением которой было принято»[606]. Но даже с падением 23 марта 1940 г. кабинета Э. Даладье и приходом к власти правительства П. Рейно (он стал и министром иностранных дел) официальная позиции по вопросу о Мюнхене не изменились, хотя вопрос о восстановлении чехословацкого государства как будто не подвергался сомнению. Однако Франция до своего поражения в июне 1940 г. так и не согласилась с преобразованием ЧНК во Временное чехословацкое правительство в эмиграции[607]. Незадолго до эвакуации Парижа во французском МИД были сожжены все документы, касавшиеся сентябрьского кризиса 1938 г. и Мюнхенского соглашения[608].
Официальный Лондон, несмотря на все обещания, не спешил давать согласие на создание Временного правительства и восстановление Чехословакии в домюнхенских границах, хотя 20 декабря 1939 г. Англия признала ЧНК[609]. Началось налаживание чехословацко-польских отношений, тем более что в ФО родилась идея организации после войны чехословацко-польской конфедерации, поддержанная польским правительством в изгнании. В беседе Бенеша с польским посланником в Лондоне Э. Рачиньским 2 декабря 1939 г. речь шла о ревизии постмюнхенских границ с Германией, Венгрией и Польшей[610]. Но польское правительство медлило с официальным признанием ЧНК, который, в свою очередь, считал преждевременными какие-либо заявления или декларации относительно чехословацко-польских отношений, в том числе и в вопросе о границах[611].
Также осторожно Бенеш считал нужным вести себя и в отношении Советского Союза, который в конце ноября 1939 г. начал войну против Финляндии. В это время против СССР ополчилась вся Западная Европа, мир захлестнула волна антисоветских настроений. Представитель Финляндии в Лиге Наций 3 декабря потребовал созвать ее заседание для осуждения советских действий. ЧНК оказался перед нелегкой задачей: добиваться участия в заседании или отказаться от этого. Бенеш считал необходимым осмотрительно подойти к принятию решения, чтобы в будущем не оказаться в «неприятной ситуации» в отношении России. Поддержав это мнение, генерал Р. Виест на заседании комитета 7 декабря заявил: «Д-р Бенеш сказал, что заседание (Лиги Наций. – В. М.) выскажется против Советской России, нейтралы будут, скорее всего молчать, а мы окажемся в ситуации только против России»[612]. Принятое единогласно
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!