Поймай ветер в поле. Удержать ветер - Ирина Снегирева

Твоя Рысь".

* * *

Данко

Ранним утром Данко направился в сторону Лесного замка. Он спешил. И для этого у оборотня были целых две причины. Первая- непременно увидеться с Анной, а вторая- передать письмо князя Властислава отцу.

Данко давно изучил этот путь, ставший таким привычным. Он с закрытыми глазами мог определить, где находится и сколько еще осталось до дома. Вот и сейчас, доверившись внутреннему компасу, он задумался, представляя, что скажет Анне при встрече и вообще, в какое время лучше прийти. Крен просил передать сестре письмо, и это кажется хорошим поводом, чтобы подойти к её дому днём, не таясь ни от кого. А затем, когда она только разрешит, явиться за ответом, зная, что все будет официально и с её позволения. Раньше ему достаточно было тайных встречь, но теперь он чувствовал необходимость, в том, чтобы об их отношениях знали все. Чтобы мог назвать Анну своей…

До замка оставалось примерно час езды в том же темпе, но мужчине захотелось срезать путь. Как во времена беззаботной юности. Деревья мелькали мимо, иногда своими длинными ветками пытаясь прикоснуться к обветренному мужскому лицу. И Данко наслаждался возможностью отвлечься от того напряжения, что царило в Прибрежном княжестве достаточно давно. Он уже мысленно прикидывал, как сейчас приедет домой, а мать сразу покормит и кинется топить ему баньку. И только после этого чистый дружинник отнесет письмо Радомиру. Князь бережет свою жену, а это каждый человек или зверь уважал.

И тут конь споткнулся, всадник попытался удержаться, но не вышло.

Животное упало, погребая под собой задумавшегося молодого мужчину.

Боль была резкой и сильной. И хотелось выть, а еще ругаться. Отборным матом, не забывая перечислять всех врагов, упоминая исключительно их недостатки. Данко с трудом вылез из-под коня, понимая, что падение не прошло для него так просто. Лодыжка довольно хрупкое место, что у людей, что у оборотней. И, похоже, именно сейчас он заработал перелом.

Конь барахтался, своими движениями задевая мужчину, и Данко морщился, стараясь отползти в сторону. Но, к счастью, с самим животным ничего такого не произошло. Если не считать капкана, поставленного на зайцев. И именно в него, присыпанного травкой, угодила конская нога.

При помощи ножа удалось освободить коня, который тут же подскочил, ожидая своего хозяина. Оборотень встал, цепляясь за березку и с трудом взобравшись на горе-животину, направился к Лесному замку.

Дома мать, как водится, поохала, но отец быстро перевязал ногу и напоил целебными травами, чем прервал женские стенания, направив материнские порывы в мирное русло.

То есть на еду и топление бани.

Спустя какое-то время письма для Радомира были переданы, и Данко, немного хромая, направился к той, которая похитила его сердце.

Ладный пёстрый забор, разнообразные цветочки вокруг дорожки к дому- во всем этом чувствовалась рука женщины и Данко зажмурился, тряхнув головой. Слишком часто ему во сне являлась она, с распущенными волосами, шагающая по этой самой дорожке навстречу ему. И в медовых глазах женщины светилось столько счастья…

— Данко? — раздался знакомый голосок и тут же из-за большого розового куста выглянула Анна. Она быстро поднялась, сполоснула руки в ведре с водой и, вытирая их о передник, приблизилась к мужчине. У оборотня просто замерло сердце от этой семейной обстановки. Ведь она могла бы стать хозяйкой его дома, заботиться о нем, о своих детях… и об их будущих детях тоже. — Что произошло? Ты хромаешь.

В её голосе звучала тревога и забота, забота о нём! И Данко расплылся в улыбке. Ему было очень приятно.

— До свадьбы заживет!

— Охотно верю, — тут же отозвалась Анна, но на этот раз в ее голосе почувствовался упрек, смешанный с затаенной грустью.

— Ты не поняла. До нашей с тобой свадьбы обязательно заживет.

— Мы с тобой на эту тему уже разговаривали и не раз, — теперь в голосе молодой женщины появились горечь и печаль, — и давай больше не будем об этом. Ничего не изменить.

Он видел, как её рука дернулась по направлению к нему. Но потом Анна передумала. Да и где это видано, чтобы белым днем гладить чужого мужчину. Подобного оборотни рода Избора ей не простят. Да и у любопытных соседей будет повод посклонять на все лады молодую, да ладную вдовушку.

— Держи письмо, оно от Крена, — спохватился мужчина и протянул конверт, который женщина приняла и тут же спрятала в большом кармане передника.

— Спасибо.

— Крен говорил, что хочет своих к зиме перевести в Прибрежное княжество. Вот и ты с детьми собирайся.

— Да мне и тут неплохо. Только без братца будет грустно, но его-то я давно уже редко вижу. А теперь буду и вовсе не на каждый праздник. Каждый идет своей дорогой.

— Вот именно, — подвел черту под разговором с любимой женщиной оборотень. — Вот что, Анна, Сегодня я иду к родным Избора. Буду с ними вести разговор о тебе. Хватит заживо себя хоронить, у тебя есть дети и, дай то Бог, будут ещё. И с братом твоим я перед отъездом говорил. Он был суров, но против того, чтобы ты жила рядом, совсем не возражал.

— Что? — не поняла Анна.

— В том смысле, чтобы ты жила со мной и рядом с ним. Замуж за меня пойдешь?

Данко с нежностью смотрел на замершую от этих слов женщину, замечая и маленькие морщинки в уголках припухших и покрасневших глаз и выцветшие от солнца льняные волосы… Он больше не позволит ей лить слезы, достаточно она это делала из-за него в прошлом.

— Может не стоит ходить к братьям Избора? Ты ведь знаешь, что все может обернуться вообще против нас.

— И прятаться по углам оставшуюся жизнь? Разве это жизнь? — в сердцах выкрикнул Данко, сжимая руки в кулаки. Он ведь ели сдерживался, чтобы не броситься и не прижать её к себе. Чтобы не целовать каждый сантиметр её тела, срывая одежды… — А если что, — хриплым голосом попытался пошутить оборотень, — то и князя попрошу. Или обоих. А лучше саму княгиню Ярославу.

— А её-то почему? — вымученная улыбка коснулась любимых женских уст.

— Потому что известный факт, беременным отказывать нельзя. Опять же, князя побоятся.

— Ох и хитер ты, Данко, — произнесла женщина, то ли насмехаясь, то ли укоряя.

— Жди меня, Аннушка, приду с хорошими новостями, — уверил оборотень, направляясь к калитке, но застыл, едва до него донеслись слова любимой.

— А что с девками-то делать будешь, которых к себе привадил? Я ведь подобного не потерплю. Уж тогда лучше и замуж не выходить. Или приветить кого другого..

Данко не понял, как оказался рядом, грозно нависая над молодой женщиной.

— Не будет другого, запомни! — сквозь зубы процедил он, — и девок не будет больше! Ведь и сама прекрасно знаешь, что они мне не нужны! Никто кроме тебя не нужен! Только ты!

* * *