Искусники - Пэт Кэдиган

«Отсоединиться», – отдал он мысленную команду. Откуда-то из глубины сознания пришло подтверждение – на уровне ощущения, которое он попытался описать для себя, но без особого успеха. Безуспешность определяла, похоже, всю его теперешнюю ситуацию. Он осторожно отсоединил провода от головы. При этом он ничего не чувствовал, как и обещали, никакой боли, но слишком уж это все походило на ритуал вуду. Когда в куклу втыкают длинные иголки, а потом вытаскивают их наружу. Может, это сравнение ему пришло в голову потому, что не хотелось вспоминать ту палату в «Охотниках за головами». Иначе пришлось бы признать, что все-таки он попался.

Гейб потряс головой, будто пытаясь побороть головокружение, которого на самом деле не испытывал. Это, собственно, было самой примечательной чертой нового интерфейса: никакой опустошенности, никакой головной боли, как после похмелья, что нередко случалось с прежней системой. Ни переутомления глаз, ни мышечной усталости, вообще никакого перенапряжения.

Хотя, по здравому размышлению, после бессонной ночи голова у него должна была кружиться, но не отдыха он жаждал – и тогда, и теперь.

Проклятое слово на букву «с», Людовик. Оно требует от нас больше решимости, чем порой удается наскрести. Потому что хуже нет, когда вроде и грифель в карандаше не стерся, а писать некому.

Вспомнив ее слова, Гейб рассмеялся. Голос Джины звучал у него в голове на удивление ясно. Гнезда дали ему эту четкость – каждая мысль проходила на его мысленном экране зримо и ясно, будто на мониторе с высоким разрешением. Казалось, протяни руку – и дотронешься.

Однако гнезда не способны были прибавить ему власти над ходом мыслей. Никакого напряжения, но и показать особенно нечего. Сосредоточиться надолго, чтобы выдать последовательный и законченный кусок, никак не удавалось.

Он встал, выгрузил чип из консоли, подержал его немного на указательном пальце, а потом вставил в слот на переформатирование. Мэнни ввели имплантаты четыре дня назад, это означало, что его продержат в медицинском отделении еще не меньше трех, то есть у него в запасе три дня, чтобы выдать полнометражный вариант приключений с цеппелином для «Пара-Версал». Но пока не удавалось записать и пяти минут связного диалога без полного разброда сознания. Может, удастся отвлечь Коппертуэйт на очередное обсуждение сюжета. Конечно, заходи потрепаться, будем гонять, так сказать, кхм, тараканов. Обожаю разговаривать с творческими людьми. Прошу прощения. Что ты тут такое творишь? Если найдет в себе силы вынести подобное.

Его взгляд остановился на виртукостюме, аккуратно сложенном на полке над столом, сверху лежал видеошлем. Со старой доброй системой и старыми чипами он бы куда быстрее управился. За какие-нибудь две недели. А потом уже прогнал бы сделанное через новый интерфейс – правда, есть вероятность, что все разлетится этаким видео-конфетти уже через две минуты, если учесть теперешнее отсутствие у него всяческой способности сосредоточиться. Потом можно сбросить материал Мэнни в очередь на просмотр и ждать, когда тот до него доберется. Уж этого момента он не пропустит – вопль ярости будет слышен через любые стены. Или же Мэнни решит подглядеть за ним через какой-нибудь «глазок»…

А может, уже так и сделал.

Вспомнилось ощущение чужого присутствия – резкое, словно удар по голове. Сомнений нет. То же самое он испытывал во время упражнений по визуализации на следующий день после операции, будто кто-то наваливался на него или толкал.

Возможно, тот хакер. Но разве он не попытался бы заговорить с ним?

Гейб запустил руку в волосы. Нет, нельзя думать о хакере, иначе он попадет на чип вместе с прочими посторонними образами. Наверно, нужно обратиться к медикам и спросить, нет ли у них программы для отсечения посторонних мыслей.

Он заметил, что зарывается пальцами в волосы все глубже, будто хочет докопаться до главной причины всех своих забот и вырвать ее с корнем. Гейб обвел глазами виртукостюм с шлемом, консоль, свернутые на ней провода, всю «яму», и вдруг ощутил себя запечатанным здесь, как в душном ящике. Ударив по клавише открывания двери на консоли, он побежал к лесенке, ведущей на верхнюю площадку.

Судя по индикатору у двери напротив, Джина была у себя в «яме». Гейб медленно подошел к двери и поднес руку к кнопке звонка. А вдруг он своим появлением нарушит что-нибудь, может, она сейчас вся в своей музыке и видео, пытается заставить эти образы быть чем-то, делать что-то для нее там, неведомо где? Или, наоборот, ей хочется увидеть его не меньше, чем ему?

Гейб надавил кнопку. Через мгновение дверь бесшумно распахнулась. Он снова помедлил, соображая, что сказать, но тут дверь начала закрываться. Гейб рванулся внутрь, задев грудью косяк и оторвав при этом пуговицу.

Раздалось тихое гудение лифта, который она послала ему навстречу. Джина сидела, положив ноги на стол, и глядела на один из плоских мониторов консоли, будто не видя Гейба. Тот спустился и теперь ждал, когда она оторвется от экрана и переключит внимание на него. Неожиданно лифт двинулся вверх, пришлось соскочить.

– Господи. – Выдохнул Гейб.

– Прости. Мне показалось, что ты передумал. – Ее голос звучал отстраненно, как-то неестественно. Только сейчас Гейб заметил в гуще дредов тонкие провода. Значит, она подключена к машине. Он шагнул назад, к лестнице.

– Ну же, ты что, боишься, я укушу? – Она медленно повернулась к нему, взгляд не сразу сфокусировался на лице Гейба, будто ей очень не просто было выделить его из окружающей среды.

Гейб неуверенно подошел ближе.

– Что ты делаешь?

– Слежу за волной, которую гонит мой мозг. – Она показала пальцем на экран.

Три извивающиеся вверх-вниз линии ничего ему не говорили. Неожиданно они остановили свой бег и двинулись по экрану в обратную сторону, пока не достигли нескольких зазубренных пиков среди прочих фигур с более-менее повторяющимся рисунком.

– Тут я открывала дверь, закрывала ее, посылала подъемник вверх первый, а потом второй раз. Это если тебе интересно. – Линии дернулись, экран на мгновение очистился, но уже в следующий миг он увидел там себя стоящим перед входной дверью. – В принципе, можно всем отсюда управлять, если знаешь как. – Экран снова очистился. – Отсоединиться, – скомандовала она.

Пока Джина отсоединяла провода от головы и укладывала их, он старательно отводил глаза.

– Чудно́, правда? Просто захотелось проверить – получится или нет. У тебя тоже выйдет, если захочешь.

Она зевнула, покрутила головой и, слегка помассировав шею, выжидающе посмотрела на него.

Слова опять куда-то улетучились. Как в дурном сне. С этими проклятыми гнездами в голове он мог спроецировать вовне любое представление, любую мысль, а вот сказать теперь женщине, с которой только что провел ночь, зачем пришел, был не в состоянии.

Джина кивнула.

– Слушай, все в норме. Все как есть. Поэтому не суетись и занимайся пока тем, чем тут положено. Ты ведь заполучил контракт с «Пара-Версал» и волен, согласно ему, осуществлять полный художественный контроль. Тебе повезло больше, чем прочим, поэтому, считай, твой бутерброд упал на этот раз маслом вверх. Можешь даже выкупить у бывшей жены ее часть в кондоминиуме и никуда не съезжать. А если удача продержится, кто знает, глядишь – вместо этого заведения совсем перейдешь в «Пара-Версал».