Я не люблю пятницу - Марек Гот

— Шайс развернулся ко мне.

— Питер, ты спас меня от исчезновения. Странно это признавать, но твой отец уже однажды проделывал такую же штуку. Так что это, видимо, фамильное. Я твой должник и ты имеешь право взыскать этот долг в любое время. Я буду счастлив исполнить свои обязательства, если твоя просьба не будет нарушать законов моего народа, не пойдет в явный вред ему и мне.

— Замысловато, однако.

— Хорошо. Я понял.

— А хрен его знает, что требуется говорить в таких случаях. Я приготовился жать руку, плевать в ладонь, или что там у них делается… Шайс просто развернулся и поплыл вначале к Стерну, а потом, перекинув его через плечо, к выходу. Подождав, пока он скроется за дверью, я спросил у Александра:

— А куда он? Вроде как светло уже, а гробик снаружи остался.

— Скорее всего — в подвалы, хотя, может, и в Сиут направился. Себастьян — самый сильный вампир и самый древний, насколько мне известно. Такие солнца не боятся. Молодых вампиров солнце убивает, тех, что чуть постарше — может покалечить. Таких, как он — просто ослабляет. Бойся его.

— Помню и боюсь, — я взглянул в сторону Алисы. Квинты, склонив головы, о чем‑то разговаривали. Вернее, говорил Альф, а Алиса просто смотрела на него. — Пошли к Виктору.

— Виктор пришел в себя. Если так можно сказать. Он открыл глаза и там был туман. Где‑то в глубине тумана поблескивал огонек разума. Губы Карелла шевелились. Полина наклонилась почти вплотную к ним и перевела:

— Он спрашивает, где Эрлик?

— Мне стоило труда не засмеяться. Вот ведь сволочь! Он еще на том свете, а о дружке своем не забыл, беспокоится.

— Пойдемте отсюда, Александр. С ним будет все в порядке, — и, наклонившись к Виктору, сказал:

— Эрлик в порядке. Не совсем, но большей частью. Он у Блока в замке. Тяжело ранен, но жив. За ним ухаживают. Выкарабкается.

— Виктор слабо улыбнулся и закрыл глаза. Когда мы отошли, Александр спросил:

— Врать‑то зачем? Эрлик мог уже и умереть. Там все очень плохо.

— А каким образом Виктору эта новость поможет?

— Резонно.

— Я снова бросил взгляд на Квинтов. Монолог Альфа продолжался. Ладно, пусть говорят. Успею еще пообщаться.

— Пойду с уродцами из той комнаты побеседую. Тут где‑нибудь есть помещение поменьше?

-- "Уродцы" были основательно деморализованы. Хорошо, потому что я не знал, что нужно спрашивать. Так, тыкал пальцем наугад, спрашивал, чего в голову придет. Думал, может что и выплывет из этого болота. Ничего не выплыло. Общая картинка, соответственно, вырисовывалась весьма расплывчато и мутно. Колдунов в этой компании не было вообще, как и представителей правительства. Представителей короля — двое, но зачем они здесь понадобились, я так и не понял. Ребята знали даже меньше меня, то есть не знали вообще ничего. Даже то, что они ищут. Делегаты от Семей знали чуть больше, но чуть больше, чем вообще ничего — все‑таки маловато. Кстати, за убиенного Большого все мне выразили благодарность. Неофициально. Не врал, значит, Шкипер. Больше всего знали наши магнаты, но для меня их знания были абсолютно бесполезны. Я‑то не магнат. Так что теория о том, как извлечь энергию из несуществующих батареек, чтобы при ее помощи обеспечить всех жителей Федерации дешевыми зубочистками, меня мало волновала. Тем более, что большинству жителей Федерации нечего из зубов выковыривать. Что Фрай был с нами, знали все, но что с ним случилось и где он сейчас, не знал никто. Кому и зачем понадобилось похищать квинтов, никто даже не догадывался. Куда пропал их отец — тоже. О големе я вспомнил между делом. Слышали о нем все (звонкая история получилась!), но большинство считало, что это очередная придумка газетчиков.

— Еще я посмотрел на Флинка Тимтая и Хорста Клэма. Хорст Клэм оказался Хорстом Клэмом–младшим. Ему‑то как раз и подошла бы кольчуга и двуручный меч. Папаша был не в пример хлипче. Раза в четыре. Тимтай больше всего походил на крысу. Заметьте, что я люблю этих умных животных и мне нравится, как они выглядят. Тимтай был плохой крысой. Мерзкой и опасной. На крысу он походил из‑за неестественно длинного и красного носа, который жил на его лице отдельной жизнью. Для крысы это нормально. Для человека… Никогда не задумывался, но увидел и понял — нет. Не нормально. Такой нос может быть у куклы из ярмарочного театра, но не у человека. А опасность вокруг себя он просто из ведра расплескивал. Из брандспойта разливал, сбивая с ног. Сомневаюсь, что при его тщедушном сложении, он мог хотя бы комара прихлопнуть, но ощущение опасности не проходило все время моего разговора с ним. Если честно, то я хотел его сразу убить. Его и Клэма.. Может остальные были еще хуже, но про этих‑то я точно знал, что они хотели моей смерти. И смерти Виктора, кстати. Но… Устал я, наверное. Половина Федерации мечтает увидеть, как я исполняю джигу на виселице. Всех перебить я просто физически не смогу. Пришибу этих и обзаведусь новыми врагами. Папаша Клэм, вроде, не помер… Пусть живут. Я уже понял из разговоров, что Стерн убедил всех, что никакой халявной и бесконечной энергии нет. Для каких‑то своих целей ему были нужны промышленники и, возможно, бандиты. Разбираться в этих хитроспетениях у меня желания не было. Для Виктора он приготовил публичное вскрытие мозга. Так сказать, последний свидетель и последний гвоздь в крышку гроба всяческих исканий. Приди мы на три дня позже и Виктор даже имени своего не вспомнил бы.

— Я загнал последнего пациента в их общую палату и вышел к своим. В зале если что изменилось, то не особо. Я подошел к Блоку, который, сидя за столом, покрывал кусок пергамента какими‑то расчетами и таблицами.

— В этой конуре, что бумаги нет?

— Александр потер переносицу и устало посмотрел на меня.

— Более чем. Просто пергамент дольше прослужит.

— А что за расчеты? Жалованье прислуге за месяц?

— Это для Виктора. Расчеты координат острова–призрака.

— Я даже вздыхать не стал. Вымотался до предела. Нет, я понимаю — у каждой зверушки свои игрушки и у каждого человечка в голове свои тараканы. Нормальных попросту нет. Только почему у всех моих знакомцев в головах водятся только сумасшедшие тараканы? У них там что, ареал обитания? Место ссылки? Тараканья психбольница?

— Хорошо. Призрак, так призрак. Мне уже все равно.

— Слышал?

— Не глухой. Слышал, конечно. В любом порту сорок бочек таких историй расскажут. Поставишь выпивку — появятся и те, кто там побывал. Клиническим идиотам даже координаты продадут.

— Это враки. Никто там не бывал и постоянных координат у него нет. Но сам остров существует. На месте он, правда не стоит, никто из живности там не живет, да и не растет там ничего. Но Виктору надо туда.

— Пусть ему. Надо, так надо, — я посмотрел на квинтов. Они сидели и беседовали. Полина порхала над Виктором. Александр снова углубился в свои таблицы. Я хотел есть и спать. И неизвестно — чего именно я хотел больше.