Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц

Знакомая Софы написала, что ребята Комстока из «Общества борьбы с пороками» сразу же после вечеринки в«Шеррис» прекратили приставать к сторонникам абортов. В настоящий момент женщины вНью-Йорке иЧикаго получили доступ к«предохранительным средствам контроля рождаемости»– достаточно было искать нужные эвфемизмы в нужных каталогах или обращаться к сочувствующим акушерам.

Комсток, еще недавно похвалявшийся тем, что доводил до самоубийства просветителей женщин в вопросах секса и привлекал последователей со всей линии времени, быстро терял популярность среди американских «брюконосцев». Его должность специального агента в почтовой службе давала ему ровно столько власти, сколько ее давала элита. Без поддержки «Четырех сотен» иих политиков ему предстояло быстро скатиться до положения докучливого религиозного фанатика, кричащего перед зданием Конгресса.

Я представила себе, какой будет жизнь Бет, если законы Комстока действительно рухнут. Что, если аборт станет совершенно обыденной медицинской операцией для всех, у кого есть матка? Что, если Бет не придется рисковать тем, что ее арестуют и осудят просто за желание вести нормальную подростковую жизнь, не обремененную ранним материнством? Быть может, ей уже не понадобится моя помощь, как и всем тем девушкам, которым не посчастливилось иметь такую мать, как моя.

Разумеется, реальность будет более сложной, чем та золоченая дуга, которую я представила себе вчера вечером, произнося вслух имя принцессы Асинафы. Возможно, в будущем изворотливые моралисты изобретут новые юридические закавыки, чтобы вторгаться в личную жизнь людей и контролировать процесс рождения детей. До тех пор пока существуют Машины, никакое редактирование не будет окончательным. Нам нужно будет оставаться на шаг впереди, подробно описывая все их лазейки, сноски, свободы.

Лос-Анджелес, Верхняя Калифорния (1994год н.э.)

Войдя в свой аккаунт через платный интернет-терминал в общежитии, я открыла ящик электронной почты. Там было два сообщения: одно от университетского юриста, другое от Хамида. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не смотрит, я открыла сообщение Хамида.

Мое сердце откликнулось на это как обычный внутренний орган, а не захватчик-инопланетянин. Я ответила:

Затем я прочитала письмо от юриста. Она написала, что провела кое-какие исследования и ямогу в любое время зайти и обсудить то, что ей удалось найти. Я попыталась сосредоточиться на промежуточном экзамене по предмету Аниты, но осилила лишь несколько абзацев, после чего заснула, свернувшись на койке клубком.

Я отправилась к юристу на следующий день после занятий.

Та похлопала по лежащей на столе папке.

–Ситуация весьма необычная, но есть такая штука, как «отмена положения о несамостоятельности», которая позволяет студенту, не достигшему двадцати четырех лет, подавать заявление о подработке без согласия родителей.

–По-моему, это как раз то, что нужно,– кивнула я.

–Я не стану упрощать ситуацию, Бет. Процесс этот сложный, и кнему прибегают только в исключительных случаях. Но во время нашего предыдущего разговора у меня сложилось впечатление, что вы… чувствуете отчужденность в отношениях с родителями. Это так?

Казалось, мне ткнули кулаком в горло.

–Я не… Я хочу сказать, я не знаю, что это означает.

–В настоящий момент ваше обучение оплачивают родители?

–Да, но я хочу, чтобы они перестали это делать.

Юрист пристально посмотрела на меня.

–Вы должны быть со мной полностью откровенны, Бет. Вы уже говорили, что ваш отец психически болен. Это ваши собственные слова. Существует какая-либо причина, по которой родители не могут о вас заботиться?

Не зная, что сказать, я уставилась на свои руки, стиснувшие деревянный стул.

–Отец жестоко обращается с вами?

Я залилась краской при мысли о том, как мой отец вел себя на битумных озерах Ла-Брея. А потом еще его ярость по поводу обуви в доме. Можно ли это считать жестоким обращением? Само выражение казалось мне какой-то крайностью, чем-то таким, после чего по всему телу остаются синяки.

–Отец вас бил?– попробовала еще раз юрист, уже мягче.– Или приставал к вам?

Ощутив прилив тошноты, я вспомнила ту ночь, о которой Тесс, как оказалось, ничего не знала. Может быть, ничего этого не было. Заерзав на стуле, я уставилась на муравья, ползущего по полу. Когда я заговорила снова, мой голос прозвучал чужим, донесшимся откуда-то издалека.

–Не знаю.

Юрист пододвинула мне папку.

–Если ваш отец жестоко обращается с вами, полагаю, у нас есть основания требовать отмены положения о несамостоятельности. Особенно если вы устроитесь на работу и покажете, что уже сами себя содержите. Предлагаю вам ознакомиться с этими документами и подумать, хорошо?– Я украдкой взглянула на нее, и она подалась ко мне.– Я не знаю, какая у вас ситуация дома, но, если вам понадобится помощь, я сделаю все возможное. Не бойтесь постоять за себя.

–Хорошо. Я посмотрю и напишу вам на электронную почту.

Запихнув папку в рюкзачок, я вышла на улицу, в невозможно прекрасный вечер. Ветер гнал по небу облака и разрушал поверхность планеты – так же, как делал это на протяжении миллионов лет.

* * *

«Киборг-полицейский» оказался правильным выбором. Фильм был ужасным по всем критериям, и после его окончания у нас появилось много причин для шуток. Мы сидели на скамейке у библиотеки и смотрели на студентов, проходящих в конусах света от фонарей. Закурив, я принялась считать, сколько сцен было содрано с«Робокопа» и«Терминатора».

–И еще, действие фильма происходит на Карибских островах, но почему совсем нет чернокожих? Всех негров что, превратили в белых киборгов?– Я покачала головой, иХамид рассмеялся.

Но затем он стал серьезным.

–Если честно, я думал, после того, что произошло в прошлом году, ты больше никогда не захочешь со мной говорить.

Выпустив длинную струю дыма, я попыталась выразить словами все то, о чем думала много месяцев.

–Понимаю. Я напрасно порвала с тобой. Я хочу сказать… Ты не сделал ничего плохого.– Загасив сигарету, я подняла взгляд на луну, чтобы не смотреть Хамиду в лицо.– Но ты собирался возвращаться в университет, я тебя почти не знала, вот я иподумала, что лучше будет просто разбежаться, понимаешь?

–Ты меня почти не знала! Мы же… Мы же были друзьями. Ты говорила, что я тебе нравлюсь!