Вознесение - Джон Уинтерборн

едиными с людьми, перенимая их качества и позволяя самому человеку перенять что-нибудь от Луны. Тогда, пятнадцать лет назад, Азура была счастлива слиться с ней в одно, и ее мнение не изменилось за все прошедшее время, но к этому моменту, к нынешнему времени, уже сложно было сказать, осталось ли хоть что-нибудь от той «Азуры», или же Луна забрала у нее все, стерев ее из мира как личность.

Луна прекрасно помнила, что это за «небеса». Именно сюда она и попала вместе с Солом после ритуала, и именно здесь они же и остались. В астральном ордене часто обсуждалась теория, что некогда ангелы были способны свободны путешествовать по Астралу, в отличие от остальных, но сейчас Луна понимала, что это было заблуждение. Возможно, не такое большое заблуждение, как можно себе представить, ведь у ангелов все же нашлись силы отправить сюда Луну и Сола, но… сами они так и не ступили в Астрал. По крайней мере, Луна не видит здесь ни одного своего сородича.

Возможно, ангелы испугались того, что Луна и Сол не смогли вернуться, а возможно они изначально знали, что отправляют этих двух в настоящую тюрьму, из которой не будет выхода. Они наверняка извлекли пользу из обоих вариантов, используя нечистых созданий как эксперимент, удовлетворив желание тех, кто не хотел видеть их на небесах, и одновременно с этим проведя проверку, может ли ангел, или подобный ангелу, вернуться отсюда.

Важно ли это было сейчас? Наверное, нет, ведь они все давно мертвы.

Но Луне все равно было интересно. И чуть-чуть обидно.

Облака перед ее глазами отчасти рассеялись, и перед Луной предстал… кристалл. Настоящий кристалл, который, впрочем, вызывал у Луны не восхищение от его красоты, хоть тот и впрямь был прекрасным. Он вызывал у Луны грусть, тяжкую печаль, от которой нельзя было просто так избавиться.

Ангелы не умирают естественным образом, — они преобразовываются в энергию, которая позже сливается с единым сознанием небес, чтобы возродиться в виде иного существа. Иногда даже с прежними воспоминаниями, что были у того, кто превратился в… кристалл. Если магический потенциал ангела не может слиться с небесами воедино, если что-то ограничивает связь между ангелом и его домом, он превращается в прекрасный кристалл. В хранилище энергии, — всего, что осталось от ангела.

Кристалл, что был перед Луной, не был похож на тот, что ей доводилось видеть дома, в небесном городе. Он имел форму человека, а не сплошного камня, что было необычно. За прозрачным кристаллом скрывалось лицо милого юноши, отчасти похожего и на саму Луну. Не на Азуру, а на настоящую Луну, хоть и ее лица не видел никто, кроме ее самой, и… Сола.

— Ты ждал так долго, — не отрывая взгляда, Луна продолжала смотреть на кристалл, ожидая, что тот подаст хоть какой-нибудь знак. — Прости, Сол.

Восстановить цепочку событий достаточно сложно, поэтому нельзя точно сказать, почему это произошло с Солом. Учитывая, что энергия в кристалле почти полностью иссякла, Сол погиб почти наверняка из-за того, что он потратил свою энергию: истратил свой потенциал на что-то иное. Луне даже вообразить было тяжело, в каком он был отчаянии, раз решился на такое.

— Когда я нашел его, он уже был в таком состоянии. Но мы успели с ним поговорить.

Знакомый голос Луна услышала позади себя, но не стала оборачиваться, несмотря на то что этот голос был самой радостной новостью для нее за последние дни. Ей казалось, что это было бы неуважением к своему брату, — радоваться тогда, когда от него ничего не осталось. Ничего, кроме монумента.

Сол и Луна никогда не ладили друг с другом, как это обычно и бывает у братьев и сестер, но в тяжелые моменты Луна всегда была готова оказаться рядом с Солом, чтобы помочь ему, как и наоборот, он был готов ради нее на все. Но в итоге… она подвела его. Ей не удалось вытащить его из Астрала.

— Когда Катаклизм разрубил тебя пополам, позволив вырываться из Астрала, твоя вторая половина оказалась не в лучшем состоянии… без вмешательства, ты бы сама стала такой.

Когда Луна услышала эти слова, то на нее будто снизошло озарение. Она сразу же поняла, что произошло с Солом, хоть и верить в это ей не хотелось.

Не хотелось, потому что тяжесть и без того большой вины станет еще сильнее.

— Нет… — все же повернувшись к своему собеседнику, проговорила Луна. — Нет-нет… нет… — тихо повторяла Луна, зная, что это уже ничего не изменит.

Луна встретилась глазами с храмовником Эйоном, ее возлюбленным, но сейчас у нее не было время восхищаться тем фактом, что она, наконец, могла увидеть его по-настоящему, а не сквозь магическое зрение. Факт того, что Эйон был здесь, рядом с ней в столь тяжелый момент, несказанно радовал ее, но вместе с этим он принес весть, которую Луна предпочла бы не знать.

Впервые в жизни, Луна предпочла бы оказаться в неведении, отказавшись от истины.

— Как он сказал мне, в Астрале нет понятия времени, или оно сильно изменено, но ты, тем не менее, продолжала увядать, не возвращаясь обратно… у него не было выбора, кроме как поддерживать тебя своими силами, чтобы твоя вторая половина, заточенная здесь, не сгинула окончательно. Этого оказалось достаточно, чтобы поддержать тебя в форме до того, как ты вернешься, только вот…

— Только вот сам он не продержался, — закончила за него Луна, прекрасно понимая, что хотел сказать Эйон. — Я стала беспомощной оболочкой, разделилась надвое, я… я никогда не хотела подобного.

— Прежде, чем он ушел, мы много говорили, — Эйон положил руку на плечо Луны. — Я рассказал ему обо всем, что мы с тобой сделали. Сол не очень любил людей, как ты и сказала, но ему ничего не оставалось, кроме как говорить со мной, и… он изменился, знаешь. Он изменил свое мнение о нас.

— И он наверняка отдал все, что осталось, тебе, чтобы позже передать мне… — улыбнувшись, Луна вновь продолжила за Эйона, идеально зная, что он сказал бы дальше. — Это так на него похоже.

— Да. Совсем недавно, Сол отдал мне все, что осталось… он сказал мне позаботиться о тебе, и, если придется, пожертвовать собой, чтобы сохранить тебя…

В воспоминаниях Луны, Сол точно не был тем, кто отдал бы свои силы, свой магической потенциал другому, и уж тем более человеку, которых он так недолюбливал. Даже страшно подумать, как сильно эти двое должны были разговориться, сблизиться, чтобы Сол пошел на такое по собственной воле.

Не говоря