Молочная даль - Александр Малов

просто молила о том, чтобы Анна наконец отправилась на покой и не травила его душу. И сейчас мужчина осознал, что его родная супруга приносит ему больше боли, чем радости от знакомого голоса.

«Дорогой, не останавливайся, просто езжай домой»

– У меня нет дома – тихо проговорил Михаил и взглянув в центральное зеркало в салоне твердо произнес – и тебя больше нет, Анна.

После этих слов в голове мужчины стало тихо.

– Вам нужно добраться в город? – с осторожностью начал разговор вдовец, опустив окно своего автомобиля и наполовину высунув голову из машины.

Альбинос словно не услышал ни единого слова.

– Я собираюсь сворачивать в город, вас подбросить? – не унимался таксист, отмечая про себя тот факт, что по какой-то причине ему стал безумно интересен этот незнакомец.

Внезапно лицо Альбиноса исказилось в неприятной гримасе и, хотя положение тела и даже взгляд незнакомца не изменились, однако губы пришли в действия, а за ними и первые слова:

– Мне не нужна ваша помощь, сэр! Спасибо, но я в состоянии и сам добраться до города!

Альбинос проговорил это, словно солдат или, как если бы текст был заготовлен заранее. Его голос был надменен и слишком высокомерен, словно этому человеку не позволяла гордость принять приглашение сесть в машину и принять помощь от прохожего. И опять же, после этого, Альбинос так и остался стоять на месте и смотреть в одну точку. Если бы вдовец верил в чудеса, то сейчас он бы сказал, что перед ним вполне мог стоять и не человек вовсе, а какой-нибудь чересчур гордый механизированный робот.

Но тут, по какой-то невиданной причине, вспышка интереса, засевшая в Михаиле, задела своим радиусом и самого Альбиноса. Он понял это почти одновременно со вдовцом, потому что в следующий момент они с незнакомцем встретились глазами.

– О, – произнес Альбинос – Это ты. Привет.

Михаил было хотел уточнить, о ком идет речь и все ли в порядке с этим незнакомец, но Альбинос уже открывал двери машины. Такое резкое изменение в поведении еще больше заинтересовали вдовца.

– Мы… в город? – уточнил таксист.

– Мы в город – медленно повторил Альбинос, глядя на Михаила, словно завороженный.

Отъехав от обочины, таксист отправился в путь – прямиков в сердце города. Некоторое время в салоне царило молчание. Обычно Михаил никогда не подвозил незнакомцев, но работа таксистом и обостренный интерес сыграли свою роль. Вдовец хотел утолить любопытство банальным вопросом: что одинокий парень делал в такой вечер на трассе без денег и сотовой связи, но только лишь повернувшись…

Михаил даже не заметил, как успела поменяться обстановка внутри автомобиля. Альбинос держал в своей руке пистолет и смотрел прямо на вдовца. Мужчина даже не понял, как и откуда Альбинос успел вытащить оружие. Не понял он и весь ужас ситуации сразу, а потому даже не попытался затормозить или вскрикнуть. Альбинос смотрел на Михаила с восхищением, даже с некой любовью, как люди обычно смотрят на своих обожателей и расплывшись в улыбке негромко хмыкнул себе под нос. Вдовец же только и смог, что отвезти свой взгляд и направить его на дорогу, пейзажи которой вполне могли стать последним, что он увидит в этой жизни.

Михаил даже и не думал начинать разговор. В горле тут же пересохло, а язык казалось и вовсе покинул ротовую полость. Ладошки начали потеть. Мужчина однажды вычитал в журнале, что в подобных ситуациях не стоит перечить или менять планы потенциального убийцы… достаточно разговора: для того, чтобы оттянуть время и установить хоть какой-то контакт. Потому как даже самому отпетому мерзавцу будет куда сложнее убить того, с кем он хоть немного стал знаком и близок. Но это было лишь в теории, а на практике же вдовец думал лишь о том: как же его действия были безрассудны и почему этот дурманящий интерес к какому-то психу на трассе появился именно у него. Михаил осознал, что окончательно потерялся в своих эмоциях и чувствах.

– Это ты – ласково повторил Альбинос – Но ты потерялся. Не волнуйся. Ты вспомнишь. Тебе просто нужно помочь.

Невольно вдовец взглянул на незнакомца в последний раз и в его глазах застыл ужас. Одним молниеносным движением Альбинос убрал прицел пистолета с Михаила и прижал оружие прямо под подбородок, тихо прошептав:

– Возвращайся скорее.

И перед тем, как все произошло, Михаила посетила самая страшная мысль за весь день.

Мысль о том, что если бы Альбинос убил его, ему стало бы легче.

По-настоящему легче.

А потом раздался выстрел.

Акт 3: Сломленный человек

Пролог

Россия. 21 век. Наши дни

1

В небольших провинциальных городках профессиональные школы балета почти не имеют шанса на выживание. Со стороны они выглядят словно новые пластиковые окна, поставленные в разваливающейся и полусгнившей избе: современные и нелепые одновременно. Если город настолько мал, что его можно обойти вдоль и поперек за пару-тройку часов пешим шагом, то можно даже порадоваться: ведь городская суета кажется чем-то мифическим, а воздух вокруг по большей части пропитываться свежестью, а не выхлопными газами.

Да и что еще нужно для спокойной жизни? В маленьких городах пара супермаркетов, небольшие кафетерии и худо-бедно доживающий свои века кинотеатр прошлого столетия, уже являлись интересными местами, а то и настоящими «достопримечательностями». Однако в крупных городах сферы услуг и развлечений имели куда более обширное пространство. Большой спрос в свою очередь рождал все большие предложения. И, следовательно, для того, чтобы создать еще большее разнообразие развлечений в мегаполисе, нужна была земля, идея и немного умения делать из этих двух вещей деньги. И именно так на территории крупных городов появляются такие места, как «Олимпия», контактный зоопарк и…профессиональные школы балета.

Елене Фроловой было всего четыре года, когда родители отдали ее в школу балета. Хотя здесь было бы уместнее сказать «бросили». Четыре года – не тот возраст, когда можно с уверенностью утверждать, что именно к такому виду деятельности, как балет, у ребенка лежит душа. Но взрослые имели удивительную особенность считать, что им всегда и во всем виднее.

«Наша девочка просто рождена для танцев – хором отвечали Фроловы всем и каждому – Вот увидите, наша дочь зальет всю сцену аплодисментами