Хозяйка дома Чантервиль - Татьяна Михаль

Было много историй — после завершения, которых, я записывала эти истории в тетрадь.

Остались считанные дни до свадьбы кентавров, но все мы были так измотаны, что если бы не Гарри, никто бы и не вспомнил, что мы даже не приготовили свадебные подарки!

* * *

Оливия Чантервиль

— Наверное, у кентавров с лошадьми хорошие отношения. Как думаешь? — спросила Джона.

— У кентавров с лошадьми — особые отношения, Оливия.

Больше всего похожи они на братские.

— С людьми не так, правда? Они же наполовину люди, всё-таки…

— Люди сами создают проблемы. Очень часто гордыня и заносчивость становятся главными врагами в построении добрых дружеских отношений с другими расами.

— Ну-да, ну-да… Знакомо, — проговорила с ноткой печали в голосе. — Люди считают себя самой идеальной и высшей расой среди всех существующих.

— Именно так, Оливия. Именно так.

— Лошади, безусловно, лучше людей. Они помнят причинённое зло, но не знают предательства. Им чужда бессмысленная жестокость. Они не убивают.

— Оливия, лошади — не хищники. Но в целом, ты полностью права. Несмотря на свой буйный и скверный нрав, кентавры не кровожадны.

— Джон, но откровенно говоря, у людей характер тоже не сахарный. Я если честно всё равно не понимаю, почему вы считаете их опасными. Ты же сам видел послов — они были вежливы, учтивы, дары принесли.

— Прошло много времени с тех пор, как произошёл контакт с ними. Не исключаю, что их могли чем-то обидеть или оскорбить… Потому и родилось такое мнение, что кентавры — своенравны, горды, обидчивы, вспыльчивы, грубы и воинственны.

Я фыркнула.

— То же самое можно сказать про кого угодно. Даже про меня. Я в некоторые дни тоже превращаюсь в своенравную, обиженную и вспыльчивую фурию.

— Думаю, завтра мы увидим сами, какие они на самом деле, — улыбнулся мне Джон.

Мы мирно сидели на веранде, пили чай с ежевичным вареньем и печеньем, приготовленные трудолюбивым Лиссом, и спокойно беседовали. Чудеса, правда. Чтобы ни я, ни Тёрнер не припирались и спокойно говорили — это, действительно, нечто поразительное.

Вся детвора была поручена Леону и до завтрашнего дня они находились у некромага.

Леону в помощники мы выделили домовых и печного духа, также сам дом будет за всеми обитателями строго присматривать. Несколько духов, которых мы ещё не проводили в последующий путь, также вызвались стать надзирателями вечно любопытной и шаловливой малышни. Эмили пока ещё была слаба эмоционально, и с её согласия было решено оставить драконицу дома. Она тоже станет временной нянькой. Когда Перри узнал, что Эмили не отправится вместе с нами к кентаврам, слёзно упросил Джона, чтобы он остался тоже.

Даже Гарри удивился. Чтобы дракон да не оказался в гуще событий? Дела-а-а-а, однако.

Но Тёрнер, как и все мы, прекрасно понял своего друга и позволил ему не идти вместе с ним. Связь в любом случае крепка и в случае опасности, Перри преодолеет любые границы — пусть даже это будут другие миры.

В итоге, с нами будет присутствовать только мой Гарри.

* * *

Джон Тёрнер

Раньше я не замечал, что Оливия слегка наклоняет голову, если намерена о чём-то спросить. И что губы у неё слегка вздрагивают перед тем, как она заливисто и так заразительно рассмеётся. Если говорить честно, то я стал замечать в Оливии куда больше привлекательного, чем следует правилам приличиям.

Я уже неоднократно ловил себя на мысли, что она сильно отличается от той женщины, что была здесь до неё. А также, я понял, что всё больше и больше нахожу в этой Оливии те качества характера, которые желал видеть в полюбившейся мне женщине.

Я придумал её, нарисовал в воображении образ, но прежняя Оливия не соответствовала моим ожиданиям, а я продолжал любить, не понимая, что люблю совершенно другую женщину.

Спустя время, долгие муки от неразделённой безответной любви, я встречаю, наконец, свой идеал — Оливия, что сидит сейчас рядом со мной и рассуждает не так, как принято в обществе. Её свободный стиль поведения, непосредственность, открытость и безыскусность подкупают. А жертвенность и доброта меня несказанно радуют и поражают.

Умна, красива, иногда хитра, но при этом, душа у неё открытая и отзывчивая.

Я бессовестный дурак, что вёл себя с ней довольно грубо и непочтительно. С какого бы мира она не пришла, Оливия — леди. Это волшебное место, что стоит на пересечении миров не станет выбирать недостойного и слабого мага. Оливия действительно заслуживает считаться Хозяйкой дома Чантервиль и гордо носить это имя.

Но как же я и мои чувства?

Я посмотрел на неё с улыбкой, радуясь тому, что она здесь рядом со мной — улыбается, разговаривает и смеётся.

Прав Перри, хватит мне сторониться её. Она мне нужна, ведь я столько лет её ждал…

— Джон, как думаешь, мой подарок не будет слишком скромным? Я переживаю, что мои дары окажутся скромными по сравнению с преподнесёнными мне дарами кентавров.

Я мысленно засмеялся и вслух перечислил её подарки:

— Молодильные яблоки, живая вода, вода из кровавого пруда как противоядие от любой отравы, артефакты с самоцветами для причёсок, попоны из самых лучших тканей с украшениями… Оливия я даже не могу вспомнить всё остальное, что ты решила подарить!

— Ещё подарки для родителей и родственников жениха и невесты. Их друзьям. Подарки детям, гостям и на всякий случай, ещё запасные приятные мелочи… — задумчиво проговорила Оливия.

Покачал головой и с усмешкой сказал:

— Это мне нужно впору переживать, что подарок от всего королевства по сравнению с твоими дарами будет выглядеть мелко и невзрачно.

— Ну-у-у-у… Подаренный кусок земли — это очень круто, Джон! — в своей непревзойдённой манере и с необычными словами, произнесла Оливия.

Мы оба рассмеялись.

Из её причёски вдруг выбился локон. Не удержался и взял в пальцы упавшую ей на плечо золотистую прядь волос. Оливия замерла и выжидательно посмотрела прямо мне в глаза.

— Если бы не артефакты для волос, то я вечно бы ходила растрёпанная, — прошептала она.

Я выпустил из пальцев мягкую шелковистую кудряшку.

— У тебя красивые волосы, хотел бы увидеть их распущенными, — слова вырвались сами собой, но я не стал жалеть о них и говорить что-то ещё, желая прикрыть правду ложью.

Вдруг я явственно представил себе, что моя рука лежит у неё на подушке, удерживая золотую волну разметавшихся прядей. Воочию представил себе наготу Оливии… Как же это было бы прекрасно!

— Мне ваши волосы тоже нравятся… — вдруг произнесла Оливия шёпотом своё тайное признание. — Давно хотела к ним прикоснуться…