Полуночная тень - Алина Сконкина

в голову. – Мужчина небрежно отбился и, добрав карты, сделал свой ход – выбрасывая крупную карту.

Богатеи, хмыкнул в мыслях Серый. Бережливость не для них. Какие в жизни, такие в играх. Мальчик, нарочито долго думая, наконец, отбил ход. Игра продолжилась.

Следующий ход и снова маленькая карта, но на этот раз Сластёна отбил её более крупной, чем того требовалось, и повысил ставку. Снова ход, теперь мужчина также пошёл с небольшой карты, подброс, бито. С каждым следующим ходом лотерон меньше говорил, больше концентрируясь на игре, при этом, не выдавая никакими жестами своих мыслей и потаённых эмоций.

Манера игры Серого казалась до банального простой: надев маску спокойствия, он общался во время игры, и с тем же выражением смотрел в свои карты. Иногда его вид демонстрировал отрешённость или неподдельную скуку. Чем меньше карт оставалось в колоде, знаменуя конец партии, тем более скучающим становилось выражение его лица: как будто он разочарован, что скоро вновь выиграет, или проиграет; как будто он будет разочарован в независимости от результата; как будто он разочарован в самой партии.

С непроницаемой маской скуки, Серый ловко выкидывал карты на стол. Иной раз он даже не смотрел, какую именно карту кидал, из-за чего складывалось впечатление, что всё это ему совершенно неинтересно. Некоторых игроков такая манера задевала, других изумляла, но не Сластёну, лотерон оставался непоколебим и продолжал играть.

В партии с ненавистным человеком оборотень решил использовать самую грубую технику игры: он долго думал над первым ходом, но чем дальше уводила игра, тем быстрее он швырял карты на стол. Такими темпами в конце, могло показаться, что он, не глядя и не думая, бросал карты, как попало. При этом противник, на ком испытывался приём – терялся, и также начинал кидать карты, как попало, поддерживая темп игры. Не на всех действовала подобное психическое воздействие: сильные люди, уверенные в своих силах, знающие правила, а быть может и этот приём, спокойно сидели и думали над своими действиями столько, сколько им требовалось.

Подбираясь всё ближе к концу партии, Сластёна, разгадав замысел Серого, со смехом также быстро кидал карты. Естественно оба они успевали и думать над ходом, и следить за правилами, и даже считать выбывшие карты. Сластёна то и дело повышал ставку, пока сумма не превысила аванс, данный мальчику.

После всего по одному еле уловимому щелчку зубов Серый понял – Сластёна сбился и не уверен, какие карты покинули игру, а какие остались. Найдя слабость ненавистного противника, оборотень в душе возликовал, ради этого он быстро швырял карты. Грех не воспользоваться замешательством врага. Мальчик быстро снял свои карты из колоды, и заметил, в его идеальную раскладку вмешался лотерон: в какой-то момент отточенным до мастерства жестом Сластёна снял карты снизу, а не сверху, не потревожив при этом колоды.

Ни один мускул не шевельнулся на лице, когда оборотень заметил блеф. Всё произошло за долю секунды. Один брошенный взгляд на колоду, быстрый просмотр новых карт и вновь стремительный ход.

Вокруг собрались люди, наблюдая стремительную партию, приближающуюся к завершению.

Сластёна отбился молниеносным выпадом, и вот уже на столе лежат три карты, подкинутые против Серого. Бито. Зрители не успевали разобрать картинки на картах и оценить их номинал. Карты, словно вспышки, появлялись и тут же исчезали со стола, как ингредиенты в руках опытного кока, как нитки в гибких пальцах швеи. Только что был один расклад, и вот уже в бито отправлялся другой.

Несмотря на молниеносное движение карт, Сластёна на нескольких последних выпадах снимал, из-за чего прятал ухмылку во внушительного размера веер. Когда карты в колоде заканчивались, прагматики утверждали, что победа достаётся тому, у кого в руках меньше карт, потому как времени отыграться нет. И всё же эту логику не раз удавалось оспорить в стенах «Бриза».

Не останавливаясь ни на секунду, игроки продолжали обмениваться картами. Раз, бито пополнилось новыми картами. Два, на столе уже лежали другие. Три, во взгляде Сластёны промелькнул неподдельный испуг. Четыре. Напряжение нарастало. Бито. Новый ход. У Серого в руках всего несколько карт, за два-три хода решится судьба этой партии.

Ход Сластёны. Серый отбил. Подкид со стороны противника, но мальчик снова отбил. Реми точно знал, какие карты сейчас в руках у его оппонента, он знал, что отобьёт их все, кроме одной. Последний подкид ему не по зубам. Мальчику придётся взять стопку карт и проиграть.

Новый подкид и снова мальчик кинул карту в противостояние. Момент истины рядом. И вот он последний подкид – бубновый валет. Эту карту ему не одолеть. Последняя карта в руках Реми – крестовый туз, а козырь пики. Нужно снимать. На нём уговор. Он должен проиграть!

Всё естество воспротивилось этой лживой сделке. Кому угодно готов проиграть Серый, но только не этому мерзкому негодяю. До этого момента, оборотень был рад заработать любым способом, но только не сейчас.

Рука мальчика потянулась к картам.

– Я уже забеспокоился, – с улыбкой облегчения, переходящей в насмешливый приговор, проговорил мужчина.

Реми посмотрел в глаза Сластёны, его лицо было спокойно как всегда, а в душе бушевал гнев, вырывавшийся ярким блеском зелёных глаз. Нет! Никому он больше не проиграет! Вот если бы у него в руке был джокер. Пускай чёрный – неважно, он бы отбился.

Серый убрал руку от карт, вернув к себе. Ухмылка Сластёны дёрнулась, выдав, как сильно нервничал лотерон. Он глянул на часы, обе стрелки слились в одно, указывая в небеса – полночь. Проведя ладонью вдоль всего изображения крестового туза, Реми взял карту за кончик и, повинуясь некоему глубинному наитию, швырнул её на стол.

– И не зря, – бросил шулер напоследок, а потом, забрав ставку, вышел из-за стола. Он даже не взглянул на карту. В нем как будто что-то проснулось и повело его, направляя и подсказывая, что и как делать. Мальчик не сопротивлялся. Он вышел из-за стола, подошёл к посыльному, сидевшему в отдалении, не привлекая к себе внимания, недавно купившему проигрыш оборотня, и кинул ему аванс.

– Я больше не продаюсь, – твёрдо смотря в до глубины души недовольное отталкивающее лицо мужчины, сказал Серый.

Он неспеша обогнул всех зевак, уставившихся на стол, вышел из игорной залы и направился к выходу из «Бриза».

В миг своего триумфа он не мог представить, насколько сильно уязвил лотерона своими словами. Известно всем, как щепетильно относилась знать к своей гордости, почему слуги и приходили заранее тихо, негласно, с глазу на глаз обговорить условия и проплатить выирыш своего хозяина. Своего рода негласное правило