Дети Империи - Олег Измеров

«Вот тебе на. И что же говорить?»

– На мой взгляд, недостатки вашей системы – это продолжения ее достоинств. От известной мне системы, существовавшей на моей памяти в СССР…

– Сложившейся в результате государственного переворота пятьдесят третьего года, – уточнил Берия. – Извините, продолжайте, я не буду перебивать.

«Ну да, с его точки зрения, это, конечно, переворот. И насильственное свержение».

– Короче, ваша советская система отличается от нашей советской, на мой взгляд, прежде всего большей просвещенностью и управленческой культурой верхних слоев правящей элиты и гораздо лучшим умением манипулировать массами. Появление двухпартийной системы с управляемой оппозицией – это, скорее, декорация. Сейчас это выглядит, скажу честно, едва ли не идиллией. Но что будет через два-три поколения, если в элите скопятся алчные и беспринципные карьеристы, которые снова примутся делить между собой власть и страну, используя ту самую более утонченную технологию манипулирования массами? Не приведет ли это к развалу государства? Или вообще к гражданской войне?

– Хороший вопрос…

– Конечно, я еще слишком мало изучил вашу систему, и, возможно, этот вывод односторонний, поверхностный и…

– Не надо дипломатии. Вы верно обозначили проблему: кто должен быть селекционером, чтобы сорт не выродился? И проще всего мне было бы сказать: до этого еще дожить надо. Только когда доживем, решать поздно будет. Так что придется ломать голову сейчас. А готового ответа у меня нет. Пока нет. Кстати, как у вас там зарекомендовал себя товарищ Машеров? Только без вот этих вот виляний. Я не Сальери, чтобы Моцартам в бокалы яд подсыпать.

– Только положительные отзывы. В период перед трагической гибелью в автокатастрофе – большой авторитет, развивается промышленность, на селе сохранены мелкие хутора, что препятствует оттоку в города, относительно хорошее снабжение товарами народного потребления – из соседних регионов ездят.

– Ну вот вам один из возможных продолжателей после меня. Возражения у вас есть?

– Никаких, честно говоря.

– Мне было особенно важно услышать это от вас… – Берия слегка повернулся в кресле, чтобы взглянуть на правый монитор, и щелкнул переключателем. – Собственно, вопросы, которые я хотел задать вам, я задал. Теперь жду ваших, если они есть.

«Что же спросить-то? Надо что-то важное, ключевое… От чего зависела судьба всего народа».

– Лаврентий Павлович, вы, наверное, единственный из людей, которых мне довелось видеть, которые хорошо лично знали товарища Сталина… Скажите, на ваш взгляд, почему Сталин, зная о планах Гитлера, не нанес превентивного удара по Германии? И почему нападение Гитлера оказалось для него такой неожиданностью? Ведь наверняка же он видел и цинизм, и коварство фюрера, и то, что он на нашу страну зубы точил. Почему так получилось?

– Превентивная война… Это хорошая мысль. И эти планы военные прорабатывали. Только вы ведь, наверное, помните изречение Ленина, что война есть продолжение политики иными средствами?

– Конечно. Еще в школе учили.

– Вот. А теперь представьте политические последствия такой войны. Никакого ленд-лиза, Рузвельт бы выступил на стороне Гитлера. Потому что мы – агрессоры, а Гитлер – жертва. Вы же знаете, что бы ни случилось, у Запада будут виноваты русские, потому что наша страна богата природными ресурсами и Запад хочет их скушать. Потом, думаете, в Европе в этом случае были бы рады освободителям? Ни в коем случае. Их бы запугали кровавыми комиссарами. В армию Гитлера с удовольствием пошел бы польский народ, чешский, болгарский, французский, все бы думали, что, воюя за рейх, они защищают свою родину от русских варваров. А как у нас смогли бы объяснить, с чего это Германия вдруг ни с того ни с сего стала нам врагом и мы на нее напали? Пошла бы масса недовольных войной, как в шестнадцатом, дезертирство, подняли бы голову националисты по всем республикам, да тут еще и продовольственные трудности… И кончилось бы это все тем, что армии наши завязли бы в Польше, пошло бы разложение войск, в конце концов – переворот и развал страны. И тогда уже немецкие танки могут по шоссе идти до Урала и дальше.

– То есть как в Первую мировую.

– Именно так. А в вашей реальности Гитлер напал – жестоко напал, это стоило множества потерь, но это сплотило страну, и вы избежали участи вымереть рабами.

– А почему тогда война оказалась неожиданной?

– Знаете, в то время политика всех держав была очень циничной. Англия и Франция сдали Гитлеру Чехословакию, Бек торговался с Риббентропом о совместной войне с СССР за Украину и выход к морю… А нашей стране жизненно важна была отсрочка на год, может, на два. Наверное, у вас теперь это знают. Новые заводы на Урале еще не построены, новую боевую технику еще доводить надо, у нее куча недостатков, армия автоматическими винтовками достаточно не вооружена… Превентивная война в таких условиях, а тем более какие-то завоевательные операции в Европе – полный бред. Короче, с Гитлером начались негласные переговоры о возможности участия СССР в совместной с Германией высадке в Британии где-то в сорок третьем году. Конечно, это был блеф, но Сталин считал, что Гитлер мыслит рассудительно и захочет одновременно и расправиться с Англией, и ослабить СССР. Видимо, поэтому в июне сорок первого года Сталин у вас и не ждал нападения. А Гитлер мыслил авантюрно, импульсивно. Только в вашей реальности он самоубийственно напал на СССР, а в нашей – так же непредсказуемо и внезапно бросился искать в нем стратегического союзника. Да так, что Британия начала бомбить бакинские нефтепромыслы, и тогда всерьез пришлось пригрозить высадкой. Я понятно объяснил?

– Да, – согласился Виктор, несколько придавленный обрушившимися на него неизвестными фактами, с учетом которых начало войны выглядело в совсем ином свете, чем он привык считать.

– Есть ли у вас другие вопросы?

– Нет, спасибо, – ответил Виктор, решив, что при дальнейших вопросах окажется, что он настолько много узнает, что его могут обратно в Россию и не выпустить.

– Тогда остается вам пожелать счастливого пути на родину. Хоть и недолго были, но след оставили… Знаете, у меня Серго все заводит песню про черного кота. – Он немного помолчал и добавил: – Ну, будем надеяться, все обойдется. У вас с Гитлером справились, у вас атомной войны не допустили. Чем мы хуже? Всего вам доброго! Да, извините, что руки подать не могу. Врачи запретили, говорят, при простуде иммунитет снижается, а они боятся, что у вас в будущем могут быть какие-то мутирующие вирусы. Приходится подчиняться.

– Все нормально! Всего доброго! Удачи вам!

«Ну и где же знаменитые обещания стереть в лагерную пыль? – думал Виктор, проходя с Кулигиным обратный путь по тем же коридорам. – А может, это такая политическая игра? Продемонстрировать, так сказать, сталинизм с человеческим лицом? Хотя, собственно, кому продемонстрировать? Можно подумать, что меня сразу же после возвращения обступят репортеры. «Сколько раз Берия обещал вас стереть в лагерную пыль?» «Скажите, кто из исторических деятелей имел больше женщин – Берия или Распутин?» Да и нашу прессу обычно интересует не человеческое лицо, а другие части тела. В общем, кто их разберет, этих политиков…»