Искры на воде (сборник) - Вячеслав Павлович Архипов

спросить у них, как он их рассчитывал. Ну и сволочь ты стал, Васька.

— А я чего, я ничего, — струхнул Васька. — Что слышал, то и говорю.

— От кого слышал?

— Не помню. Давно слышал.

— Запомни крепко: у нас в деревне мироедов не водится и не водилось. Запомни навсегда. Предупреждать больше никто не будет. Запомни, гнида, мы кровушки повидали, если что — рука не дрогнет.

Все молча вышли, но «представитель власти» понял, что со своими мужиками так разговаривать нельзя, вредно для здоровья.

На другой день Васька отодрал доски с окон и дверей мыльников- ского дома и устроил там сельсовет. С этого дня новая власть установилась и в Камышлеевке, ума хватило не малевать вывеску на дом. Но власть эта как-то не касалась сельчан. В сельсовет приезжали какие-то представители, бывало, и ночевали там, писали бумаги, читали разные распоряжения и прочее. Лишь однажды приехали вооружённые люди, долго разговаривали с Васькой. Потом он бегал по домам и просил дать немного хлеба голодающим в Тайшете. Сердобольные сельчане собрали голодающим две подводы зерна, крупы и других продуктов. Потом Васька бегал с гордым видом по деревне, словно сделал что-то особенное. И невдомёк ему было, что хлеба дали не потому, что он попросил, а потому, что пожалели голодных. Ещё многие в деревне помнили, что такое голод.

Весь девятнадцатый год вокруг Тайшета и в самом селе то вспыхивали, то гасли схватки партизан с белочехами, с румынами, колчаковцами, с теми, кто пытался свалить народную власть. Бои шли с переменным успехом. Но Шиткинский и Тайшетский фронты вели самую активную борьбу в Иркутской губернии.

Только единственный день дохнул в лицо камышлеевцам холодом Гражданской войны.

35

15 января 1920 года был обычным зимним днём, если бы не этот случай. К концу дня в деревню прибежал подросток из Туманшета, парнишка искал дом Антипа Кузнецова. Не сельсовет, а дом обычного крестьянина, который пользовался большим авторитетом, чем новая власть. Никита, коловший дрова во дворе, завёл мальчишку в дом.

— Мне нужен Антип Кузнецов, — заявил подросток.

— Ну, я Антип Кузнецов, — вышел из-за стола хозяин. — А ты чей будешь?

— Меня дядя Игнат послал, велел записку лично тебе передать. Не брешешь, что ты Кузнецов?

— Кобель брешет и то не всегда, давай писульку.

Парнишка вытащил из шапки записку.

— Это Комов Игнат? — уточнил Антип.

— Да, он.

— Мать, накорми-ка почтальона.

Игнат писал, что с Тинской идёт белая армия Каппеля, будет проходить по нашим местам. Ведут себя по-звериному: режут скот, забирают хороших коней, насилуют молодых девок. Если не хотите большой беды, примите меры.

— У вас в деревне всё спокойно? — спросил Антип мальчишку.

— Ничего. К дядьке Игнату прискакал кто-то, чуть собак не затоптал, а так тихо.

— Останешься ночевать у меня. Игнат просит в ночь тебя не отправлять. Я и сам понимаю.

— Я добегу, — попытался спорить мальчишка, но Антип поднял руку и сказал:

— Утром побежишь, как развидняет. Волки в округе балуют, ночью могут скараулить. Никита, позови «власть». И мужиков надо созвать.

Бутьянов прибежал быстро, он был немного-растерян. Чего ему наговорил Никита, Антип не стал допытываться:

— Васька, я понимаю, что белые тебя не пожалуют, вот и запрягай коня, который получше, да уезжай на неделю подальше от деревни. Белая армия идёт, что делать будут, не ведомо. Если, не дай бог, разузнают про тебя, могут и расстрелять.

— Откуда вести? — Васька взял себя в руки и стал рассуждать здраво.

— Сообщили. Ты не жди утра, уезжай прямо сейчас. Пока на Перевоз, а там уже — твоя власть, в обиду не даст. Если точно не узнаешь, что никого нет, не возвращайся. Авось мать-старуху не тронут. Это я тебе на всякий случай говорю, верю, что в нашей деревне иуда не живёт.

Васька уехал вместе с младшим братом. Мужикам Антип предложил собрать хороших коней и угнать их на дальние покосы. Там есть сено невывезенное, можно прожить несколько дней. В копнах и переночевать удобно, не замёрзнешь.

— Коней погонят фронтовики, мужики сильные, опытные. Вы, ответственные за артельное добро, на вас вся надёжа, давайте собирайтесь. Оружие припасите: волки бродят кругом.

Когда фронтовики ушли, Антип сказал:

— Специально их отправил. Не утерпят чего — устроят бучу, тогда постреляют их всех. Лучше пусть там поживут, целей будут, жизнь не завтра кончается. Вот ещё что, мужики. Девок молодых спрячьте, внучек ваших и дочек, от греха подальше. Просьба всем вести себя достойно, с разумом. Из-за мелочей в склоку не вступать.

— Вот и наступила хорошая жизнь, — проговорил Кузьма Захаров, — борониться от своей армии приходится. Давно ль в ней наши сыны были, что же такое творится! Боже мой, как же так?

Селяне, нахлебавшиеся горькой жизни до отвала, не хотели понимать и принимать происходившее вокруг безобразие. Красные, белые, большевики, меньшевики. Что за масти такие? Кричат про народную власть, чтоб народу лучше жилось, а как хлеб без труда вырастишь? Легко ничего не даётся. Значит, врут те, кто обещает лёгкую жизнь. А многие поверили.

Просидели старики допоздна, проговорили, да так до конца и не поняли ничего.

Хороших коней угнали ещё ночью. С утра прятали всё, что могли, да поглядывали на окраину деревни, откуда должна появиться армия. Ждали, ждали и дождались. Ближе к вечеру появились верховые с винтовками за спиной, за ними на санях везли имущество и раненых солдат.

Третья армия Колчака под командованием генерал-лейтенанта Каппеля после предательства генерала Зиневича с тяжёлыми боями прорвала окружение под Красноярском и двинулась на восток, в сторону Иркутска. Пробираться приходилось по руслам замёрзших рек. Двигаясь по реке Кан, генерал провалился в воду, но никому ничего не сказал. Когда его через несколько дней осмотрел врач, оказалось, что уже поздно: на ногах развивалась гангрена. Смертельно больной генерал не покинул свои войска, продолжал ехать на коне, привязанный к седлу. В Тинской войска разделились. Часть во главе с Каппелем пошла по Московскому тракту. Остальные, с генералом Сахаровым во главе, пошли в обход Тайшета — через Саранчет, Туманшет и Камышлеевку. Добрались до деревень Тальской и Благодатской, дальше через Тым- быр вышли на Замзор. Там соединились с основными частями армии, удачно, без боёв проследовавшими Суетиху и Тайшет. Шли не через сам Тайшет, а южнее, через Луку, Авдюшино, Луговское, Андреевку. Армия в большинстве своём состояла из пленных красноармейцев, которые при случае переходили к противнику или дезертировали. Условия похода были очень тяжёлые: морозы доходили до пятидесяти градусов. Все деревни вдоль тракта были пусты, поэтому пришлось разделиться. Практически небоеспособная, голодная,