Северная корона. Часть 2 - Анна Джейн

- Пусти меня! - заорала Ника, но парень ловко закрыл ей рот ладонью, не больно, но обидно. Девушка мысленно прощалась с жизнью, а по телу ее прошла мелка дрожь.

- Молчи, - зашипел тем временем ее обидчик, зная, что напугал ее, и даже как-то наслаждаясь этим, поскольку он предвкушал, каковы будут эмоции девушки, когда она увидит его лицо, - перебудишь всех. Идиотка.

И тут Ника узнала того, кто перепугал ее до полусмерти.

"Отстань от меня, идиотка", - в отделении милиции.

"Дура, ты что выпила? Идиотка!", - в кабинете Петра.

"Не бойся, не будет у тебя с первого раза зависимости, идиотка", - в квартире у Никиты.

Никита.

Ему нравилось называть ее идиоткой. Ее мерзкому личному Укропу.

Это ее Никита. Ее Ник, ее дебил, ее кретин, ее идиот. Только ее. Она с самой первой встречи обзывает его так, как ей угодно. Но... может быть, за ее грубыми словами всегда крылось что-то куда-то более глубокое. Чувство неприязни, которое возникло между ними при первой встречи, как-то незаметно переросло в самые настоящие чувства, от которых Ника никак не могла избавиться. Если бы она знала, что примерно то же самое чувствует и Ник, она, наверное, стала бы самой счастливой.

- Я уберу руку, но ты не будешь орать, поняла?

Ника в оцепенении кивнула.

- Ты меня ждала? - еще раз спросил очень изменившийся Никита. Брюнет - поверить невозможно, он - брюнет! И он - здесь! Около ее дома! Рядом с ней.

- Ждала? - повторил тот так тихо, что Ник с трудом расслышала его.

- Дурак ты, Укроп, - с трудом проговорила девушка и первой обняла парня, прижавшись к его телу и заставив себя поцеловать. Сначала поцелуй их был легким, как облачко, каким-то даже детским, изучающим, и даже не нежным, а осторожным, но спустя полминуты ситуация изменилась: и поцелуй стал сильным, чувственным, каким-то огненным, болезненным: словно эти двое целовались в последний раз, и никак не могли оторвать друг от друга. Определенно, губы Ники скучали по губам Никиты, и теперь утоляли свою жажду по ним, одновременно даря им всю свою нежность, на которую только были способны. Никита притянул светловолосую еще ближе к себе, одной рукой обнимая за талию, второй - за спину. Пальцы девушки крепко-крепко вцепились в его широкие плечи - наверное, Нику даже было больно, но ни он, ни она не обращали на это никакого внимания. Они наслаждались друг другом под покровом ночи. И непонятно было, кто больше.

Если честно, Ник Кларский очень боялся, что Ника оттолкнет его о себя, убежит, пошлет, скажет, что собралась замуж, и он ей не нужен, но она с упоением целовала его, и он понимал с облегчением, что все его страхи были напрасными. Наверное, он готов был перетерпеть любую боль, так что следы ногтей Ники на его спине были не самым страшным делом. Может быть, даже немного приятным.

Он не сразу заметил, что она плачет, и что по ее щекам текут соленые, еще теплые слезы, попадая и ей, и ему на губы.

- Ты что? - прошептал он, испугавшись, а потому прервав поцелуй, правда, неохотно. Вроде бы он не делал ей больно. Почему она рыдает?

- Мне ведь не кажется? - так же тихо прошептала Ника, гладя его по щеке дрожащими пальцами. - Ты ведь - Никита. Никита?

Парень кивнул.

Он был так не похож на Никиту, но это был он, именно он!

- И ты мне не снишься?

Он коротко покачал головой, успокаивающе гладя ее по полуобнаженной спине. Карлова тяжело вздохнула и спрятала голову у него на груди. Девушка не знала, почему она плачет - ведь ей было так хорошо. Кажется, в ее груди пела сама весна.

