Серафим - Оливия Вильденштейн

раз, когда Адам произносил французские слова. Я отыскала офанима рядом с Ашером на краю толпы, оба потягивали то, что выглядело как «Ангельские Пузырьки» и тихо разговаривали. Не думаю, что они обсуждали детей, но что бы ни занимало их языки, это придавало им обоим серьезный вид.

Пока Габриэль нес сына к Тобиасу, мои глаза нашли глаза Ашера над морем покачивающихся голов и разноцветных перьев. Все, у кого имелись крылья, расправили их.

Все, кроме меня.

Взгляд Ашера стал мягким, словно перья, окаймляющие нижнюю часть его крыльев, а потом вдруг ожесточился. Став твердым, как остывший металл. Я нахмурилась, когда увидела эту стремительную перемену в его лице.

Пока не услышала женский голос:

– Почти шестьсот перьев. Почему-то я впечатлена.

Я замерла, в то время как Ашер сделал прямо противоположное. Он практически бросился вперед, длинные ноги донесли его до меня за шесть быстрых ударов сердца.

Оказавшись рядом, он обхватил рукой мою талию и отвел меня от второго архангела в комнате, а затем невозмутимо спросил:

– Сераф Клэр, что привело тебя из Элизиума?

За ней стояли два ишима, одного из которых я ненавидела больше, чем устаревшие законы Элизиума, и которого, как я надеялась, понизили в должности.

У меня выпало перо.

Ашер, должно быть, заметил это, потому что резко вдохнул, и его веки сомкнулись. Когда его ноздри раздулись, я поняла, что он не увидел его, а почувствовал. И все еще продолжал чувствовать. Он заново переживал воспоминания, заключенные в пере. Вскоре его глаза снова открылись, и он вернулся в настоящее, его гнев давил на меня, густой и электрический, сродни заряженным облакам, которые готовились разразиться грозой.

Глава 50

Хотя я знала, что в Элизиуме ангелы не стареют, было жутковато видеть, насколько Сераф Клэр похожа на свою дочь. Я бы приняла ее за Еву, если бы не золотой венец и травянистые глаза. Кроме того, Ева застряла в Элизиуме на следующие девяносто шесть лет.

– Я пришла поздравить неоперенную Селесту с ее впечатляющим успехом. – Перья Клэр цвета фуксии с платиновыми кончиками сложились за платье, полностью сотканное из золотого жемчуга.

Я не поблагодарила. Ничего не произнесла. Просто уставилась на архангела и ее верного щенка-оценщика, пытаясь понять их истинные намерения, потому что, разумеется, дело тут не в похвале.

– Так чудесно видеть, как небольшая мотивация приносит столько пользы. – Рубиновые губы Клэр изогнулись в ослепительной улыбке. – Давайте посмотрим на них.

Только когда Абаддон замерзнет.

– Ну же, неоперенная. Не стесняйся.

Когда я не сделала ни малейшего движения, она хлопнула в ладоши и произнесла:

– Lehatsamehot!

Кости моих крыльев загудели, а затем они явили все перья, которыми я владела. Мои легкие, сердце и все тело замерли.

– Никогда не стыдись своих крыльев, неоперенная. Не каждому дано их иметь. – Глаза Клэр сверкнули, прямо как изумрудные серьги в ее ушах. – Или сохранить.

Ярость пробежала по моей шее и залила щеки. Я попыталась спрятать крылья, но они будто застряли. Выставлены напоказ, чтобы все видели. Чтобы смеялись над ними. Я притянула их к спине так крепко, как только могла, потом пожелала, чтобы они исчезли, но они остались.

Как?

Как она это сделала?

– Habamehot! – прорычал Ашер. – Ты не имеешь права заставлять ангелов демонстрировать крылья без их согласия.

Несмотря на то, что нас окружало около сотни неоперенных, ни один не издал ни звука.

Клэр захихикала. В самом деле захихикала.

– Если бы мы не имели права, тогда зачем обладать силой? Разве мы не ясно объяснили это тебе в тот день, когда сделали частью Семерки, Сераф Ашер? Одна из наших обязанностей – помочь неоперенным принять дар, которым являются их крылья.

– Не. Против. Их. Воли, – сквозь зубы прорычал Ашер, прижимая меня к себе, словно опасаясь, что я могу сломаться. Или ударить архангела.

Последнее гораздо вероятнее.

– Отцовство сделало тебя чрезвычайно снисходительным, Сераф.

Мои пальцы сжались вокруг его предплечья, потому что на этот раз уже я боялась, что он может ударить Клэр. В этом и состояло ее намерение? Подначить Ашера, чтобы он совершил проступок. Поскольку он уже на испытательном сроке…

Моего напряженного плеча коснулся рукав, а затем сам Тобиас шагнул вперед, его тело заслонило меня и часть Ашера.

– Сераф Клэр, добро пожаловать! – Его голос напоминал поток тепла в холодном воздухе.

– Приветствую тебя, офан Тобиас. Как поживает твой дорогой сын? – В ее тоне чувствовалось нечто такое, от чего напряглись мышцы в предплечье Ашера и в спине Тобиаса.

– Растет как цветок. Вам стоит навестить его, когда он проснется. Мне бы хотелось представить вас должным образом.

По моей коже пополз холодок, который не могли умерить ни разгоряченная кожа Ашера, ни горящие прожилки окружающих камней. Что за игру затеял Тобиас? Приглашать архангела на встречу с Адамом рискованно.

– Я бы с удовольствием, – любезно ответила Клэр. – Мне сказали, что он так же прекрасен, как Найя.

– Они родились в благоприятный день, – сказал Тобиас.

– Я слышала. В один и тот же. До чего же… невероятно.

– Ашер любит копировать меня. И так было всегда, несмотря на то, что я постоянно поощрял его развивать оригинальность.

– Копирует вплоть до выбора спутницы. Ни одного из вас не заинтересовала истинная.

Каждый ответ тщательно обдумывался и произносился осторожно, напоминая игру в бадминтон с гранатой.

– Душа желает того, чего желает. – Оттенок согласия в тоне Тобиаса исчезал. – Раз уж вы здесь, Сераф, могу я представить вам юного неоперенного этого часа? Мы праздновали его недавно образовавшиеся кости крыльев, и, хотя Сераф Ашер уже благословил его, я уверен, что Феликс будет на луне Элизиума от пожеланий другого Серафа. В конце концов, слишком много благословений не бывает.

– Полагаю, я могу уделить ему минутку.

Тобиас жестом велел ей идти впереди него.

Ее острые каблуки дважды цокнули по светящемуся пространству, прежде чем остановиться. Взглянув поверх платиновых кончиков крыльев, она сказала:

– Сераф, не уходи до моего возвращения. Я пришла не только для того, чтобы поздравить твоего гибрида.

Ашер не ответил, даже не кивнул, но напряжение охватило его тело с новой силой. Не то чтобы оно спадало. Возможно, оно не исчезнет до тех пор, пока архангел и два ее ишима не отправятся обратно в Элизиум.

Элиза смотрела на Ашера уже не так, как смотрит женщина на объект своего желания, а так, как взирают на гибрида, скривив с отвращением губы.

– Какова истинная природа этого визита, Иш Элиза? – Вопрос Ашера был едва слышен из-за непрекращающихся арий воробьев.

Оценщик, стоявший рядом с Элизой,