Крик - Антонов Виктор Акимович

– Знаешь что, а я решил вернуться.

У меня аж сердце заколотилось от этих слов, сама не знаю почему. Я ошарашено смотрю на Альку. Та говорит испуганно:

– Что с тобой?

– Антон хочет вернуться, – говорю я растеряно.

– Да он что с ума сошел! – чуть ли не кричит Алька. – А ну дай мобильник!

Я ей передала мобильник и она почти кричит:

– Ты что, с ума сошел, Антоша. Я думала, ты шутишь. Тебя же сразу возьмут, в аэропорту, и в Тишину. У тебя же на фирме обороты даже значительнее, чем у Макаровского. Ты что там, перегрелся под солнцем Кипра? Ты же официально в розыске.

Она как вытащенная из воды рыба таращит на меня свои голубые глазищи и вертит мобильником.

– Ты что?

– Он сказал, чтобы мы поговорили со следователями, чтобы его в аэропорту сразу не взяли. Это его обязательное условие возвращения. И еще говорит, если мы не будем договариваться со следствием, он все равно прилетит.

– И все?

Алька вертит мобильник.

– Он выключил.

Мы таращим друг на друга глаза и ничего не поймем. Ну зачем ему возвращаться? Если осудят заочно – его же никто никогда не выдаст России. Примеров сотни.

– Но он категорически требует договориться. – говорит Алька. – Иначе угрожает просто так прилететь. А что? И прилетит. И как тогда с ним обойдутся – только остается гадать. А если все заранее, то больше надежд на нормальный исход. Как, например, со мной. Если бы ты не договорилась, дрожала бы от страха, а то уже летела с гарантиями. И вот что я подумала. Договариваться о его возвращении пойду я.

Я хотела возразить, что она себя так подставляет. Но Алька не дала мне и слова сказать:

– Не перебивай меня, не перебивай. Знаю что ты хочешь сказать. Выслушай меня до конца.

И она продолжала.

– Да, у тебя хорошие взаимоотношения с Бажовым и Новиковым. Но если договариваться будешь ты – тебя окончательно запишут в предатели. Хотя, мы может уже и сейчас в этих списках.

– А откуда они узнают?

– Ну ты, Верунчик, наивняк. Неизбежная утечка информации в наше продажное время наблюдается в любой среде, в том числе и в следственной, мне ребята из группы рассказали. А имея в виду, что они вынуждены эти мероприятия согласовывать с вышестоящим начальством, это неизбежно. Тот же Алексеев и заложит. Или кто другой – не важно. Заметь, не случайно в эту следственную бригаду деревенских мальчишек набрали, как говорит Новиков, из глухой провинции, со всей России. Там еще возможно сохранились наивные и честные.

– И все-таки я не понимаю, зачем он возвращается? Алька, что говорит твоя дедукция?

– Молчит дедукция.

3

Федоровна оказалась права. Через день после нашего разговора, когда я находилась в офисе, она мне звонит и сообщает, что меня просит зайти начальник нашего экономического управления Елин Анатолий Борисович. Звонила его секретарь.

– Я ей передала твой офисный телефон, на что она ответила, что звонила неоднократно, но тебя не заставала. А я ей в шутку говорю, – смеется Федоровна. – Может в генеральной прокуратуре, какие вопросы решает. Она сейчас там часто бывает.

– Ты что их пугаешь?

– У начальства от страха только уважения проявляется. Вот раньше, Вероника Николаевна, ты хоть раз была приглашена к нему решать какие-либо вопросы?

– Не припомню. Иногда подписывала документы с его визой, ты же знаешь.

– А сейчас – выше нос и тверже взгляд, но с уважением к принятой в НК структуре.

– Мне эту структуру в генеральной прокуратуре показали. Надо сказать, очень похоже.

– Мне тоже – смеется Федоровна. – Хорошо рисуют ребята. Молодые, способные. Сил много, но и голова у некоторых работает.

