Самый Красивый Гном - Харитон Байконурович Мамбурин

Глава 5

Долиной смертной тени

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Раньше, вроде, я не бил женщин и детей. Зря-то как. Даже не представляешь, какое при этом чувствуешь облегчение, какой душевный подъём!

— Ыыы…

— Что «ыыы»?

— Больно… (всхлип)

— Это ты, засранка, получила как Эльма Криггс, дочка и… маленькая девочка! Но если мало, то могу всыпать как… как ты себя там поименовать хотела? Женой?! Вот по-взрослому, ага!

— Ыыы… ну я же взрослая…

— Ладно, уговорила. На шкрассе, конечно, неудобно, но…

— Нет-нет-нет! Не надо!! Пожалуйста-ааа!! Ыыыы…!

Мелкая, гадкая и коварная засранка, которой я доверял как никому, решила сыграть в собственную игру, пользуясь тем, что я был занят стращанием несчастного чинуши, от которого тянуло алкоголем и еще какой-то мерзостью. Вместо того, чтобы действовать согласно плану, эта зараза чуть не женила меня на себе! Ситуацию еле спас мой улучшенный слух, а также подозрение, возникшее, когда мелкая засранка полыхнула страхом, скосив на меня глаза!

Ууу…

Заведя руку за спину, я мстительно потыкал большим пальцем руки от души напоротую мной тощую задницу всхлипывающей хитрюги, на что та разразилась плаксивыми воплями, совмещенными с мольбами о пожалеть, понять и простить. Понимать я такое вопиющее пренебрежение Плану отказывался наотрез! Тем более в исполнении этой… этой…

Да она совсем ребенок! От горшка два вершка! Еле-еле набрала на свои мощи чуток мясца за четыре месяца! Тощая, мелкая, на десятилетку внешне еле тянет и туда же! И куда?!

…ладно, пусть и постарше, но всё равно!

Трясясь на спине шкрасса якобы от раздражения, я на самом деле сублимировал панику и проклинал свои корни «раба бюрократии» из прошлого мира. Вот, казалось бы, что такого? Какой-то засранный чинуша в засранном городке, пыхтя самогонным «выхлопом» накорябал пару бумажек, проставив свои закорючки и печати Союза Равных, а я, совершенно неожиданно для себя, всерьез проникаюсь, начинаю ощущать Эльму как дочь?!

Да как так-то?! За что мне это? Я всего лишь хотел подстраховаться на тот случай, если в Хайкорте упрутся рогом, не желая принимать постороннего. Писулька эта, конечно, оторви и выбрось, но лучшее, что я смог придумать и сделать на ходу!

Местность вокруг, казалось, была буквально создана для горестных размышлений, лиричных чувств и прочей высокодуховной плаксивой хрени — голая каменистая пустыня с редкими сухими сучьями, сиротски торчащими из песка. Ровная как стол, она простиралась во все стороны, кроме той, куда был направлен мордой шкрасс. Карус деловито перебирал лапами в сторону небольшой крутой горы черного цвета, сильно и далеко выделяющейся на фоне окружающей пыли даже для обычного зрения.

К ней я и направлялся, продолжая злобно бурчать на свою неслучившуюся и хитрожопую «жену». Вот же ж… правильно я всё-таки запихал связанного и оглушенного алкаша в тот смердящий мешок. Мог бы хоть взглядом изобразить удивление, когда ему на ухо пигалица шипела о том, чтобы составлял брачный договор!

Проникнуть в Хайкорт было невозможно. Вообще или в принципе — мне никто не сказал, лишь гарантируя на словах, что подобная попытка кончалась лишь смертью отважного первопроходца. Те, кто обустраивал это убежище от всего мира, ресурсами и знаниями обладали достаточными, чтобы огородить очень солидный кусок территории, но при этом еще и мудростью, выбрав этот кусок практически в пустыне. Как по мне, основатели Незервилля прекрасно понимали, что займи они территорию побогаче да позеленее — разумные будут стучаться к ним всем, чем можно и нельзя, пока не продолбятся, ибо такова их природа. А вот кусок пустыни посреди дикой и лишенной каких-либо привлекательных ресурсов местности — это проект на века, если не более.

Эдакая «зона 51» стимпанкового мира, огороженная таинственным густым туманом, пройти который насквозь никому и никогда не удавалось.

Но, город нуждался в ресурсах, а значит — дорога была, как был и контрольно-непропускной пункт, где меня, по идее, ждали с распростертыми объятиями.

— Что это? — пропищало у меня из-за спины удивленное.

— Это… наверное форт, наверное в горе, — ответствовал я, почесывая затылок.

Идентифицировать иначе увиденное было довольно сложно. Часть горы, к которой мы приближались, была облагоустроена… или же изуродована руками разумных. Что угнетало мою нервную систему и чувство прекрасного, так это то, что часть горы была большей по отношению к самой горе. Встроенная в складку местности крепость угрюмо демонстрировала нам ряды бойниц на втором, третьем, и четвертом этажах, выше плавно переходя в площадки, на которых мой зоркий глаз в паре мест угадал ни что иное, как стволы артиллерийских орудий, задранные в небеса.

Кинув взгляд направо и налево, чем обозревая голую как коленка пустошь, я задался вопросом о том, кому может понадобиться брать этот форпост штурмом, но ответа родить не смог. Эта грандиозная конструкция была буквально антиподом поговорке «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Эту гору явно нельзя было обойти.

Сунув в карман медальон, который я подобрал с пола в мэрии Эрко Ваньи, я пришпорил Каруса по направлению к горе. Сам медальон был очень интересной штучкой, без всяких сомнений «личной» или «родовой», но в странном состоянии перехода. Зрение Должника не могло распознать его свойств, лишь определяло, что хозяина на данный момент нет. Сам медальон выглядел красиво и зловеще, в виде стилизованного в круге полированного металла черепа, обрамленного по кругу выгравированными бедерными костями, от чего я его и ухватил аки сорока. Даст судьба, позже разберусь.

Проходной двор у крепости был большой и просторный, исправно наводя тоску не хуже, чем весь остальной феншуй вокруг. Зайдя и повращав головой, я нашел место, где можно было привязать шкрасса, а еще сделал для себя несколько открытий, заставивший сглотнуть горькую слюну. Затем, собравшись с духом, я сгрузил с кота Эльму, взял её за руку, да и почапал к единственному входному отверстию, претендовавшему по размерам на то, что годится для разумных. Циклопическая дверь оказалась незапертой. Относительно.

— Вашу налево, — пропыхтел я, еле удерживая едва ли не бункерную створку, которую едва удерживал двумя руками, — Нахрена такие двери делать?!

Чудовище, сделанное из стали, каменного дерева и разочарований взрослой жизни оказалось снабжено хорошими такими рессорами.

— А это чтоб гранаты внутрь тишком не закидывали, — ухмыльнулся мне глядящий поверх пулеметного прицела престарелый полугоблин с удивительно лошадиной физиономией: — Ты проходи, не стесняйся. Пушки только на столик вот этот складывайте. И одежонку верхнюю. Не догола, я просто хочу уверенным быть, что взрывного на вас ничего нет.

Дверь за моей спиной грузно хрюкнула сталью, намекая, что назад я её без дозволения полугоблина уже