Кабинет доктора Ленга - Линкольн Чайлд

Как могло случиться, что у вас их нет? Они должны быть где-то здесь.

– Бог мой! – сказала толстая женщина за спиной Ференца.

Управляющий молча оглядел его, начиная со шляпы и заканчивая плащом и клетчатой рубашкой.

– У вас есть счет в нашем банке, мистер?..

Ференц лихорадочно соображал. План рушился на глазах, и нужно было спасать положение. Немедленно. Он гордо выпрямился.

– У меня нет здесь счета. Меня зовут… Марроу. Эдвард Марроу. Я репортер «Нью-Йорк геральд» и пишу статью о том, как красивы эти монеты… и какую роль они сыграют в развитии международной торговли. Моего редактора может встревожить то обстоятельство, что ваш банк – федеральный – не смог предоставить ни единого образца! Боюсь, что такая аномалия заставит газету провести расследование… – он на секунду задумался, – относительно ваших частичных резервов.

Управляющий чуть поморщился, несомненно представив, какой отток средств может вызвать такая статья.

– Подождите, пожалуйста, здесь, мистер Марроу.

Он удалился. Кассир неловко переминался с ноги на ногу по другую сторону мраморного стола. Стоявшие в очереди забеспокоились еще сильнее, но Ференцу было наплевать. Наконец он добьется хоть чего-то.

Управляющий отсутствовал дольше кассира. Вернувшись с обернутым в бархат футляром, он положил его на стол и сказал:

– Прежде чем мы продолжим, мистер Марроу, хочу заверить лично вас и вашу газету, что у Нью-Йоркского федерального коммерческого банка более чем достаточно наличности и других активов, чтобы покрыть любые потребности. Хочу еще раз подчеркнуть: более чем достаточно.

– Рад это слышать, – ответил Ференц, не отводя глаз от коробки. – Давайте завершим обмен, и я напишу статью, которая… э-э… удовлетворит все заинтересованные стороны.

Управляющий начал разворачивать футляр, но вдруг остановился и сказал:

– Кажется, вы неправильно меня поняли. У нас в наличии много золотых монет – двадцатидолларовые «Свободы», десятидолларовые «Орлы». Но те, о которых говорите вы, – особый случай. – Сняв бархат, он положил обе руки на лакированную деревянную крышку. – Однако, учитывая обстоятельства, я уполномочен передать вам вот это.

И он поднял крышку.

Ференц в нетерпении склонился над футляром… и не поверил своим глазам. В выстланных алым шелком ячейках лежали две золотые «Стеллы». Ференц уставился на них в ужасном разочаровании. На одной «Стелле» – с распущенными волосами, 1879 года, – были потертости и отметины от транспортировки. А на другой – самой редкой, с собранными в прическу волосами, 1880 года, – он заметил следы от валика и щербинки на монетном диске. Именно те дефекты, которые особенно не нравятся коллекционерам.

Ференц посмотрел на управляющего:

– И это все? Только две?

Он понимал, что даже самые дерьмовые «Стеллы» все равно можно продать за сто-двести тысяч. Но ведь он рассчитывал вернуться домой с двадцатью пятью монетами в состоянии «камео» или даже «ультракамео»… а этим вряд ли дадут категорию выше PF62.

Управляющий, все еще озабоченный возможной оглаской, в свою очередь наклонился вперед:

– Вы должны нас понять. У нас в хранилище тысячи золотых монет. Но именно эти… Ну хорошо, мы получили всего дюжину монет чеканки семьдесят девятого года, а тех, что выпустили в этом году, – только четыре, включая и эту, настолько поврежденную, что ее никак не получится считать монетой «пруф»…

Но Ференц уже не слушал. Он все понял… И был подавлен своим открытием. С самого начала он рассчитывал, что попадет сюда, в год, когда отчеканили эти монеты, и с легкостью приберет их к рукам… Не допуская и мысли о том, что коллекционеры того времени, привилегированные клиенты или директора банков могут опередить его. Редчайшие «Стеллы» были изготовлены в мизерном количестве… Ференц совсем упустил из вида, что люди веками коллекционировали редкие монеты, в том числе и современные. В 1931 году собирали даже центы с Линкольном, из-за того что их выпустили очень мало. Ференц слишком поздно осознал, что прихватить пригоршню «полированных» «Стелл» из 1880 года ничуть не легче, чем добыть стопку билетов на воссоединение «Лед Зеппелин» в 2007 году, когда за двадцать тысяч зрительских мест боролись двадцать миллионов фанатов.

В тот самый момент, когда Ференц согнулся под тяжестью страшного озарения, в разговор вмешалась стоявшая позади женщина:

– Если вы налюбовались на монеты, сэр, имейте в виду, что у остальных тоже есть важные дела.

Что-то оборвалось в груди Ференца. Он резко развернулся и сказал:

– Заткнись, сука! – А потом снова обратился к управляющему: – Я беру их.

Он протянул руку. Если очень повезет, он продаст их всего за полмиллиона, но укорять себя за глупость можно будет и потом, а сейчас нужно скорее уносить свою задницу…

– Сэр! Что вы сказали этой леди? – донесся откуда-то со стороны грубый голос.

Это был охранник банка, который видел, что произошло… и слышал.

Тяжелая рука опустилась на плечо Ференца, и тут управляющий проговорил:

– Боже милосердный!

Он уставился на запястье Ференца. Проследив за его взглядом, Гаспар понял, что пожилой джентльмен с раскрытым ртом смотрит на его дешевые японские часы «Касио Джи-шок», черные и изрядно оцарапанные. Ференц носил эти часы, не снимая, последние пять лет и думать о них забыл.

– Что это у вас за чертовщина? – требовательно спросил охранник, развернув Ференца лицом к себе и потянув за рукав. У него округлились глаза при виде светодиодных цифр, магически сиявших на черном фоне… и менявшихся с каждой секундой.

Воспользовавшись моментом, Ференц вырвал руку из хватки изумленного охранника и побежал к выходу. Но ему преградили путь два других стража, к которым присоединились с полдюжины добровольных помощников из числа простых горожан.

– Не уйдешь! – сказал один из них и схватился за часы, которые только что у него на глазах разглядывал охранник. При этом он случайно нажал одну из кнопок на ободке.

Часы запикали.

– Бомба! – крикнул кто-то.

– Заговорщик! – заорал второй.

– Анархист!

Все ринулись к Ференцу. Он развернулся так резко, что оба средства самозащиты, которые он прихватил с собой, складной нож и электрошокер, со звоном упали на пол. В толпе рассерженно охнули. Один из преследователей отпихнул ногой нож, и тот полетел к стене. Другой схватился за шокер, неловко покрутил в руках и нечаянно нажал на «пуск». Из корпуса с громким щелчком вылетели двойные электроды и послали электрическую дугу прямо в бок женщине, толкавшей перед собой коляску с ребенком. Та с пронзительным криком упала на пол и забилась в конвульсиях под ошеломленные крики и плач ребенка.

– Мятежник!

Кто-то ударил Ференца кулаком в висок, он рухнул на пол, его стали пинать и дергать за руки и за ноги. Осыпаемый градом ударов, он попытался отползти в сторону, но тут, дуя в свисток, подбежали копы. Через мгновение два констебля в форме муниципальной полиции