Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

— Это был СуперСловесный фургон, — прошептала я, роясь в сумке в поисках условного болта, подобранного на асфальте после исчезновения фургона.

Я нашла его и принюхалась. Мысли вихрем неслись в голове, пока я нащупывала связь между фургоном и книгой.

— Если это пройдет, — сказал Арни, листая «Маленького принца», — останется только завидовать читателям!

— Именно, — ответила я, наблюдая за Рэндольфом.

Он попытался открыть книгу, но не смог. Я отобрала у него томик и легко открыла его. Вернула обратно — но сказка опять заупрямилась.

— Как странно, — заметил Арни, снова без проблем открывая книгу.

— Это экземпляр Хэвишем, — медленно произнесла я. — Его открывала она, потом я, потом ты…

— Книга, которую смогут прочесть всего три человека! — презрительно воскликнул Рэндольф. — Очень средненько, скажу я вам!

— Только три прочтения, — прошептала я.

По спине у меня прошел холодок, когда я вспомнила предсказание трех ведьм: «Трижды раз, да два, да три». Похоже, новая операционная система не столь уж демократична, как то декларировалось. Если СуперСловесные книги действительно можно открывать лишь три раза, то библиотекам конец! А этот угловатый фургон, этот странный болт? Что все это значит? Я вздрогнула. Неужели в новой системе столько недостатков, что ради сохранения их в тайне приходится убивать людей? Если так, то «три прочтения» — это еще цветочки. Приказ о моем переводе пришел в папку Глашатая из Главного текстораспределительного управления. Может, меня не без причины сместили: вдруг охваченная горем стажерка начнет задавать неудобные вопросы? Если так, то Хэвишем погибла вовсе не в результате несчастного случая!

— Неприятности? — спросил Арни, почувствовав мое беспокойство.

— Возможно. Мисс Хэвишем была уверена, что с СуперСловом™ что-то не так. Думаю, Перкинс выяснил, что именно, и Ньюхен тоже.

— Они правда так говорили? — уточнил Рэндольф, который явно изучал юриспруденцию в ходе подготовки к роли. — Без свидетелей это трудно будет доказать.

— Перкинс и Хэвишем ничего мне не рассказывали, а от Ньюхена я ничего не слышала, кроме предсмертного бреда. Может, он и пытался что-то донести до меня, но очепяточный вирус настолько искажал его речь, что я ни слова не поняла.

— А что он сказал?

— Он сказал: «Читверь! Водокан сперснова невдверях!» или что-то в таком роде.

Арни с Рэндольфом переглянулись.

— «Читверь» наверняка «Четверг», — пробормотал Рэндольф.

— Это я поняла, — ответила я, — но как быть с остальным?

— А тебе не приходило в голову, — задумчиво сказал Рэндольф, — что если произнести эти слова рядом с каким-нибудь очепяточным источником, то они вернутся к прежнему виду?

Повисла та самая долгая пауза, которая всегда возникает в моменты прозрения.

— Стоит попытаться, — ответила я, хорошенько подумав. — Где и как мне найти очепяточный вирус, чтобы никто не задавал лишних вопросов?

Я встала, проверила кобуру и открыла Путеводитель.

— Ты куда?

— Навещу Антиочепяточную группу быстрого реагирования на одиннадцатом этаже. Думаю, они сумеют мне помочь.

— А захотят?

Я пожала плечами.

— Не важно. Я не собираюсь никого спрашивать.

Двери лифта раздвинулись. Семнадцатый этаж. Здесь находились все книги, фамилии авторов которых начинались на Й. Поскольку таковых было немного, оставшееся место отвели Антиочепяточной группе быстрого реагирования, и если где имелся шанс отыскать штамм какого-нибудь очепяточного вируса, то именно здесь.

На этом этаже Великой библиотеки было темнее, чем на других, и сразу за томиками Йейтса тянулись ряды нар, на которых неподвижно восседали клоны мисс Дэнверс. Они молча провожали меня глазами. Это было довольно неприятно, но я не знала, где еще искать.

Я достигла самого центра Библиотеки, округлого провала на пересечении четырех коридоров, окруженного коваными чугунными перилами в самой середине. По дороге мне попадались только мисс Дэнверс, заполнявшие еще два коридора. Четвертый был забит упаковками со словарями, а за ними находился медицинский отсек, где я последний раз видела Ньюхена. Ковер заглушал мои шаги. Может, Ньюхен знал то же, что и Перкинс? В конце концов, они были партнерами. Черт, почему я не подумала об этом раньше! Но мою вину несколько облегчало сознание того, что и Хэвишем не догадалась.

Я подошла к маленькому изолятору, который всегда был готов принять зараженных: и занавески, и перевязочный материал сплошь покрывали выдержки из словарей. Подобные меры предосторожности усмиряли вирус и не давали ему распространяться, но редко помогали вылечить пострадавшего — Ньюхен был обречен с того самого момента, как его окутало облачко вируса, и он это знал.

Я выдвинула несколько ящичков тут и там, но ничего не нашла. Затем мое внимание привлекла большая груда словарей, сложенных вокруг огороженного стоп-лентой участка. Я пошла к ним, повторяя слово «инцидент».

— Инцидент… инцидент… инцидент… инциндент…

Готово! Я нашла место.

— Мисс Нонетот? — послышался голос. — Что это вы тут делаете?

Я чуть не подскочила. Окажись это Либрис, я бы насторожилась, но ко мне вышел Харрис Твид.

— Вы меня до полусмерти перепугали! — сказала я.

— Извините! — улыбнулся он. — Так что вы тут делаете?

— Неладно что-то с СуперСловом™, — доверилась я ему.

Твид окинул взглядом коридор и заговорил полушепотом:

— Мне так тоже кажется, но я не уверен, в чем именно дело. По-моему, программа использует более быструю утилиту «забывания», чем версия 8.3, так что читателю захочется почаще перечитывать книгу. Совет жанров заинтересован в увеличении частоты перечитывания опубликованных книг: сражение с документалистикой разгорается все сильнее, но нам об этом не говорят.

Что-то вроде этого я и подозревала.

— А вы что обнаружили? — спросил он.

Я наклонилась поближе.

— У СуперСлова™ читательная мощность рассчитана всего на трех пользователей.

— Боже мой! — воскликнул Твид. — А еще что?

— Больше пока ничего. Я надеялась выяснить, что сказал перед смертью Ньюхен. Слова были ужасно перекорежены, но мне подумалось, что можно попробовать восстановить их смысл путем повторного искажения — если произнести их возле источника вируса.

— Хорошая мысль, — сказал Твид, — но надо себя беречь. Если слишком долго подвергаться воздействию очепяточного вируса, то можно заочепятиться необратимо.

Он натянул пару словозащитных перчаток.

— Садитесь и повторяйте слова Ньюхена, — велел он мне, устанавливая стул в метре от словарей. — Я стану убирать по одному Оксфордскому словарю, и посмотрим, что получится.