Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

В таком расположении духа я плохо подготовилась к возвращению Мальчишки с похорон. Он был немножко навеселе. От вчерашней серьезности не осталось и следа. Очевидно, преподобный Хью завещал, чтобы пришедшие на похороны отдали должное его внушительной коллекции редкого ирландского солодового виски. Мальчишка, отчаянно жестикулируя, многословно описывал поминки, которые на поверку оказались довольно веселым мероприятием, этаким днем благодарения жизни, прожитой не зря. Мальчишка заявил, что и на его поминках будет так же весело, а затем плюхнулся на скамейку у заднего входа. Я заметила, что, если учесть, в каком мире мы теперь живем, это может случиться раньше, чем он думает.

– Ты мне, часом, виски не прихватил? – поинтересовалась я.

– Ничего, кроме фруктового пирога и… коровы.

– Коровы?

– Да, коровы.

Оказалось, это не бред пьяного. Хью распорядился, чтобы после его смерти корова жила в Велле. Дочь Хью привезет ее, как только получит разрешение, а на это много времени не потребуется.

– Он завещал мне свою красивую корову?

– В полнейшее распоряжение.

– Я этого не заслужила.

– Ну, ты ее получишь, хочешь ты этого или нет.

– Когда? Мальчишка! Приди в чувство. Я серьезно.

– Завтра.

Мальчишка изменился в лице и, пошатываясь, заковылял к амбару.

Со стороны Хью это было великой щедростью, типичной для характера этого человека. Я вначале думала, что не смогу принять корову, но потом поняла, что, отказавшись, оскорблю его память. Марк бы на моем месте справился лучше, но я делала все, что могла. Я вся вспотела, на ладонях появились красные полосы, пока я таскала сено из нижнего хлева к амбару. Пока я ремонтировала ограду выгона для скота, сломала себе не один ноготь. А воняло от меня, пожалуй, как от общественного сортира. Почти час времени и литровую бутылку дезинфицирующего средства я потратила на то, чтобы вычистить два объемных металлических ведра. Почти весь день я работала не покладая рук. Вскоре мною всецело овладели два чувства – усталость и голод. Подарки Хью всегда имели скрытый подтекст.

Все утро я пробегала, а теперь уселась на крыльце. Моросил дождь. Я принялась пролистывать старые номера «Еженедельника фермера» в поисках советов по уходу за дойной коровой. Подъехал прицеп. Дочь Хью назвалась Сэм. Две женщины неопределенного возраста стояли на солнце и обменивались дежурными фразами.

– Очень жалко вашего отца, – сказала я. – Я хотела написать, но не могла придумать, что написать. Я в последнее время разучилась писать.

– Ничего страшного. К нам пришли сотни писем. Теперь мне придется на все отвечать. Папе нравилось бывать у вас. Я высаживала его в конце дороги, а он шутил, что отправляется путешествовать во времени. Теперь я понимаю, что он имел в виду. Здесь кажется, что последних двух лет просто не было. А сегодня утром тоже дождило?

– Только моросило.

– Моросило… – Сэм позволила этому слову задержаться на языке, словно дорогому вину. – Но дело даже не в месте. Ему нравилось с вами общаться.

– Он был очень хорошим человеком.

– Хороший человек, совершавший хорошие поступки. Это высечено у него на надгробии.

Сэм отвернулась на секунду, и я подумала о том, как же мне не хватает сейчас женского общества. Я коснулась рукой ее локтя. Вышло немного неуклюже. Я подумала о том, что из-за отсутствия общения похожа теперь на туристку в другой стране, не уверенную в том, что ее жесты правильно поймут. Но Сэм мне улыбнулась.

– Думаю, будет лучше вывести ее наружу, – предложила она.

Аноним помог Сэм опустить задний борт прицепа. Как только тот стукнулся о землю, все рождества Мальчишки, как говорится, пришли в один и тот же день. Он положил руку на золотистую шерсть на боку коровы и пытался ее успокоить, пока Сэм толчками и уговорами не принудила животное сойти на землю по наклонной поверхности. Аноним спешно отошел, так как из-за животного у него начинался приступ астматической одышки. Внизу Мальчишка придержал корову за недоуздок, и та с безмятежным видом оглядела своими большими глазами новый дом.

– Рай для коров, – заметила Сэм.

Анна-Лиза, как назвал корову Хью, оказалась красивым животным. Мою руку обдало ее теплое дыхание. От коровы пахло «Детским путеводителем по ферме». Сэм передала мне недоуздок. Я медленно повела первую корову в моей жизни к пятизвездочному хлеву. Если бы Марк был сейчас рядом! Согласно первоначальному плану корова в нашем хозяйстве должна была появиться на третий год. Мальчишка и Аноним поднимали и крепили заднюю откидную часть прицепа. Сэм пошла за мной, неся в руке мусорный пакет.

– Тут всякая всячина, которая может пригодиться, – громко сказала она, затем оглянулась и заговорила гораздо тише: – Я не знаю, что вам разрешено, а что запрещено. Папа часто говорил о бюрократических ограничениях. У меня здесь есть кое-что, что вас должно заинтересовать. Перед смертью папа кое-что пытался выяснить. Вы сами об этом должны знать. Не знаю, хотел бы он, чтобы вы это прочли, или нет. Принимать решение пришлось мне. Возможно, там ничего важного и нет.

Попрощавшись, Сэм обняла меня. Мне хотелось пригласить ее к себе еще как-нибудь, но я представила, насколько все это ей хлопотно, и потому смолчала.

Молока в первый вечер было немного. Пожалуй, на корову плохо подействовал переезд, к тому же дояркой я была неопытной. Сладковатое молоко пенилось на поверхности. Я с гордостью внесла сверкающее ведро в дом, вспоминая первый визит Хью. Мальчишка подошел помочь готовить корову «ко сну». Мы стояли и смотрели на нее, согретые теплом, исходящим от ее тела, завороженные тем, как мерно Анна-Лиза пережевывает свежее сено. Мы обсуждали, не может ли она чувствовать себя одиноко.

Мальчишка, желая мне помочь, случайно встряхнул пакет для мусора.

– Здесь что-то есть, – сказал он, когда оттуда на землю выпала прозрачная пластиковая папка для документов.

– Ничего важного, – солгала я, поднимая упавшую папку.

В ней могут находиться ответы на вопросы, полезные сведения, по крайней мере адрес Энджи, что-то от Марка, свежие новости о сестрах. Я знала, что Мальчишка на моей стороне, но рисковать потерять папку все же не хотелось.

– Я потом прочитаю.

Его немного задело то, что я не посвящаю его в свою тайну, но он все же, хоть и с видимой неохотой, ушел, оставив меня одну.

Внутри оказалось всего два листа бумаги. «Записи для Рут» – значилось вверху первой страницы. Далее я увидела подчеркнутое слово «сестры». Следовательно, речь пойдет о сестрах, а не о моей Энджи и не о Марке. Я поверить не могла, что для Хью составляло такую непреодолимую трудность выйти на след Марка. Если бы он разыскал Марка… Муж наверняка знает, что с Энджи. Оставалось лишь одно объяснение: Марк отказался разговаривать с Хью. От этого настроение у меня значительно ухудшилось. Я вернулась к чтению материалов о сестрах.