В плену лживого солнца - Борис Токур

– Я по-ка-ж-у-у…

…

Росс закрутился на месте. Вокруг него двигались вихри. Вытягивались, сворачивались веретёнами, редели. За ними проступили рыжие волны.

Чья-то прохладная рука коснулась щеки.

Пойдём со мной… – прошелестело рядом. И он вновь погрузился в мягкую темноту.

Туман медленно расходился, открывая зелёную равнину с подступающими песками. Росс точно знал – за цветущим холмом лежит крупный светлый город. Взгляд устремился дальше. Сквозь время. Назад.

И постепенно перед Эдом стала разворачиваться история давностью в несколько тысячелетий. Он сошёл с места и обернулся. Спирали времени больше не существовало.

Конец третьей части…

Глава 38

Отпустив видение, в котором узрела перепутье будущего, Неросфет открыла глаза.

Тьму просторной залы храма-дворца разгоняло танцующее пламя масляных чаш. Сквозняк водил за собой тонкие занавеси. В углах высоких потолков сгущались вечерние тени.

Из пустыни донёсся низкий вой калапархасов.

– Прислушайся, – произнесла царица и приблизилась к выходу на террасу с густо увитой лианами балюстрадой. Вдали, под фиолетовым небом темнели горбатые барханы. – Шакалы воют всё громче. Почему ты не отправишь охотников?

Музаффар поставил кубок с вином на стол из чёрного камня и подошёл к жене. Синие глаза тепло посмотрели в такие же ясные глаза наследницы рода великих хранителей.

– Чем громче воют, тем их лучше видно, – произнёс он со всей серьёзностью. – Всему своё время.

– Не сегодня-завтра хищники появятся в окрестностях Джахи. Ато́ны опасаются оставлять малых чад без присмотра. Переживают, что им не хватит силы их защитить.

Правитель бережно убрал с плеча Неросфет золотистый локон.

– Истинная любовь заключается не только в защите, – проговорил он задумчиво, глядя мимо царицы. – Но прежде в правильной науке жизни.

Изучая сосредоточенное лицо первого ато́на и пытаясь угадать его мысли, Неросфет положила ладони ему на грудь.

– Будь осторожен, мой правитель, – предостерегла она, – ты отвечаешь за других. Зло не терпит чужих правил, оно живёт по своим. Если ничего не делать с ним сегодня, завтра его начнут воспринимать как должное. И в чём будет твоя победа, если тьма поселится в самом сердце того, что ты любишь?

Снаружи, в галерее, раздался лёгкий гул торопливых шагов. Двери отворились, и на порог явился человек в одеждах дворцового прислужника.

– Великого правителя ожидают в Храме Ночи, – поклонился он. – Всё готово для ритуала.

Приложив руку к груди, он тотчас удалился.

Музаффар посмотрел на жену. Она ответила полным достоинства взглядом.

– Помни, о чём я просила.

Он согласно кивнул и покинул её покои.

В главном зале подземного храма гудели голоса призывающих божественную Этерну. Преломляясь через кристаллическое оконце, с потолка в жертвенную чашу стекал искристый поток.

Правитель вышел на середину зала. От фигур, с головы до пят укрытых в чёрные просторные одежды, отделился человек с длинными тёмными волосами и серебряными символами наджджа[21] на скулах. Бросив взгляд назад, он взмахнул рукой. Призывный стих умолк, и служители храма потянулись на выход.

Наджджа с первым ато́ном остались одни.

– Что ты узнал, Аршухан?

Лицо верховного жреца омрачалось какой-то заботой.

– Вестовой принёс дурные вести, – ответил он. – Правители Тёмных Империй заключили союз против тебя, Музаффар. Они собираются вести свои армии к землям Харахти.

На лбу потомка рода Великих Ахом пролегла угрюмая складка.

– Что ж… – Он неторопливо прошёл мимо жреца к каменной чаше. Перед ним взволнованно качалась в своей колыбели сияющая субстанция – божественная Этерна. – Значит, нам остаётся одно, – уверенно произнёс правитель. – Мы вступаем в великую битву.

Главный служитель храма застыл.

– Тебе не жаль свой народ?.. – проговорил он, теряя от потрясения голос. – Подумай, на что ты его обрекаешь.

Царь нахмурился. Упрёк Аршухана был ему непонятен.

– О народе Áтон я думаю в первую очередь! – возмутился он. – А что предлагаешь ты?! Смириться? Ждать, когда они войдут в Джахи? Без боя встретить их победителями?! Я не пойду на это. Не отдам наши земли под разграбление алчным стаям. – Музаффар подошёл к жрецу. Взгляд пламенно-синих глаз смягчился. – Неужели ты испугался? Брат мой, – произнёс он спокойно и, взяв Аршухана за плечи, всмотрелся в тонкие благородные черты, – время выбора подошло. Время, когда даже самый слабый имеет все шансы стать сильным. Мы наследники гордых Ахом и обязаны защитить Светлый мир. Таков главный завет праотцов. Вспомни о предназначении Áтон.

– Твоя воля, правитель, – смиренно проговорил Аршухан. – Я надеюсь, нам не придётся жалеть о своих решениях.

____________________

[21] Наджджа – рождённый вторым (перевод с египетского).

Утопая в податливом горячем песке, он направлялся за солнцем. Там, где переплетения ремней оставляли кожу открытой, ступни опалял жар пустыни.

Впереди, с валуна, тяжело взмахнув крыльями, взлетел молодой сильный орёл. Крупная птица с бурым оперением поднялась высоко к небу и огласила бескрайний простор резким криком свободы.

Проводив живой символ рода, властитель глянул вперёд и почувствовал, как в груди разливается нежность. Сквозь дрожащее марево проступил тонкий силуэт. Она шла ему навстречу, гордо неся голову, которую венчал золотой полукруг с символом древнего светила.

По губам Неросфет скользнула лёгкая улыбка, когда Музаффар протянул к ней руку, опасаясь, что это иллюзия.

– Я вижу, ты хочешь что-то сказать, – догадался он.

Царица взяла его ладонь, коснулась двух пальцев, повреждённых на давнем сражении и теперь затянутых в золотую сеть.

– Тайна великих хранителей, – услышал первый ато́н и позволил Неросфет повести его за собой.

Ослепительные волны песка последовательно сменяли зелёные поля и цветущие парки, высокая городская ограда и широкая белокаменная лестница храма.