Волк среди теней - Дэвид Геммел

— Корабль на горе? Пойдемте со мной, мистер Шэнноу. Мне будет приятно показать вам, что такое настоящая сила.

Окруженный стражниками, Саренто повел Шэнноу на верхнюю прогулочную палубу, а оттуда на шлюпочную. До самого горизонта простирался океан, и Ковчег торжественно скользил по звездам, отражающимся в волнах. Шэнноу ощутил запах соли в воздухе, а над гигантскими трубами кружили и пикировали чайки.

— Потрясающе, не правда ли? — спросил Саренто.

Шэнноу била дрожь.

— Это невозможно.

— С Материнским Камнем возможно все.

— И мы правда в море?

— Нет. Ковчег все еще лежит на своей горе. То, что вы видите и ощущаете, образ, проецируемый магией. Однако, пробей вы отверстие в борту, внутрь польется вода, соленая вода. Ибо Камень будет поддерживать иллюзию. А если вы прыгнете за борт, то погрузитесь в море, ледяное и смертоносное. А потом пронижете его и окажетесь в развалинах Атлантиды. Вот это и есть сила, мистер Шэнноу, причем ничтожная доля силы, заложенной в Камне. Пожелай я, и Ковчег поплывет по настоящему океану. Как в один прекрасный день и произойдет, и тогда я приплыву на нем в порт Нью‑Йорка.

— В какое число душ это обойдется? — спросил Шэнноу.

— Какой у вас мелочный ум, мистер Шэнноу! — Саренто покачал головой. — Что такое несколько жизней в сравнении с золотым будущим?

— Нельзя ли нам вернуться внутрь? — сказал Шэнноу. — Здесь холодновато.

— Нам можно, Шэнноу. Вы, боюсь, покинете корабль здесь.

— Как раз тогда, когда мне начинало тут нравиться, — сказал Шэнноу и, когда Саренто сделал знак стражникам, он нагнулся и стремительно вытащил из сапога обоюдоострый охотничий нож. Первый стражник упал мертвым с располосованным горлом. Шэнноу выхватил его пистолет и прыгнул к Саренто. Великан нырком упал на палубу. Шэнноу упал на него, бросил нож, ухватил Саренто за воротник и прижал пистолет с взведенным затвором ему под подбородок.

— Будьте столь любезны, прикажите своим стражникам убрать оружие, — прошипел Шэнноу, поднимая Саренто на ноги.

Трое стражников посмотрели на своего начальника.

— Подчинитесь, — сказал он. — Я покончу с этим фарсом по‑своему.

— Веди меня к Камню! — потребовал Шэнноу.

— Всенепременно. Ваши детские игры в героизм дают вам на это право.

— Поздравляю вас с подобным хладнокровием.

Их взгляды встретились.

— Возможно, вы полагаете, что верх остался за вами, мистер Шэнноу, однако магия, поднявшая Ковчег с морского дна, не будет разрушена сумасшедшим с адским револьвером в руке.

И Саренто повел его вниз.

А «Титаник» плыл и плыл по призрачному морю…

Сон Аваддона был беспокойным, и он проснулся, хватая руками воздух. Черные шелковые простыни промокли от пота. Он спустил ноги с кровати. Он так хорошо чувствовал себя три часа назад, когда в Вавилон привезли Донну Тейбард. И нынче ночью владычество исчадий Ада станет беспредельным — все гороскопы подтверждали это. Донна была той жертвой, которую ожидал Дьявол, и когда он пожрет ее, вся сила Ада вольется в Аваддона.

И все же теперь царь исчадий сидел, дрожа, на кровати, томимый безымянными страхами, которые преследовали его во сне. Он видел, как Йон Шэнноу в недрах Ада сражался с Вельзевулом мечом и пистолетом. А потом Взыскующий Иерусалима обратил глаза на Аваддона, и в этих глазах царь увидел смерть.

Страх не исчезал, и Аваддон подошел к шкафчику у окна, налил вина в кубок и пил мелкими глотками, пока его нервы не успокоились. Он подумал было, не позвать ли Ахназзара, но отказался от этой мысли. Последние дни верховный жрец все больше дрожал от страха в присутствии царя.

— Папочка! — Детский голос заставил Аваддона очнуться. Он резко обернулся, но спальня была пуста. Он заметил свое отражение в высоком прямоугольном зеркале, встал и втянул живот, чтобы выглядеть внушительным.

Аваддон, Владыка Бездны!

— Папочка! — На этот раз голосок донесся из соседней комнаты. Аваддон выбежал за арку двери — ничего, кроме пустого письменного стола и открытого окна. Он заморгал и утер пот с лица.

С улиц за стенами дворца до него доносился ритмичный вопль собирающихся там толп:

— Сатана! Сатана! Сатана!

Вальпурнахт — ночь красоты, когда людям дано увидеть снизошедшего к ним их бога, ощутить его присутствие в воздухе вокруг них, увидеть его образ в сиянии их Кровь‑Камней.

А эта была особенной. Эта ночь станет зарей эры исчадий Ада, ибо, когда сила Донны Тейбард перельется в ножи, а ее тело будет поглощено Владыкой, магия Ада ворвется в мир.

Владыка Бездны станет Царем Всея Земли.

— Папочка, мне страшно!

Аваддон стремительно обернулся и увидел белокурую семилетнюю девочку. К груди она прижимала тряпичную куклу.

— Сара?

Девочка убежала в спальню, и Аваддон последовал за ней, но комната была пуста. Он знал, что галлюцинирует: ведь Сара погибла века и века тому назад. Вино оказалось сильнее его воли.

Как и воспоминания… Он снова наполнил кубок и, вернувшись к зеркалу, уставился в покрасневшие серые глаза. Волнистые волосы на висках подернула седина. Лицо было таким, каким оставалось из века в век — лицо человека средних лет, сильного, в самом расцвете сил.

Нет, на него из зеркала смотрел не Лоренс Уэлби. Уэлби был мертв: мертв, как его жена и дочка.

— Я царь, — прошептал он. — Владыка Сатана! Убирайся, Уэлби! Не смотри на меня так! Кто ты такой, чтобы судить?

— Почитай мне, папочка!

— Сгинь! — крикнул он, зажмуриваясь, чтобы не увидеть призрак, который, как он знал, лежит в его кровати.

— Почитай ей, Лоренс. Ты же знаешь, она без этого не уснет.

Уэлби открыл глаза и с трепетом радости увидел в дверях золотоволосую женщину.

— Руфь?

— Ты забыл, как читают сказки?

— Это сон.

— Не забывай нас, Лоренс.

— Ты правда здесь? — спросил он и, спотыкаясь, кинулся к ней. Но золотоволосая женщина исчезла, и Уэлби упал на колени.

Дверь открылась.

— Руфь?

— Нет, Владыка. Тебе нездоровится?

Аваддон рывком поднялся с колен.

— Как ты посмел войти без доклада, Ахназзар! — крикнул царь.

— За мной пришли стражники, государь. Сказали, что слышали твой… твой голос.

— Я здоров. Что показывают звезды?

— Магелин говорит, что настал миг великой перемены, как и должно при рождении империи.