Темный огонь - К. Дж. Сэнсом

Герцог зашелся своим лающим смехом, неожиданно разрядившим обстановку. Многие мужчины захохотали вместе с ним. С бешено бьющимся сердцем я откинулся на спинку стула. Герцог меж тем повернулся к юному Генри Вогену и принялся рассказывать истории о своих военных походах.

Леди Онор вновь хлопнула в ладоши.

– А теперь послушаем музыку, – провозгласила она.

В залу вошли двое лютнистов и молодой человек в пышно разукрашенном костюме. Музыканты заиграли, а певец принялся петь народные песни, достаточно громко для того, чтобы его можно было расслышать, и достаточно тихо, чтобы не мешать разговору. Я окинул взглядом стол. Реплики, которыми обменивались гости, становились все более отрывочными и несвязными. Совокупное действие жары, вина и сладких кушаний привело к тому, что сидевшие за столом * в большинстве своем имели вялый и сонный вид. На стол подавали все новые яства, среди которых была и уменьшенная копия Стеклянного дома, весьма искусно сделанная из марципана; однако пресытившиеся гости едва пробовали их.

Певец меж тем запел «Ах, милый Робин», и все смолкли, чтобы послушать. Казалось, печальная песня как нельзя лучше соответствовала подавленному настроению, воцарившемуся за столом. Лишь Норфолк вновь принялся о чем-то перешептываться с Марчмаунтом. Леди Онор поймала мой взгляд и наклонилась ко мне через стол.

– Спасибо за то, что пришли ко мне на выручку, – сказала она. – Мне очень жаль, что в награду вам пришлось выслушать грубость.

– Меня предупреждали, что за вашим столом подчас ведутся нелицеприятные разговоры, – пожал я плечами. – Леди Онор, я хотел бы побеседовать с вами наедине.

Приветливое выражение, сиявшее на ее лице, внезапно сменилось настороженным.

– Встретимся во внутреннем дворе, – проронила она. – После того, как все разойдутся.

Тут с улицы донесся такой оглушительный удар грома, что все гости подскочили на своих местах. По комнате пронесся свежий ветер, сопровождаемый довольным ропотом и вздохами облегчения.

– Неужели наконец дождь? – спрашивали люди, словно не веря подобному счастью.

Леди Онор воспользовалась ситуацией, поднялась и громко произнесла:

– Мне жаль прерывать наш вечер так рано, но, возможно, всем вам лучше отправиться по домам сейчас, прежде чем начнется ливень.

Гости начали поспешно вставать, оправляя измявшиеся юбки и мантии. Норфолк тоже поднялся, слегка пошатываясь, и все склонили головы в почтительном поклоне. Герцог сухо поклонился хозяйке и, нетвердо ступая, покинул обеденную залу.

Стоя поодаль, я наблюдал, как гости прощались с леди Онор. Я заметил, что Марчмаунт приблизился к ней вплотную, что-то настойчиво втолковывая. Как и в Линкольнс-Инне, мне показалось, что его не удовлетворил ее ответ. По крайней мере, когда он направлялся к дверям, лоб его был нахмурен. Поравнявшись со мной, он остановился и вскинул бровь.

– Будьте осмотрительны, брат Шардлейк, – произнес он. – До нынешнего дня я мог бы добиться того, чтобы герцог стал вашим покровителем. Но сегодня вы навлекли на себя его нерасположение. Если времена изменятся, это может иметь для вас неприятные последствия.

Сказав это, Марчмаунт холодно кивнул мне на прощание и вышел из комнаты.

«Да, сегодня мне выпал случай нажить на свою голову новые неприятности», – подумал я.

Если Норфолк займет место Кромвеля, всем, кто не принадлежит к папистам, придется поплатиться за свои убеждения. А если я не добуду греческий огонь, король неминуемо обрушит свою ярость на того, кто до сей поры был самым могущественным человеком в государстве. Хотел бы я знать, кто стоит за историей с греческим огнем? И каковы его цели? Жаждет ли он победы папистов? Или просто стремится к наживе?

Я спустился по лестнице, вышел во внутренний двор и остановился неподалеку от дверей. В небе прогремел еще один раскат грома, совсем близкий. Вечерний воздух казался таким напряженным, что едва не звенел. Ни один человек не вышел во внутренний двор; я догадался, что все гости направились прямиком к конюшням. Я ждал, размышляя о том, что именно Норфолк желает получить от леди Онор. Кто-то осторожно коснулся моего локтя. Вздрогнув, я обернулся и увидел леди Онор. В сумерках я разглядел, что глаза ее горят лихорадочным огнем. Впрочем, это могло быть следствием не столько волнения, сколько жары и выпитого за обедом вина.

– Простите, что испугала вас, мастер Шардлейк. Вы так глубоко погрузились в свои мысли.

– Вы меня ничуть не испугали, леди Онор, – с поклоном возразил я.

Она сокрушенно вздохнула.

– Сегодняшний вечер обернулся настоящим кошмаром. Никогда прежде я не видала герцога в таком скверном расположении духа. Мне очень жаль, что он дурно обошелся с вами. – Она потупила голову и добавила: – Это моя вина.

– Ваша? Но почему?

– Мне следовало приказать слугам не слишком часто наполнять стакан его сиятельства, – ответила она и взглянула мне прямо в глаза. – Вы хотели о чем-то спросить меня, мастер Шардлейк. Барристер Марчмаунт рассказал мне о том, что случилось с братьями Гриствудами, – произнесла она, понизив голос.

– Насколько я понимаю, барристер Марчмаунт – ваш близкий друг?

– Да, он часто помогает мне советами, – торопливо кивнула леди Онор. – Боюсь, я не многое смогу рассказать вам. Подобно барристеру Марчмаунту, я была всего лишь посыльной. Я передала лорду Кромвелю некий пакет, который мне вручил барристер, и на словах предупредила, что содержимое может представлять для него значительный интерес. Это произошло после одного из моих званых вечеров, таких как сегодня.

По лицу леди Онор скользнула усталая улыбка.

– Вот и все. В дальнейшем все сообщения передавались не через меня. И я ни разу не встречалась с Гриствудом.

В поспешности ее короткого рассказа было что-то настораживающее. Сейчас, когда она стояла совсем близко, я ощутил, что от нее исходит тот же самый пряный мускусный аромат, которым пропитались все документы, связанные с греческим огнем.

– А вы знали, что содержится в пакете? – спросил я.

– Бумаги, имеющие отношение к древней тайне греческого огня. Об этом мне рассказал барристер Марчмаунт. Полагаю, ему не следовало этого делать, однако он слишком хотел произвести на меня впечатление.

Последние свои слова леди Онор сопроводила нарочитым смехом.

– И как долго бумаги находились у вас?

– Всего несколько дней.

– И вы просматривали их?

Леди Онор оставила мой вопрос без ответа, лишь глубоко вздохнула.

– Я знаю, вы просматривали бумаги, – мягко заметил я.

Мне не хотелось слышать, как она лжет. Леди Онор испуганно взглянула на меня.

– Откуда вам это известно?