Успех или борода - Пенни Рид

Сердце забилось вдвое чаще.

– Я закажу чартер.

– Хорошо.

– Хочешь, я свяжусь с командой Тома? Он может полететь с тобой, а репортерам скажете, что пришли как друзья. Это отсрочит необходимость принимать решение о… Джетро и даст тебе немного времени.

– Нет, – отрезала я. Скорее я пойду одна, чем с Томом. – Я поговорю с Джетро.

– Ответ мне нужен завтра.

– Ладно.

– Спокойной ночи, Сиенна, – в ее голосе угадывалось колебание, будто Марта не договорила. Неожиданно она мягко добавила: – Сладких снов.

Я улыбнулась. Часть гнева, который я носила в себе после нашего разговора, бесследно растаяла. К сожалению, освободившееся место пустовало недолго – теперь там водворилась паника.

– Спокойной ночи, Марта.

Нажав отбой, я продолжала глядеть на экран, не в силах встретиться глазами с Джетро.

Тяжесть того, что я упрямо игнорировала последние месяцы, разом навалилась на плечи. Я почувствовала себя полной дурой, идиоткой и слепой курицей. Марта только что указала мне на очевидные – и серьезнейшие – вопросы, которые следовало обсудить с Джетро гораздо раньше, а не сейчас.

До нашего первого свидания.

До того как согласилась строить прочные отношения.

До того как я в него влюбилась.

Ощущение безвыходности показалось мне полновесной оплеухой или ударом под ложечку.

Или и тем и другим сразу.

– Что случилось? – спросил Джетро, положив руку на мое колено и чуть сжав. – Плохие новости? Пора пускаться в пляс?

Я через силу улыбнулась, но не удержала улыбки. Мысли устремились в практическое русло, а с практичностью пришло и осознание невеселых истин.

Я проявила себя эгоисткой, оттого что Джетро мне очень нравился. Он хотел большего, чем коротенькая интрижка, но он не мог знать, чем это обернется. Примерное представление он получил после нашего первого похода в ресторан и неоднократного посещения съемочной площадки, но вообще он и понятия не имел, на что подписывается.

По его собственному признанию, он ничего обо мне не читал.

Поставив локоть на дверцу с опущенным стеклом, я уткнулась лбом в ладонь, закрыла глаза и выдохнула, надеясь утихомирить растущее нехорошее предчувствие.

– Короче, когда я летала в Лос-Анджелес, мы с Мартой поссорились. Она увидела нашу фотографию в смартфоне и… – я вздохнула. Любые слова казались обидными, поэтому я поспешила закончить: – Ей это не понравилось. Она беспокоилась, что снимок попадет в интернет.

– Она может успокоиться, я фотографию никому не пересылал.

Я снова вздохнула, с трудом справляясь с невидимым обручем, словно сковавшим мою грудную клетку.

– Это не все. Мне на следующей неделе нужно присутствовать на премьере фильма в Лондоне…

– Хорошо, это не так плохо.

Я сглотнула, обнаружив, что во рту великая сушь, а язык обметан ужасом.

– Тут такое дело… Понимаешь, я должна там появиться не одна.

– С кавалером?

– Да. Мне нужно прийти на премьеру с мужчиной, который послужит моему положительному имиджу и привлечет к нам внимание прессы, – без всякого выражения повторила я слова Марты, слышанные тысячу раз лично и по телефону, цитату из ее нотаций о капризном характере фортуны, способной повернуться спиной в мгновение ока.

– Скажу тебе честно, Сиенна, меня не обрадует, если с тобой в этом качестве будет кто-то кроме меня, – твердо сказал Джетро. Абсолютно серьезно, но одновременно очень мягко и взвешенно, будто стараясь, чтобы его слова не прозвучали приказом.

– Я не хочу идти ни с кем, кроме тебя! Мне это тоже никакой радости не доставит.

Помолчав секунду, Джетро спросил:

– Так в чем проблема?

Я накрыла его руку своей, и рука Джетро тут же повернулась ладонью вверх, переплетя наши пальцы.

– Если ты пойдешь со мной на премьеру, о нас все узнают.

– И что?

– Ты готов навсегда расстаться со спокойной жизнью? Ты готов, что люди кинутся рыться в твоем мусоре, взламывать твой аккаунт, фотографировать тебя на работе или когда тебе случится зайти в магазин? – я старалась удержаться от горечи в голосе, но у меня не вышло.

Он двинулся на сиденье. Я подумала, что его решимость поколебалась, потому что Джетро сейчас вполне осознал все то же, что и я.

Меня пронзила невыносимая мысль: наши с Джетро отношения были обречены с самого начала. По крайней мере, открытые отношения.

Мозг лихорадочно искал решение. Может, Джетро согласится встречаться тайно? Тогда останется возможность защитить его частную жизнь. Может, если все оставить между нами… Но мы уже не оставили этого в тайне. На съемочной площадке все знают. Странно, что это еще не попало в журналы светских сплетен. Сможем ли мы спустить ситуацию на тормозах, оставить в Теннесси то, что произошло в Теннесси?

– Да.

Я нахмурилась, не зная, на какой вопрос отвечает Джетро.

– Что – да?

– Да, я готов забыть о спокойной жизни и смириться с тем, что люди станут рыться в моем мусоре. Нужно только Клета предупредить – он временами выбрасывает странные вещицы. Я могу уехать из фамильного дома и купить, скажем, квартиру в Мерривилле…

Я уставилась на него открыв рот:

– Что?! Да как ты можешь даже задумываться об этом?

Джетро повернул ко мне голову. Брови изогнулись над полуприкрытыми глазами, а взгляд многозначительно прошелся по моему телу, будто это я чокнулась.

– Ничего, я потерплю.

Я невольно ухмыльнулась, но реальность неумолимо наступала, разрушая чары Джетро.

– Ты не понимаешь. Ведь речь и о твоем прошлом, Джетро. Все, что ты когда-либо сделал, попадет в медиакормушку. Каждая компрометирующая фотография, сделанная в полиции после твоих задержаний, каждая история… Тебе придется пожертвовать абсолютно всем – настоящим, прошлым и будущим, чтобы оставаться со мной.

Его пальцы в моих напряглись – вот теперь Джетро нахмурился. Я отвела глаза от его профиля, потому что смотреть на него было больно. Мы ехали молча, и я почти слышала, как Джетро напряженно обдумывает мои слова.

Предложение не афишировать отношения ради его спокойствия уже готово было сорваться у меня с языка, когда Джетро проговорил:

– Ты боишься, что мое прошлое повредит твоему имиджу?

Я вздрогнула, похолодев, и торопливо возразила:

– Нет! Ничего подобного. Меня оно не смущает.

Джетро отобрал у меня руку и положил ее на руль.

– Ну, это пока. Меня неоднократно арестовывали, в моем досье множество фотографий. От моего прошлого за милю несет гнусью. Я неминуемо испорчу тебе имидж и карьеру.