Вознесение - Джон Уинтерборн

Но их это, кажется, совсем не волновало. Да и девушку это устраивало, раз уж она все еще не поспешила окликнуть их. Ее устраивало это не потому, что они рискуют исчезнуть, а потому, что эти двое сейчас выглядели по-настоящему счастливыми. Луна и Эйон вместе достигли цели, которую так сильно желали вместе, — им удалось достигнуть Астрала. Как и было сказано, целые небеса открылись перед ними, и кто знает, что эти небеса скрывают.

Это и было настоящее счастье для них.

— Посмотри на них, Зола. — Спокойно ответила девушка, даже не вытирая слезы. — Они не знают, что ждет их впереди, не знают, идут ли они и впрямь навстречу секретам астрального пространства, или же прямиком в коварную пасть мира мертвых… но им просто все равно. Они любят друг друга.

— Она — не настоящая Луна! — взяв девушку за плечи, заявила Девятая. — Ты — настоящая!

Настоящая Луна подняла взгляд на Девятую, трясущую ее за плечи, но ее злость и непонимание лишь вызвали улыбку на ее лице, призывая ту успокоиться. Луна покачала головой, наблюдая за тем, как те двое все дальше отдаляются от ее взора. Да, и вправду, если сейчас ничего не сказать, то эти двое и впрямь никогда не узнают истины. Они не узнают, что Луна на самом деле не одна, — она прямо здесь, позади них, только вот…

— Людям не нужна истина, Зола. — Луна вздохнула, окончательно смирившись с тем, что она не будет мешать идиллии Эйона и другой Луны. — Если истина сделает людей несчастными, навсегда… то зачем вообще нужна такая истина? Я хочу видеть Эйона счастливым, он заслужил это. Я даже не могу утверждать, что являюсь настоящей Луной…

— Ты прекрасно знаешь, что ты настоящая! — Девятая, кажется, была в шаге от того, чтобы по-настоящему загореться от злобы, которую вызывала у нее «жертвенность» Луны. — Они-то, может, и будут счастливы, а что насчет тебя? Не заставляй меня делают твою работу!

— Ты не сделаешь этого, потому что ты моя подруга… — коснувшись руки Девятой, вдруг сказала Луна. — И ты прекрасно знаешь, что я хочу этого. Хочу, чтобы они ушли.

Да, тут Луна не прогадала. Несмотря на то, что Девятая была в ярости, она понимала, что если рассказать правду, то счастье этих двух и вправду продлится недолго, и тогда Эйону придется делать разве что гарем… Но кроме шуток, такая истина и впрямь была печальной. Он не разорвется надвое, подобно самой Луне.

Если Луна и впрямь не хочет этого, то Девятая не могла наплевать на ее принципы и поступить так, как считает нужным она сама. Конечно, ей хотелось видеть ее счастливой, но, наверное, ее решение и впрямь не сделает счастливым никого, не говоря уже о Луне, которая и так была несчастна.

— Ты… идиотка! — все же вспыхнув, Девятая стиснула зубы от злости и оттолкнула от себя Луну. — Тупая сука, которая думает, что делает всем одолжение! И что ты будешь делать в этом сраном Астрале, а? Цветочки собирать? Найдешь еще одного человека, вселишься в него, проживешь еще одну жизнь? Господи, как я же ты несносная! Да, родители тебя явно не любили, если они у тебя вообще были… Нельзя было родить такую тупую мразь, которая не понимает, на что она себя…

— Ты очень милая, когда злишься, — вытерев слезы, Луна сложила руки за спиной и сделала шаг вперед, навстречу к Девятой. — Отныне, ты единственный человек, который по-настоящему знает Луну. Я даже рада, что это именно ты, Зола, а не кто-то другой.

Но этого факта, кажется, было мало Луне, а потому она приблизилась критически близко к Девятой и внезапно поцеловала ее. Без излишеств, без пошлых касаний, без языка, — просто классический контакт губами, продлившийся не так долго, но достаточно, чтобы все прочувствовать. Здесь стоял вопрос не удовольствия, а нечто совершенно иное… более значительное.

Если быть точнее, то, как и другим людям, Девятая некогда сказала Луне, что поцелуи помогают ей почувствовать эмоции даже с учетом того, что ее эмоции сильно притуплены из-за течения сотен лет. Луна целовалась с другими в человеческой форме, через чужие тела, но она никогда не целовалась ни с кем в своей истинной форме, ведь у нее банально не было возможности. Теперь, она решила попробовать, и… ей было все мало. Хотелось еще.

На вкус, губы Луны были особенными, отличным от людей, отличным от того, что Девятая чувствовала, когда они были вместе пятнадцать лет назад. Они напоминали Девятой сладкий, воздушный зефир, который еще даже не остыл до конца. Губы Девятой не имели похожего привкуса, но для Луны сейчас они были такими же особенными, как и ее для нее. Они были… волшебными.

Растеряв всякую меру, Луна позволила себе больше, чем просто поцелуй: она коснулась плеча Девятой, сжала его, то ли от удовольствия, то ли от отчаяния, вскоре перебравшись на ее шею, а за ней и на ее щеки. Луна прислонилась к ней так близко, что это можно было сравнить со слиянием воедино, которое Луна делала с другими людьми. Как хорошо, что Девятая была ей не по зубам.

Иначе бы она и впрямь захотела стать с ней единой.

— Вкусно, воздушно… — облизнувшись, прокомментировала Луна. — Теперь ты можешь хвастаться перед всеми, что в буквальном смысле целовалась с ангелом. И да, ты была права, — поцелуи и впрямь помогают что-то почувствовать. Или я просто стала человечнее.

— Не делай вид, будто мы с тобой прощаемся, — вытерев губы рукавом, сказала Девятая. — Я все равно умерла, так что пойдем вместе.

— Мир нуждается в тебе, Зола. Нуждается ли он во мне? Навряд ли.

Девятая поспешила возразить, но тут же ее окутала сила, тянущая назад. Эта сила определенно была знакома ей, но что самое странное, — она не принадлежала Луне. Луна же, тем не менее, прекрасно понимала, что происходит: мир забирает ее назад. Умерла она или же нет, но кто-то, или что-то, хочет, чтобы она вернулась назад, и продолжила существовать. Как Луна и заметила, — Девятая нужна этому миру. Ее история не окончена.

Чего Луна не могла сказать о себе. Не было ничего, что она могла бы сделать, даже если бы захотела: ее сущность разорвана надвое, и совсем скоро, Луна раствориться в пелене Астрала. Все, что останется от нее в мире, это воспоминания, что люди будут нести за собой. И даже сейчас, когда она могла попытаться вырваться наружу, когда она могла бы попытаться пойти вслед за