Троцкий и заговор в Красной Ставке - Сергей Войтиков

Утверждаю, что Деникин вообще опаснее Колчака, ибо, во-первых, он имеет многочисленный офицерский кадр; во-вторых, слабо поддающиеся политразложению казачьи части, притом кавалерийские; в-третьих, более короткие коммуникационные и операционные линии. Настоящее положение на Южфронте представляет не столько перелом, сколько антракт. Если инициатива возобновления активных действий окажется в руках Деникина (а, по-видимому, это будет так), то мы снова можем попасть в невыгодное положение, и указанные перспективы начнут получать реальное значение. Каждый день промедления намеченных перебросок, каждое замедление подхода пополнений и в особенности присылки вооружения получает в нынешней обстановке чрезвычайный вес. Добавляю: за район 8-й, 9-й, 10-й армий можно быть сравнительно спокойным. В районе 13-й не исключены самые неприятные сюрпризы, возможности. В районе Сумской и Полтавской групп также положение неустойчивое; дальше к югу не осведомлен ввиду отсутствия связи. О получении этой телеграммы прошу уведомить особо.

Сокольников

Помета В.И. Ленина: «от Сокольникова; в архив»[667].

РГАСПИ.Ф. 2. Оп. 1. Д. 10708. Л. 1–2.

Подлинник — машинописный текст с автографом.

Помета В.И. Ленина — автограф синим карандашом[668].

№ 4.8

Записка Л.Д. Троцкого по прямому проводу в ЦК РКП(б) о необходимости отправки ответственных коммунистов в прифронтовые губернии, где происходят формирования частей для Южного фронта

№ 237

27 июля 1919 г.

2 часа.[669]

Совершенно секретно

Записка по прямому проводу из Козлова, принята 27.7.1919

2 часа.

Москва, Склянскому для ЦК

Сейчас решающее значение имеет политработа в прифронтовых губерниях, где идут формирования Южфронта. Направить туда надо ответственных работников — агитаторов парткомов. Необходимо отправить немедленно Стеклова.

№ 237. 27 июля. Предреввоенсовет Троцкий.

Послано: т. Ленину, т. Серебрякову, т. Стасовой по телефону

РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 160. Л. 17. Машинописный текст.

№ 4.9

Докладная записка Л.Д. Троцкого Центральному комитету РКП(б) о ликвидации конфликта со штабом Южного фронта

3 августа 1919 г.

ВЕСЬМА СЕКРЕТНО

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ РОССИЙСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ

Не столько для формальной ликвидации недоразумения с моей телеграммой по поводу Козловского штаба, сколько ввиду огромной важности вопроса по существу, считаю необходимым более близко ориентировать ЦК относительно создавшегося положения.

1. Фактические подробности — для ликвидации конфликта

После сообщения мне Сокольниковым (других членов Реввоенсовета не было в Козлове) относительно недостаточного «оперативного авторитета» и выраженного мимоходом командюжем сомнения относительно плана, я предполагал было с командюжем вовсе не говорить об этом вопросе. Мотив, высказанный мною Сокольникову, был формален: «исполнение плана Главкома не есть вопрос и не может быть предметом разговоров и пересудов». В тот момент я послал вам телеграмму, но через час или два, накануне отъезда, снова обдумал положение, поехал к Сокольникову и сказал ему, что, пожалуй, вернее перешагнуть через формальные соображения и поставить вопрос по существу ребром. Он согласился. Последовал краткий разговор с командюжем, который ответил: «Я слишком хорошо знаю, как трудно заранее с уверенностью сказать, какой из планов даст лучшие результаты, но я солдат, умею подчиняться и кроме того хочу успеха. Если у вас есть кто лучше моего, назначьте, ибо против Деникина необходим успех и республике, и мне. Но если оставите меня, выполню все и сделаю, что могу». Наштафронта Пневский, которому мною поставлен был вопрос о мерах осуществления принятого плана, высказался о плане довольно положительно или, вернее, пассивно, как о чем-то, что решено. Тут мы решили с ним удалить Перемытова, заменив его Беренсом. Рассчитывая на назначение Селивачева, авторитетного и опытного в оперативном смысле человека, через которого можно будет иметь некоторую проверку как сомнений, колебаний, так и фактических ошибок, мы с Сокольниковым пришли к выводу, что таким путем дело будет поставлено с достаточной основательностью, вполне обеспечивающей проведение плана.

В этих условиях вы можете себе представить мое изумление, когда я в Пензе получил паническую телеграмму Политбюро.

2. Фактическое положение

Удар решен со стороны Царицына, т. е. Камышина, т. е. ныне Саратова. Насколько я понимаю, причина одна: сюда ближе доставить подкрепления с Восточного фронта. В жертву этому соображению приносятся все остальные.

а) наступление будет идти по самому длинному пути;

б) по Донской области, где встретит наивысшее сопротивление;

г) группировка подкреплений производится у чрезвычайно зыбкого участка фронта. За время переброски сдан Камышин;

д) воронежское направление остается самым коротким и по составу населения — линией наименьшего сопротивления (крестьянство, а не казачество)[670];

е) 8-я армия (Воронежское направление) является, бесспорно, сильнейшей и надежнейшей во всех отношениях. Решающий удар на этом направлении гораздо более обеспечен всей обстановкой, равно как и самая группировка подкреплений в тылу 8-й армии гораздо надежнее[671].

Но, оставляя в стороне вопрос выбора направления основного удара, должен указать на полную неразработанность всей постановки наступления с организационно-снабженческой стороны.

В запасных частях армий Южного фронта имеется уже сейчас очень значительное количество пополнений. Они не могут быть пущены в дело вследствие несвоевременного прибытия обмундирования и вооружения. Этот вопрос составляет часть оперативного плана. Необходимо было разработать детально, куда направлять маршрутными поездами снабжение, вооружение, обмундирование для скорейшего упрочения армий на наиболее важных участках. Этот вопрос совершенно не был разработан ни в малой степени. Между тем, влитие вооруженных пополнений имеет несравненно большее значение, чем присоединение двух дивизий Восточного фронта, из коих прибытие первой совершенно неопределенно во времени, а вторая как будто вообще стоит под знаком вопроса.