В предчувствии апокалипсиса - Валерий Сдобняков

B. C. Это было чистое производство, или на заводе одновременно конструировали эти уникальные комплексы?

Н. Н. Антенны создавали наши конструкторы… Только я побаиваюсь, как бы какие-нибудь секреты вам не выдать. Но всё-таки замечу, что из общего объёма производства всего завода наша доля составляла процентов семь.

B. C. Секреты, Николай Степанович, меня не интересуют. О них можете не рассказывать.

Н. Н. Я и не расскажу…

B. C. Расспрашиваю же я вас для того, чтобы оставить нашим потомкам факты истории, которыми бы они могли в полной мере гордиться. Но не скрою и того, что мне известно, как и многим другим, – последний самолёт МиГ на вашем заводе был построен, кажется, аж в 1992 году, а затем двадцать лет уникальное производство, светлейшие умы, золотые руки были задействованы лишь для того, чтобы ремонтировать и переоборудовать ранее созданные самолёты для других стран. Более того – мы помогли им построить собственные заводы, и они производят наши МиГи сами. Какие уж тут секреты! А вот вопрос, что же тогда за техника охраняет воздушные рубежи нашей Родины, не скрою, меня тревожит всё больше и больше. И почему это нынешнее руководство страны, в то время, когда вокруг России непрерывно идут войны с применением самых новейших систем вооружения, не заказывает заводу строительство новых истребителей? Теряется уникальный научный, производственный потенциал, который, вы мне сейчас сами рассказали, даже в тяжелейшие годы Великой Отечественной войны хранили и приумножали. Мне хочется, чтобы будущие поколения знали о том, что их отцы и деды создавали самые замечательные в мире самолёты, делали значимые для всего человечества научные открытия. На других заводах в тех самых зданиях, в которых сейчас размещены «торговые центры» (а по сути барахолки) по продаже низкокачественного зарубежного шмотья, трудились специалисты высочайшего класса. В этих зданиях – бывших производственных цехах – работало уникальное оборудование, производились удивительные по своему качеству приборы, помогавшие нашим учёным исследовать глубины мирового океана, изучать просторы Вселенной. Всё это делали, об этом нам нужно повторять и повторять непрерывно, их отцы и деды. А иначе откуда у будущих поколений возьмётся гордость за свою страну, за свою нацию? Откуда возьмётся стремление возрождать былую мощь и славу своей страны? Вот цель моих бесед с людьми, которые многое сделали для укрепления мощи и славы России. А секреты, если такие у нас ещё остались, если не все их успели подарить, передать, продать нашим геополитическим противникам, вы берегите.

Нам сейчас кажется невозможным, но пройдёт время, и перед теми же китайцами и индийцами нам придётся доказывать, что МиГи – это наше русское изобретение, что мы первые их сконструировали и построили. Они присвоят им новые имена и объявят, что это их самолёты, они их изобрели. И на наши возражения и возмущения потребуют доказательства, что приоритет в этом вопросе принадлежит нам (это не мои фантазии, подобных примеров в истории уже достаточно), и что мы им на это ответим? Что мы не смогли раньше рассказать об этом, всё это являлось секретом? Вон со Второй мировой войной так всё засекретили, что теперь и доказать не можем, что это мы держава-победительница, а не американцы, что это мы, ценой невероятных потерь и страданий, переломили хребет фашистам, а не «великая американская армия».

Только достоверные сведения помогут нам отстаивать правду, помогут нам самим поверить в собственные силы. Ко всему нужно подходить разумно, и о тех замечательных делах, которые вы совершили в своей жизни, надо успеть рассказать спокойно и с достоинством. Это необходимо для общего объективного понимания истории.

Н. Н. Я понимаю, что вы имеете в виду, и, конечно, согласен с вами. Но со строительством самолётов я сталкивался мало. Как образовалось антенное производство, так меня сразу назначили туда заместителем главного инженера. Я часто ездил в Москву, в Кремль, в военно-промышленную комиссию. Наш завод в военном самолётостроении был всегда на высоте. Ну и нас, работавших на нём, отмечали правительственными наградами. Меня наградили Орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами Знак Почёта, Государственной премией. За что её дали – я не знаю до сих пор. В постановлении Правительства сказано – «За радиолокацию». Одновременно на заводе такую же премию получил директор Ярошенко Александр Ильич за то, что наше производство сделало антенну для радиолокационных комплексов, которые получали радиосигналы с космических кораблей, спутников. Станции связи с нашими антеннами располагались по всему Советскому Союзу, покрывали сигналом всю его территорию. Наши бригады ставили антенны от Камчатки и до Прибалтики. Даже на Кубе. Сделали мы и уникальную антенну для Академии наук СССР размером в 64 метра. Она установлена под Москвой.

B. C. Я понял так, что антенное производство существовало само по себе и с главным производством завода, строительством самолётов Миг не соприкасалось? Задачи руководством страны перед вами ставились разные?

Н. Н. Это так. Но со временем наше производство всё сокращалось и сокращалось. Теперь от него и вовсе ничего не осталось. А ведь как было раньше – и большие задания, и достойные награды тем, кто эти задания выполнял. Мы работали и на Министерство обороны, и на Министерство радиопромышленности, и на Министерство судостроения, и, как я уже говорил, на Академию наук СССР. Знаменитый научный корабль «Юрий Гагарин» с огромными четырьмя антеннами по 25 и 15 метров кто оснастил? Мы, авиационный завод имени Серго Орджоникидзе! Для пяти кораблей, названных именами советских космонавтов, тоже антенны по 12 метров создавали мы. Эти корабли ходили по всем океанам, и, благодаря их работе, осуществлялась непрерывная связь с нашими космическими аппаратами. Может быть, они и сейчас ещё служат стране – я уже не знаю. Много времени прошло.

B. C. В общем, не жалели в советское время наград для достойных производственников. А так как вы работали на многих заказчиков, вас и награждали много.

Н. Н. С 1942 года, когда я впервые пришёл на завод, много всего сделано. Сейчас мне 92 года, а всё равно почти каждый день звоню на завод и не представляю своей жизни без него. Вот и то, что рассказал вам, надеюсь, кому-то пригодится.

B. C. Я в этом, Николай Степанович, не сомневаюсь. Нельзя нам жить только сегодняшним днём, только сиюминутными заботами и переживаниями. Я верю в силу и величие России. Впереди у нашего Отечества ещё большая история, фундамент которой заложили многие поколения талантливого и трудолюбивого народа России.

На этот раз мой собеседник – главный сварщик завода, лауреат Государственной премии СССР Рудольф Петрович Пацельт. Вся трудовая биография Рудольфа Петровича связана только с горьковским – нижегородским авиастроительным заводом «Сокол», который «в народе» более известен как «21-й завод», а по оборонному ведомству «п/я 200».

Валерий Сдобняков. Каждое дело с чего-то начинается. В том числе и работа на таком уникальном предприятии, как авиастроительный завод, специализирующийся на выпуске современных истребителей. Как так получилось, что вы попали именно на это предприятие?