Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов

прикончим. И то уж заметно поддаются.

— Как сказать… — заметил ямщик, отвернув с одной стороны воротник тулупа и повернувшись на козлах к седокам. — Это правда, что в иных местах здорово скрутили. А вот эти две деревеньки — Семеновское да Стрешнево, что председатель изволил говорить, — так их никакая сила не берет.

— В чем причина? — спросил второй член.

— Черт их знает… как заговоренные. Сколько туда ни ездили, ни шута толку.

— Может, взятки давали, товарищ Матюшин? — сказал полувопросительно третий член.

— Этого сказать не могу, — отвечал ямщик. Он доехал до перекрестка и спросил: — Куда ехать-то?

— Сыпь в Семеновское, что ли!

— А не опасаетесь? — сказал ямщик и, потянув за левую вожжу, повернул лошадей на другую дорогу.

Когда подъехали к деревне, председатель спросил:

— В какую избу пойдем?

— В какую угодно, — отвечал ямщик, — нигде ошибки не будет. Вот хоть с этой начнем.

И он указал пальцем на почерневшую избу с развалившимся крыльцом.

— Ну, я пойду, налажу дело, а вы маленько тут посидите и подъезжайте. Я сделаю вид, что желаю выпить, а как вы подъедете, бутылки под лавку спрячу, там ищите. Чтоб хозяин не догадался. Да они что-то и не очень боятся. Ну, прямо как заколдованные, ей-богу!..

Ямщик ушел, а председатель тройки товарищ Матюшин показал пальцем на развалившееся крыльцо и сказал:

— Вот что пьянство делает с человеком.

— Достойно сожаления, товарищ Матюшин, — сказал третий член, — первая, можно сказать, по богатству страна в мире, а они как свиньи живут. Надо вот почаще ездить, чтоб каждую неделю все волости…

Минут через пять они тронули лошадей, разогнали их и, едва поравнявшись с избой, прямо на ходу выскочили и бросились в избу.

За столом сидел ямщик. На столе, кроме чайной чашки, ничего не было. На лавке, поодаль от стола, сидел сам хозяин. Он даже не вскочил, а как-то равнодушно посмотрел на вбежавших.

Члены тройки заглянули подлавку и вытащили бутылку.

— Довольно шутки шутить! — сказал председатель тройки. — Вот что, голубь, изволь собираться, поедешь в волость.

Хозяин нехотя поднялся с лавки, ища шапку.

— А там у тебя что?.. — сказал второй член и, заглянув в печку, вытащил еще три бутылки.

Хозяин даже не оглянулся, продолжая искать шапку и почесывая спину.

Второй член, ставя бутылки на стол, посмотрел их на свет и вдруг остановился, точно чем-то пораженный.

— Что ты? — спросил третий член.

Тот не отвечал, продолжая стоять в том же положении. Потом уже, спустя некоторое время, проговорил:

— Ну и мастера, черт их подери!.. Москву видно!..

— Что, слеза?.. — сказал, подойдя, ямщик.

Третий член подошел, посмотрел бутылки на свет и тоже замер.

— Я такой не видывал, товарищ Матюшин, — сказал он наконец.

Через час тройка устроила такую же облаву в Стрешневе. Арестовали еще двух человек и отобрали еще семь бутылок.

Второй член поставил все одиннадцать бутылок в ряд на стол, присел перед ними на корточках и прищурил глаз, рассматривая их на свет.

Третий член тоже присел рядом с ним на корточки, председатель ходил по избе и, сморщившись, потирал озябшие руки. А ямщик стоял с шапкой и кнутом в руках и говорил:

— Объезжай всю губернию, такой другой водки не сыщешь. Что семеновская, что стрешневская. Потому они на нее. можно сказать, все силы положили.

— А, товарищ Матюшин! Заместо того, чтоб об строительстве думать, они вот что делают…

— Семеновская хороша тем, что светла очень, а стрешневская, — продолжал ямщик, — хоть и помутней будет, но берет, братец ты мой… вот как берет — с одного стакану садишься на карачки.

— Вот эта? — спросил второй член, показав на бутылки.

— Эта самая.

— Да, слеза… — сказал задумчиво второй член.

— Они прежде, чем гнать, на мороз ее выставляют, потом очищают всякими средствами, вот она, как роса божия, и выходит, — продолжал опять ямщик, — но… конечно, на любителя. Иной все готов отдать, чтоб ему водка светлая была, чтоб сквозь нее Москву видно было, а другой требует, чтоб первое дело ошарашивала и мозги как следует разворачивала.

— Товарищ Матюшин, погляди: видишь, вот это семеновская, а это стрешневская. Сразу видать разницу. Прямо как отрезало.

— Ах, сукины дети, — сказал второй член, — ведь вот не смотри за ними, так они самих себя пропьют… И что за народ! В чем причина?

Председатель тоже присел на корточки перед бутылками и, покачав головой, сказал:

— Да, дошли… А на вкус какая, говоришь, лучше? — спросил он ямщика.

Ямщик подумал, потом сказал:

— На скус?.. Как сказать… На скус почесть одинаковы, а вот насчет крепости — конешно, стрешневская.

Через полчаса председатель тройки велел ввести арестованных.

Когда те вошли, на столе стояли в ряд девять бутылок, а члены тройки, сидя на лавке и положив в ряд головы подбородками на стол, смотрели на бутылки и говорили:

— Вишь, насколько мутней… ты на нее, не знамши, посмотришь и за эту, за светлую ухватишься, потому, думаешь, посторонних примесей меньше. А ежели ты человек с пониманием, спец… конечно, тебе с ней делать нечего; той нужно две бутылки, а с этой с одной до дела дойдешь.

— Сколько у нас бутылок-то?

Председатель стал считать, тыкая пальцем в каждую бутылку, но на третьей бутылке попал в промежуток и сбился.

— Поправей бери, — сказал ямщик.

— Мать честная, палец даже отчегой-то раздвоился! — сказал председатель.

— Это с морозу, товарищ Матюшин.

— А, приятели!.. — крикнул председатель, увидев стоявших у двери арестованных. — Что скажете хорошенького? Вы, говорят, тут вроде как заколдованные? Мы с вас это колдовство снимем. Вот ночку в холодном сарае в волости посидите, само соскочит. Надо работать не покладая рук, а вы… Ой, черт возьми!.. Вот, брат, забрало!..

— Да, вот тебе мутновата…

— И как это вы, черти, ухитряетесь такую гнать? Вот забирает, вот забирает!.. Ах, провались ты…

— Что за черт: шестнадцать бутылок на столе! — воскликнул второй член. — Кто это еще наставил?

— Восемь. Это с морозу кажется, — сказал третий член.

— Ну, видно, садитесь, попейте в последний разок, — сказал председатель, — а там — не взыщите… Да… страна, можно сказать, нищая, все силы напрягает с этим… строительством, а вы вместо того, чтоб… нехорошо! И себе вред делаете и… молодому поколению вред делаете.

— Вот так-то бы ездить каждую неделю, — сказал третий член, — вот бы… они тогда…

Председатель поискал глазами и, увидев ямщика, проговорил:

— Федор, ты, значит, того… доставь их в целости.

— Потрафим…

— Пей, не церемонься! — крикнул председатель на арестованных. — Мы, брат, люди простые. Что провинились вы — это верно. За это ответите, а сейчас — пей и никаких! Потому мороз здоровый, а там