Маникюр для покойника - Дарья Донцова

– Ловко, – повторил Паша и завопил втелефон: – Эй, Седьмой, гони сюда медицину, работенка нашлась!

– Лады, девоньки, – неожиданноласково завел Костин, – вот и познакомились. Кстати, кличут меняВладимиром Ивановичем, можно Володей, я красивым дамам всегда разрешаю к себепо имени обращаться. Пошли потихоньку вниз, коли двигаться можете. Нам о многомпотолковать надо. Правда, сначала вымыться не мешает, воняете вы, каксолдатский туалет.

– Уж не знаю, как насчет сортира вказарме, – ощетинилась Катя, – я там никогда не бывала, но, думается,вы, милейший Владимир Иванович, тоже не источали бы нежный аромат после почтимесяца сидения в подобном месте.

– Все, все, понял, – замахал рукамиКостин, – пошли вниз.

Мы спустились на снег. Недалеко от ворот стоялмикроавтобус. Возле машины толклось штук шесть шкафоподобных парней. Тут жебелел «рафик» с надписью «Скорая помощь».

– По коням, мальчики! – велелКостин.

– Нет! – закричала я.

– Это еще почему? – удивилсяподошедший Паша.

– Я не могу уехать без арфы.

– Без чего? – изумились милиционерыв один голос.

– Без арфы, струнный инструмент такой…

– Ничего, ничего, – забормоталВолодя, пытаясь погладить меня по голове, – это пройдет.

– Вот сейчас сядем в хорошенькийавтобус, – забубнил Паша тем особенно проникновенно-отеческим голосом,которым психиатры разговаривают с внезапно впавшим в буйство больным, – ия куплю тебе арфу, честное слово, давай только до станции доедем. Там целыймагазин, и кругом арфы, арфы, чистая красота.

Краем глаза я заметила, как он манит в нашусторону доктора. От негодования у меня даже слезы брызнули из глаз. Быстровывернувшись из его уверенных объятий, я произнесла:

– Нечего меня за сумасшедшую принимать.На чердаке в футляре стоит арфа, снесите ее вниз и поставьте в автобус.

– Коля, – велел Паша, –проверь!

Один из парней исчез в сторожке. Через паруминут он заорал в форточку:

– Такая здоровая дура в кожаном футляре,когда трясу, тренькает, она?!

– Она, – радостно закричалая, – она!

– Одному не стащить, – надрывалсяКоля, – боюсь, поломаю!

– Ой! – испугалась я.

– Леня, иди помоги, – велел Володя.

Спустя пятнадцать минут мы неслись по шоссе, скаждым метром приближаясь к Москве. Обеими руками, не боясь испачкаться, яобнимала пыльный черный футляр, внутри которого жалобно ныла при каждом толчкемоя арфа. Омоновцы стащили с голов вязаные шлемы, и их простые молодыерязанские лица с интересом поглядывали в мою сторону. Наконец один не выдержал:

– Это, простите, на что похоже? На рояль?

– Нет.

– Там клавиши?

– Струны.

– Как же на нем играют? – не утихалинтересант. – Руками?

– Нет, – рявкнула я, выведенная изсебя, – зубами, арфистка перебирает струны клыками, желательно железными!

Больше мне вопросов не задавали.

Дома наше появление произвело эффект разорвавшейсябомбы. Часы показывали около десяти вечера, когда я тихонько повернула ключ взамке.

– Ты где была?! – закричалидомашние.

Потом слаженный хор распался на сольныепартии.

– Боже, – завопила Юля, – какаягрязная!

– В катастрофу попала! – ужаснулсяСережка.

– Лампочка, – заорал Кирюша, –миленькая, ты жива?

Гениальный вопрос! Разве может труп самдоехать до дома и открыть дверь. Глупее ведут себя только в американскихбоевиках, когда у вытащенного из потерпевшего страшную аварию самолета,обезображенного, стонущего тела главный герой, сделав самое участливоевыражение на лице, осведомляется: «Джон, все о`кей?»

– Все в полном порядке, –забормотала я, проскальзывая в глубь коридора и принимаясь стаскиватьпотерявшую всякий вид куртку.

Дети разинули было рты, чтобы начать ругаться,да так и застыли при виде появившейся Кати. Первой отмерла Юля:

– Господи, что с тобой?

– Вот, – заулыбалась Катя, – изКемерова вернулась.

– В таком виде?! Словно из лагерясмерти, – не успокаивалась Юля. – Ты что там, месяц ничего не ела! Даот тебя половина осталась…

– Чем пахнет? – задергал носомСережка. – Мать, говори честно, прямо немедленно, что случилось?

– Мы с Лампой случайно попали вавтомобильную аварию, – заявила Катя и спросила: – У нас прихожая большестала или мне кажется?

– Не отвлекайся, – велелаЮля. – Вы что, договорились о встрече, когда?

– Ну, – выкручивалась Катя,стаскивая то, что недавно было симпатичным полушубочком, а теперь больше всегонапоминало шкурку дохлой кошки, – ну она пообещала меня встретить…

– Почему нам не сказала? – суровопоинтересовался у меня Сергей.

– Хотели сюрприз сделать, –вывернулась я.

– Ну и… – начала было Юля и осеклась.

Двое омоновцев, охая и крякая, началивтаскивать в крохотный коридорчик арфу. Невесть зачем парни вновь натянули налица маски, а с плеч у них, страшно, судя по всему, мешая, свисали на ремняхавтоматы.

– Это что? – прошептал Сережка.

– Всего лишь арфа, – быстренькопояснила я и велела: – Заносите, мальчики, в гостиную.

Омоновцы послушно протопали в комнату, Кирюшкапонесся за ними.

– Арфа? – спросила Юля. –Зачем?

– Как зачем? – завопил Кирка,закрывая за парнями входную дверь. – Лампа будет у меня на вечере играть!

– У меня сейчас окончательно съедеткрыша, – прошептала Юлечка. – А при чем тут милиция?

– Ладно, – громко сказалСережка, – пусть эти грязнули моются, а я пока сварганю чай, за столом ипоговорим.

И тут в коридор выступила Виктория.

– Добрый день, Катерина, – ледянымголосом процедила она,