У нас в компании был заведен такой порядок, что без нужды работник на другом этаже не должен появляться. Если тебя замечали на другом этаже без надобности, могли сделать замечание, второе замечание могло закончиться вызовом в отдел безопасности. Поэтому на президентском этаже, где находился кабинет начальника планово-экономического управления, я была считанное количество раз. Я вошла в кабинет, и секретарь молча указал мне на часы. Я опаздывала на две минуты. Потом, так же молча, кивнула головой на дверь. Я вошла, Елин поднялся из-за стола и пошел мне навстречу. Он мягко взял меня за руку. Это означало по приметам Федоровны, что будет просить денег. Но он начал с генеральной прокуратуры. Расспросил, как идет следствие. Я отвечала, что у фирмы все вроде нормально. Рассказала и про вексель, но без того ужаса который нагнал на меня Алексеев. И в это время в кабинет вошел вице-президент нашего банка Охлобыстин. Я у него бывала по делам. Услышав про вексель в сердцах заметил, что менты и в банковском деле менты. Наглостью решили взять. Отдавать деньги ясное дело не хочется.

– Им, наверное, хозяин обещал, – предположил Елин.

Охлобыстин пожал плечами, как бы показывая, что никому это неведомо.

– Ну и чем закончилось? – спросил он.

– Если говорить о тех документах, которые были у начальника управления, то пока ничем. Меня никуда не вызывали по этому поводу. Но вот вексель этот бригада, которое расследует наше дело, взяла себе для проверки. Они вообще у меня изъяли все векселя.

– А зачем все это? – спросил Елин.

Я пожала плечами.

– Наверное, для проверки. Они как увидели, что суммы довольны большие, так сразу заинтересовались. К тому же в этом случае их удивила очевидная наглость банка.

– А что же начальник управления? – спросил Охлобыстин. – Вроде бы он их руководство, а они отказались выполнять его указания.

– Все это происходило при мне, и как я поняла из их разговора, эта бригада не подчиняется в прокуратуре никому. У нее такие полномочия. Бажов так и заявил Алексееву, когда тот требовал моего задержания. Говорит, что при всем к вам уважении, но Корнева у нас имеет статус свидетеля и изменять его мы не намерены. К тому же следователь Новиков прямо заявил, что бумаги против меня – туфта. Он прямо так и сказал – туфта. Начальник управления чуть не взбеленился. Но ничего не смог сделать, забрал бумаги. И вот пока никаких последствий.

И видя их нескрываемый интерес и озабоченность, я для пущей важности еще добавила:

– А потом мне Бажов сказал, чтобы я не беспокоилась. Они этот вопрос будут контролировать. И опять повторил, что это очевидная туфта.

– А как контролировать? – не отставал Охлобыстин.

– Вот этого я не знаю. Но на наши письма банк не отвечает. Наверное, придется обратиться в арбитраж. Ведь сроки подходят.

– Вы не торопитесь, Вероника Николаевна, – говорит Охлобыстин. – Я с ними переговорю, может что проясниться. Но вы молодец, выдержали натиск. Им наверняка стало известно про следствие в отношении фирмы. Вот и решили нахрапом.

– Ну а у нас к вам такое имеется предложение, – начал Елин, когда мы закончили с банком. – Наше предприятие, Ленский ГОК имеет сейчас финансовые трудности. А у вашей фирмы по сведениям от Стаса Ивановича имеется достаточно свободных денег. Ну известно, что деньги должны работать. Поэтому у нас предложение, чтобы фирма предоставила ГОКу кредит. Как мы обычно делаем для своих фирм в виде векселя. Где-то на сумму девятьсот миллионов. Стас Иванович считает, что для фирмы это не обременительно. Кстати и Чайка не возражает, мы с ней связывались.

– Раз руководство рекомендует, – говорю я. – Думаю, вы все просчитали и действительно, Ленский ГОК может получить кредит. Но вы же в курсе