- Ты пришел ко мне? - вновь задала глупый вопрос Ника и опять удостоилась кивка. Она улыбнулась. Понимая, что слезы самовольно бегут из ее глаз вместе с косметикой, но ее это не волновало. Девушке хотелось улыбаться.

- Перестань, - попросил Никита, правда, это вышло в каком-то приказном тоне. Он не хотел, чтобы так вышло, но, видимо, его голос не был предназначен для нежностей. - Хватит рыдать. Слышишь меня?

Теперь настал черед кивать Нике. Голова у нее, кстати, кружилась так, будто бы она съела таблетку экстази, и она еще сильнее вцепилась в Никиту, боясь, что слабые ноги ее подкосятся, и она окажется на земле, прямо на коленях перед своим наглым Укропом, которого она. Как оказывается, все же безумно любит.

- Я сейчас упаду, - прошептала она молодому человеку. Виски ее сдавили звенящие упругие обручи.

- Я тебя удержу, - пообещал ей Никита. И девушка ему поверила.

- Ага, конечно. А если... - хотела что-то сказать она, но парень перебил ее.

- Никаких если. Сказал, что удержу, значит удержу, - жестко, скрывая за ней глупую нахлынувшую нежность, проговорил Ник и, подхватив Нику на руки, просто отнес ее к своей машине, припаркованной неподалеку. Она прижала голову к его груди, а слезы опять сделали ее бледные щеки влажными.

Ему не сразу удалось избавить ее от слез, но Никита очень старался.

В машине они долго, с чувством, может быть, не так красиво, как в романтическом кино, но с полной отдачей, пылко целовались под покровом темноты, благосклонно наблюдающей за ними обоими. Только поцелуи и крепкие объятия заставляли Нику забыться и прекратить рыдать от нахлынувших на нее чувств, состоящих из терпкого коктейля неожиданности, радости, нежности и какой-то пугливой, слегка диковатой, но совершенно искренней любви. Этот коктейль эмоций пульсировал ярко-синей звездой в груди девушки, лаская своими теплыми бликами лицо, шею, плечи, грудь, спину Никиты - точно так же, как и руки Ники. Они казались тонкими и хрупкими, но с силой вцеплялись через одежду в кожу парня, старавшегося касаться ее кожи осторожно, ласково, не оставляя следов, но в то же время уверенно.

Их объятия никогда не были такими крепкими, а прикосновения - откровенными, и обоих Ников время от времени накрывала высокая общая незримая волна взаимной нежности, грозящая вот-вот стать настоящим цунами, состоящим из розового искрящегося света.

- Я скучала, - изломанным от терзающих чувств голосом прошептала-проговорила Ника на ухо Никите. Он принял это к сведению.

"Не поверишь, я тоже", - хотел сказать он, но вместо этого взял обоеми руками лицо Ники, почти полминуты рассматривал его, заставив поразиться девушку тем, как же изменился ее персональный Укроп, а после он медленно провел губами по линии ее подбородка, коснулся ими едва заметной ямочки под нижней губой, и вновь накрыл полуоткрытый рот девушки поцелуем - еще более уверенным и чуть более жёстким, чем сначала. А Ника вновь обняла его за плечи.

Им казалось, что они танцуют в воздухе, под самой луной и кружевами звезд, сплетенных ночной хозяйкой.

Все это прекращалось до тех пор, пока парень не понял, что находится на пределе своих возможностей в выдержке. После того, как игривая Ника, никак не желающая открыть распахнуть ресницы - может быть, думала, что это все, действительно только лишь сон, слегка укусила его за губу и прижалась к Нику так тесно, что даже сама невольно вскрикнула, он не выдержал и поехал прочь с ее двора на свою квартиру - уже вторую снятую в городе за последние несколько дней; сам он был там только однажды. Если честно, Кларский и не рассчитывал, что встреча с Никой заведет его туда, но сейчас ему было плевать. Главное - рядом с ним была она. Правда, молодой человек, как истинный джентльмен, несколько раз спросил у обжигающей его шею тяжелым дыханием Ники, хочет ли она этого или лучше стоит подождать.