Арлекин - Лорел Гамильтон

- Потому что я излагал тебе без подробностей, припоминаешь?

Я кивнула, но тут же замотала головой.

- Господи, Эдуард, уж если это еще без подробностей, тонавряд ли мои нервы выдержали бы полную версию.

- Будем держать Питера в тылах, сколько получится. Еще невсе прикрытие, что я вызвал, прибыло, но уверен - они доберутся вовремя. - Онглянул на часы. - А времени осталось немного.

- Тогда за дело.

- С Питером и Олафом? - уточнил Эдуард.

- Питер твой сын, а Олаф неплох в драке. Если же он выйдетиз себя, просто прикончим его.

- Я подумал о том же, - кивнул Эдуард.

Хотелось бы мне на этом разговор и завершить, но одна мысльне давала покоя. Я женщина, и ничего с этим поделать не могу.

- Ты, кажется, говорил, что Питер в меня влюблен?

- А я-то думал, услышала ты или нет.

- Кажется, я могу понять, почему это произошло. Я егоспасла. Спасителей обычно идеализируют.

- Влюбленность, или идеализация… помни одно, Анита: этосамое сильное чувство, которое он когда-либо испытывал к женщине. Может, это ине любовь, но если тебе не с чем пока сравнивать, то как можно узнатьнаверняка?

Ответ: «Никак». И мне этот ответ не нравился, нисколечко.

Питера я поначалу даже не узнала, позабыв о тонкостяхбыстрого роста подростков. Он был немного выше, чем когда я видела его впоследний раз. Теперь его рост, черт возьми, перевалил за сто восемьдесят.Волосы раньше были каштановыми, теперь же они потемнели, став почти черными. Идело явно не в краске, просто волосы ребенка с возрастом темнеют. Он стал ширев плечах, и выглядел старше шестнадцати, особенно если учесть хорошо развитуюмускулатуру. Но лицо… лицо за телом не поспевало. Оно все еще казалось молодым,незавершенным, но так казалось только до того, как посмотришь в его глаза. Водну минуту они были юными и циничными, в другую - чертовски старыми иумудренными. Эта встреча не заставила бы меня так нервничать, кабы между нами сЭдуардом не состоялась предыдущая беседа. Из-за нее я стала присматриваться кПитеру, стараясь понять, не становится ли он, как опасается Эдуард, хищником.Не предупреди меня Эдуард, заметила бы я этот взгляд, осанку? Стала бы выискиватьследы моральных повреждений? Может быть. Но я все равно проклинала Эдуарда заболтливость на все лады - правда, мысленно.

Питер оказался не Питером Парнеллом, а Питером Блэком, чтоподтверждало соответствующее удостоверение личности. В нем также значилось, чтоему восемнадцать. Корочка выглядела на редкость правдоподобной. Нам с Эдуардомявно предстоит поговорить о способах дальнейшего образования Питера, если намвсе же удастся сохранить ему жизнь здесь и сейчас.

А в том, что Питер здесь, таилась реальная опасность для насс Эдуардом. Нам нужно было сосредоточиться на плохих парнях, но раз уж намобоим небезразлична судьба Питера, то мы будем о нем беспокоиться. И этоизрядно похерит нашу концентрацию. А может, мне удастся уговорить Питера держатьсяпозади, сказав ему о том, что из-за него нас могут убить. Кстати, это не так уждалеко от правды.

Олаф стоял, прислонившись к дальней стене, в окруженииохранников. Они его пока не разоружили, но моя реакция, когда я увидела еговходящим в дверь, заставила их отнестись к нему негативно. А может, дело был втом, что он выше даже Клодии, то есть рост его, по приблизительным подсчетам,превышал два метра. Худым Олафа не назовешь, но я видела его раздетым по пояс изнала, что под одеждой у него нет ничего, кроме мускулатуры, причем довольномощной. И гибкой - он мог двигаться очень быстро. Даже когда он стоял смирно, вОлафе чувствовалась сила, от которой волосы дыбом становились. А еще он былсовершенно лыс, с темным контуром бороды на подбородке, челюстях и над верхнейгубой. Он был из тех мужчин, которым приходится бриться не реже двух раз вдень, чтобы не обрасти щетиной. Глаза у него посажены так глубоко, чтоказалось, будто смотришь в двойные провалы пещер. Темные глаза на бледном лице,а над ними - черные брови. Одет он был примерно также, как и два года назад -во все черное. Черная футболка, черная кожаная куртка, черные джинсы и черныеже ботинки. Так и хотелось спросить, есть ли в его гардеробе хоть что-тоцветное, но дразнить его было бы глупо. Во-первых, ему это не нравилось;во-вторых, он вполне мог решить, что я с ним заигрываю. Я недостаточно хорошопонимала Олафа, чтобы соваться в эти дебри.

Он пытался вести себя естественно в окружении охранников, нобыло в нем нечто такое, что не давало полноты этому образу. О большинствесерийных убийц соседи могут с удивлением сказать: «Он был таким тихим, приятнымпарнем». Но Олаф приятным парнем не был никогда. Я видела, как он растворился вночи практически на ровном месте, как колдун какой-то. Но это не сверхъестественныеспособности, а всего лишь военная подготовка. Эдуард говорил, что он шпионнекоего спецподразделения, и я видела его в действии. Я знала, что это высокое,мускулистое воплощение насилия способно бесследно раствориться в ночи. Чему яповерить не могла, так это его способности притвориться безвредным и работатьпод прикрытием. Такую работу выполнял Эдуард и был чертовски в ней хорош. НоЭдуард вменяем, а Олаф - нет. Психи не способны скрывать свою сущностьдостаточно долго, чтобы слиться с нормальным окружением.

Олаф устремил темные провалы глаз на меня. Я непроизвольнопоежилась. А он ухмыльнулся. Ему нравилось, что я его боюсь. Очень нравилось.Какая-то часть внутри меня завопила: «Убей его прямо сейчас!», но здравый смыслпобедил этот вопль души.

- Нам необходима физическая сила, - заметил Эдуард, подходяко мне.

- Ты просто читаешь мои мысли, - заметила я.

- Я тебя хорошо знаю.

- Это да, - кивнула я и уставилась на него. - Тем не менее,вот кого ты притащил мне на помощь.

- У него не было выбора, - произнес Олаф глубоким, рокочущимголосом, который, казалось, шел прямо из середины этой необъятной груднойклетки.

- Я это слышала, - сказала я.

- Анита, кто это? - спросила Клодия, указывая на Олафапальцем.

- Подкрепление, - туманно ответила я, и она бросила на менявзгляд. - Он пообещал вести себя хорошо, пока находится в нашем городе.

- Вести себя хорошо? - недоверчиво переспросил Ремус. Яобернулась к Эдуарду.

- Объясняйся сам. Мне еще нужно взять кой-какие бумаги изкабинета Жан-Клода.

- Бумаги, - повторил он. Я кивнула.

- Кажется, у меня остались еще два ордера на ликвидациювампов, нашаливших чуть раньше.

- Я-то думал, об их присутствии в городе никому не известно,- удивился Эдуард.

- Они подставили нескольких вампов из Церкви Вечной Жизни.