Ричард Длинные Руки - маркиз - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
– Сэр Ричард, здесь не Север. Земли не похожи одна на другую. Я дальше маркизата не выбирался, но знаю, есть и Темные Властелины, и могучие чародеи, у которых не осталось ничего человеческого, и призрачные города, и темные города, и города полуреальные, и города со сдвигающимися домами, и много такого, с чем я не хотел бы встречаться.
Я проворчал:
– Все в свое время. Сперва надо закрепиться здесь.
Он смотрел внимательно.
– Закрепиться… Это как?
– Гугол, – сказал я, – мы расстались, когда я был простым рыцарем. Безбанерным, безщитовым. За это время ты добрался до Юга и утоляешь страсть к учебе, как и хотел, а я пошел несколько по другой дороге…
Он уловил некоторое смущение в моем голосе и сказал поспешно:
– Вы рыцарь, сэр Ричард!
– Ну да, – согласился я, – рыцарю грамотным быть стыдно. Вот я и… чтобы не впасть в постыдное грамотейство, стал за это время достаточно крупным и наглым сеньором. Которому грамота уже и не нужна. В смысле, рейдерство уже освоил, осталось научиться правильно управлять… Вообще-то рейдеры – это рейдеры, а менеджеры – менеджеры, но я вот пытаюсь плавненько так это перетечь из одной формы в другую, как из бандитского капитализма в цивилизованный… Ладно, это пока оставим. Сейчас планирую еще один захват. Надеюсь, последний. Я бы не стал пытаться, но больно уж удобный случай подвернулся…
Он смотрел с непониманием, я вздохнул с сожалением, пора идти, посмотрел в окно. В багровом небе плывут, обгоняя облака, темные каракатицы или кальмары. Плывут тяжело и грозно, словно дирижабли. Я напряг зрение, решил, что двигаются, как воздушные шары в потоках воздуха, но одна из каракатиц резко набрала скорость и унеслась, моментально исчезнув из виду.
А багровые облака разошлись волнами, словно в середину бросили незримый камень, из-за чего небо стало похожим на зарождающуюся галактику.
– Если уцелею, – сказал я, – зайду и поговорим подробнее. Еще по чашке кофе?
– Да, – сказал Гугол и добавил торопливо: – Если можно и… если не затруднит.
Мы еще попили кофе, Гугол освоился быстро и поглощал его так жадно, что я сотворил для него еще две чашки. Он поглядел, как на столе множатся эти уродливые глиняные посудины, спросил с любопытством исследователя:
– Сэр Ричард, вы можете творить этот божественный напиток только вместе с чашками?
Я поморщился.
– Гугол, ты меня подловил. Нет, конечно. Извини, давай попробуем вот так…
Я взял его чашку в ладони, замолк на пару мгновений, и под моим взглядом в глиняном чудовище, навечно испещренном глубокими оттисками моих пальцев, заплескалась ароматно пахнущая темная жидкость.
– Спасибо, сэр Ричард, – сказал он серьезно. – Я понял. Вы делаете с чашкой потому, что проводите время в походах в поисках противника. А в дороге налить не во что…
– Гугол, – протянул я, – ты умный гад, но все-таки умнее, чем я даже думал. Как тебе мало надо, чтоб выстроить логическую цепочку и увидеть за шелухой истину!.. Потому могу признаться, что для того и сделал, чтобы можно в пути, но и дома бездумно, как последний дурак, творю вместе с чашкой. Ты вот все время думаешь, а я больше на алгоритмах… Когито эрго сум не про меня…
– Когито эрго сум, – повторил Гугол настороженно. – Это заклинание?
– В некотором роде.
– Что оно значит?
– Мыслю, значит – существую, – перевел я. – Это сказал Паскаль.
– Монах?
– Да, потом. Так вот ты все время мыслишь, а я иногда мыслю, иногда существую… Но чаще всего пью. Или ем.
Я посмотрел в окно, надеясь увидеть небо и понять, скоро ли вечер, но по ту сторону металлической рамы теперь холодно и страшно сверкает звездный рой вокруг неведомой спиральной галактики.
– Пойду, – сказал я со вздохом. – С тобой хорошо, Гугол. Еще бы сюда пива и баб – вовек бы не ушел. Но пива нет, бабами почему-то и не пахнет, так что пойду спасать мир.
– Спасать мир? – спросил он с непониманием.
– Ну да, – ответил я. – Не могу вот так честно и прямо сказать, что на самом деле буду делать?! А спасать мир – звучит! Если и сам в это поверю, то у меня и походка будет знаешь какая?
Он смотрел, как я поднимаюсь, надеваю через голову перевязь с мечом, худое лицо становилось уже, вытянутее, печальнее. Я сперва думал, что Гугол так переживает расставание со мной, но вдруг он взмолился тонким отчаянным голосом:
– Сэр Ричард, заберите у меня эти проклятые зерна!
Я вскинул брови, не сразу сообразив даже, о чем речь.
– Ты что? Почему?
Он замотал головой так, что уши захлопали, как у пса с некупированными ушами.
– Я из-за них спать не могу. Каждую ночь вижу, как то одно, то другое сажаю в землю и говорю страшное Слово Начала. А зерно растет, становится с гору и начинает, поверите ли, пожирать саму землю! Да так быстро, что никто и убежать не успевает… Целые королевства исчезают, будто их и не было. Просыпаюсь среди ночи в холодном поту: а вдруг я это все-таки сделал?..
У меня самого заныло под ложечкой. Гугол смотрел с отчаянием, лицо то бледнело, то покрывалось красными пятнами.
– Успокойся, – сказал я тревожно. – Ты такого не сделаешь.
Он сказал тонким звенящим голосом:
– Я слишком любопытный!.. Все время хватаю себя за руки, чтобы не сделать! А внутри кто-то нашептывает настойчиво, что риск – благородное дело, исследователи рискуют всегда, без риска не бывает побед…
Я проворчал:
– Знаю, кто это нашептывает. Слова правильные, да только ты не бабу охмуряешь. Там рисковать можно. Самое большее – по морде получишь, а при удаче можно и впердолить. А здесь не по морде получишь, а самому так впердолят, глаза на лоб полезут. Хорошо бы у тебя одного, не жалко, а то у всего человечества!
Он дрожащими руками придвинул мне шкатулку. Глаза были умоляющими, пальцы тряслись. Я видел, с каким трудом отдирает от себя такую страшную ценность, и потому сказал с осторожностью:
– Гугол, тебя всего трясет… еще и от жадности. Ты ж меня возненавидишь, если возьму.
Он закрыл глаза и помотал головой. Со лба срывались крупные капли пота.
– Нет, – сказал он истово. – Нет!
– К тому же, – продолжал я, – ты вон уже сколько справляешься. У тебя прямо стальная воля!
– Нет, – повторил он жалко, – уже соломенная. Даже ситцевая. И та все истончается. Истаивает, как льдинка на жарком солнце. Сэр Ричард, умоляю! Я точно знаю, что сам не утерплю. Я слабый. Я слишком любопытный. Любопытные вообще долго не живут.
– Ну да!
– Это мне просто повезло.
– И еще повезет.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!