Арлекин - Лорел Гамильтон

Он забрал у меня контроль над энергией, и я могла быостановиться, но было уже слишком поздно. Мы кормились от лебедей, сколько ихни было в стране. Столько энергии, столько жизни! Мы поглощали их, заставляяпадать на ходу, сползать по стенкам, и никто из них не сопротивлялся. Даже непытались. Армия жертв, армия еды; невероятный выход энергии.

Очнулся Ричард. Я почувствовала, как раскрылись его глаза, ион закашлялся, стараясь вытащить трубку из своего горла. Жан-Клод сумелоградить меня от него в достаточной мере, чтобы я не закашлялась вместе с ним.Я видела, как Ричард взбивает вокруг себя белые простыни, стараясьосвободиться.

А затем ночь наполнилась лунным светом и шорохом крыльев,сильных крыльев, взбивающих воздушный океан. Ardeur ударил по ним, словнострела, пущенная в сердце. Один удар - крылья и перья, еще один удар - илетящий к земле человек. Ardeur забирал его силу, выпивал ее из этого белоготела, темных волос, смеси удовольствия и ужаса от падения с высоты. Вокруг менявзметнулась сила Ричарда и прошла насквозь вихрем жара и электричества. Онпотянулся к падавшему человеку и просто подумал - «Изменись». Он призывал егозверя, вызывал ту энергию, что покрывало его тело перьями, превращала рук вкрылья - и вовремя, чтобы тот успел развернуться и пронестись мимо верхушекдеревьев. Я почувствовала, как ветки задевают ноги, а крылья судорожно хлопают,стремясь набрать потерянную высоту. Но «судорожно» - это еще слабо сказано дляэтой мощной, невероятно плавной мускульной силы. Когда мы увидели глазамилебедя только ветер и простор, то покинули его, и какую-то долю секунды явидела лицо Ричарда, его покрытую заживающими шрамами грудь. Затем я вернуласьна узкую кровать, к лежащему на мне Доновану. Его тело, с выгнутой спиной,прижимало меня к простыням, руки крепко держали за запястья - словно я осталасьединственным материальным предметом во вселенной. Глаза его были закрыты, а сразорванный губы капала на мою кожу кровь, расцветая на ней кровавыми цветками.

- Донован, - выдохнула я его имя.

Он открыл глаза, полностью черные и совсем не человеческие.Откинув назад голову, он закричал. Звук был высоким и жалобным. От него моесердце застыло и скакнуло куда-то в горло. Промелькнула мысль «Я его ранила»,но тут его белое, совершенное тело вновь начало вбиваться в меня, словно мытолько что и не закончили заниматься сексом. Но прежде он был осторожен инежен. Теперь от нежности не осталось и следа. Он входил меня так сильно ибыстро, как только мог. Я закричала, извиваясь под ним. Его руки оставляли намоих запястьях синяки, они держали меня очень крепко, а ритм все убыстрялся,его дыхание становилось хриплым, и вскоре на теле начали появляться перья,похожие на облачка белого света. На секунду он показался мне ангелом, а затемпокрылся перьями весь. С каждым толчком он вскрикивал. Наконец, он вошел в меняпоследний раз, к этом времени я была вся в перьях, они забивались даже в нос.Тут руки его исчезли, и я смогла пошевелить своими. Но все, до чего я могладотронуться, были белые перья и кости, слишком хрупкие, чтобы бытьчеловеческими. Огромные крылья взбивали воздух вокруг меня, и я, наконец,смогла разглядеть длинную, грациозную шею, голову и клюв. Когда он поднимался,я оказалась центре урагана машущих крыльев и перьев. Пришлось прикрыть лицоруками, потому что лебедь может одним ударом сломать руку взрослого человека.Донован, наконец, поднялся, воспарив над кроватью, но потолок оказался слишкомнизким, и он свалился на пол.

Я осталась лежать на кровати, вся избитая и бездыханная, сбешено колотящимся в груди сердцем. На животе у меня лежало одно длинное,длиннее ладони, белое перо. Я с трудом приняла сидячее положение, и онососкользнуло с живота между ног, прямо на лежавший там распакованныйпрезерватив. Единственная деталь туалета, которую оставил на себе Донован.

Голос Жан-Клода прозвучал в моем сознании: «Je t'aime, mapetite, je t'aime».

- Я тоже тебя люблю, - прошептала я.

А затем наступил рассвет, и я почувствовала его смерть.Почувствовала, как мой чудесный любимый уходит от меня. Потом услышала звукупавшего на пол тела. Реквием осел на землю черной бесформенной кучей. Один изохранников успел поймать Лондона, и уложил его на пол немного аккуратнее.Вампиры умерли на светлое время суток - все. А нам за это время предстоит найтиАрлекина и убить их. Не уверена, что Жан-Клод и остальные вампиры хотели именноэтого, но до заката они выбыли из строя. Пришел день, настало время людям взятьситуацию в свои руки. Благодаря Жан-Клоду, я в этом городе далеко не последняяиз людей. Благодаря скверному состоянию и характеру Ричарда, охранники скореепослушаются меня, чем его. Все отлично, разве что волки мне неподвластны. Волкипринадлежат ему, но и здесь я не возражаю. Мне нужны профессионалы, а неталантливые любители. Мне нужен Эдуард и его группа поддержки. На данный моментя была бы рада любой поддержке, которую он посчитал бы способной справиться споставленной задачей.

Боже, как я ошибалась. Поддержке Эдуарда я оказалась нерада. Одного из них мне сразу захотелось отправить домой к мамочке. Второмухотелось всадить пулю в голову, на худой конец в сердце. Он был человеком, такчто это сработало бы.

Хорошо хоть, я была одета подходяще для драки. Голой ядерусь хуже. Тем более в присутствие Эдуарда, не говоря уже о его«подкреплении».

- Чем ты думал?! - вопила я на него. Да, драка проходилаименно в таком ключе.

Лицо Эдуарда ничего не выражало, кроме пустоты испокойствия. Примерно с таким лицом он убивал, когда не особенно был этому рад.

- Олаф весьма полезен в таких делах, Анита. Он обладаетвсеми необходимыми навыками: скрытое проникновение, любое оружие - тольконазови, рукопашный бой, к тому же со взрывчаткой он ладит лучше меня.

- А еще он - долбанный серийный убийца, чьи жертвы все безисключения миниатюрные брюнетки. - Я стукнула себя в грудь. - Тебе это описаниеникого не напоминает?

Эдуард выдохнул сквозь зубы; не будь он Эдуардом, я бысказала, что вздохнул.

- Анита, он подходит для этой работенки, клянусь тебе вэтом, но не я его выбрал, вернее, не совсем я.

Я перестала расхаживать по комнате и встала перед Эдуардом.Когда Мика передал мне сумку, набитую одеждой и оружием, я вытурила из палатывсех, кроме него самого. Мне всегда нравились мужчины, способные собратьнеобходимые мне вещи. Одевшись и сделав шаг в коридор, я заметила там Олафа сПитером и моментально вернулась назад, после чего вытурила Мику, пригласиввзамен Эдуарда.

- Что значит - не совсем ты выбрал? Ты же только чтоговорил, что его умения как нельзя более кстати.

- Так и есть, но неужели ты решила, будто я способенпритащить его к тебе за сотни миль, Анита? Просто ты нравишься Олафу, причем яникогда раньше не замечал у него такого отношения к другим женщинам. У негоесть шлюхи и жертвы, но к тебе он чувствует нечто совершенно иное.