Руна - Кристофер Фаулер

Остальные гости Кармоди уже ушли на утреннее заседание, куда Гарри, судя по всему, не был допущен. Завтрак подали в восемь часов утра в оранжерею, за стеклянными стенами которой робкие лучи утреннего солнца падали на пестреющие поля и мокрую от дождя живую изгородь. Кроме него, в комнате никого не было. Намазывая хлеб маслом, Гарри пытался себе представить, что же стало с их драгоценной пленкой. Интересно, прихватил ли Дрейк ее с собой, когда прыгал из самолета?

— А вы, как я вижу, все еще завтракаете, — услышал он голос Силии Кармоди, остановившейся у противоположного конца стола. На ней был свитер в желтовато-коричневых тонах и белая плиссированная юбка, которые очень молодили ее, так что теперь ей можно было дать не более тридцати пяти лет, хотя она по-прежнему пребывала в состоянии некой задумчивой меланхоличности. Сейчас, при свете дня, в этой легкой одежде она казалась еще более хрупкой.

— Прошу вас, присоединяйтесь. Кажется, чай еще остался. — Гарри жестом указал ей на стул напротив себя.

— Но только на минутку, а то мне надо уходить. Надеюсь, вы хорошо провели ночь — ведь в той комнате такая ужасная кровать. — На сей раз Силия держалась более раскованно, нежели накануне вечером, что, возможно, объяснялось отсутствием посторонних ушей. Хотя их беседа носила вполне невинный характер, Гарри не мог избавиться от ощущения, что между ними возникли некие флюиды, превратившие их в друзей-заговорщиков.

— А вы почему не на совещании? — спросила Силия, беря тост.

— Похоже, сегодня Дэниел обсуждает вопросы, которые меня пока не касаются, — ответил Гарри. — Я приглашен лишь на послеполуденное заседание.

— О, мне это так знакомо: туда не ходи, этого не делай. Просто возмутительно. — Создавалось впечатление, что, стремясь довериться ему, Силия готова была отчасти пренебречь светскими правилами. Возможно также, что таким образом она хотела как-то выделить его из массы остальных гостей, а потому Гарри решил воспользоваться представившейся возможностью.

— Извините меня за вчерашнее, — проговорил он. — Ну, когда я спросил насчет детей. Конечно же, это была непозволительная вольность с моей стороны.

— Нет, — со вздохом ответила Силия, — никакая это не вольность. В сущности, самый обыденный вопрос, хотя я толком даже не знаю, как на него ответить.

— Уверен, что вам уже невыносимо смотреть на это сборище, нарушающее привычный уклад вашей жизни.

— Ну что вы, уверяю вас, мне это даже нравится. Впрочем, если бы даже мне и не нравилось, меня все равно никто не послушался бы...

— Почему же?

— По большому счету мое мнение в этом доме не играет практически никакой роли. — Послышался звон тарелок — служанка приступила к уборке столов. Силия скользнула взглядом по лицу собеседника и замолчала, хотя ее виноватый вид был красноречивее признания раскаявшегося предателя. Теперь у Гарри не оставалось ни малейших сомнений в том, что женщина давно уже хотела открыться кому-нибудь, но очень боялась нарваться не на того человека. Он даже предположил, что она месяц за месяцем просчитывала возможных кандидатов, но так и не нашла того, кто был бы готов на достаточно длительный срок пожертвовать своей лояльностью Дэниелу и стать на ее сторону.

— А может, поговорим позже? — предложил он. — Например, после ленча.

— Нет-нет, — поспешно возразила она. — Ведь вам придется участвовать в совещании, а то иначе могут возникнуть неприятности. Да и мне тоже надо будет съездить в Норидж. — Она встала из-за стола. — Сегодня вечером, перед ужином, будут поданы коктейли. Возможно, там мы с вами и увидимся. До встречи.

И ушла нарочито небрежной походкой, лавируя между столами. Теперь Гарри был уверен в том, что полностью завоевал ее доверие.

Практически все утро он провел у себя в комнате, готовя записи и вопросы к послеполуденному заседанию. Ленч был легким и изысканным, а поданные вегетарианские блюда сделали бы честь любому первоклассному французскому ресторану. Кармоди, пустив в ход все свое остроумие, обхаживал японца, который, судя по всему, оказался самым перспективным из всех участников совещания инвестором.

Само заседание проходило долго и скучно. Кармоди продолжал излагать планы дальнейшего расширения корпорации, на сей раз сосредоточившись в основном на деталях. Участники совещания обсуждали всевозможные графики и диаграммы, на которых красной линией были обозначены масштабы предполагаемого роста их будущих прибылей. Гарри обратил внимание на то, что всякий раз, когда речь заходила о потребителях, в словах Кармоди начинали звучать чуть ли не евангелические интонации. По его мнению, все присутствующие понимали, что на самом деле речь шла не столько об обычной кампании, сколько о настоящем крестовом походе, но даже если они и были осведомлены о его планах по “перестройке” общества, то умело это скрывали.

Под конец заседания Кармоди пообещал, что утром в субботу гостей ожидают некоторые “откровения”, в ходе которых он обсудит с ними процедуру практического использования рун в структуре кабельного телевидения. Кстати сказать, это был единственный за весь день случай, когда он вообще упомянул руны.

Гарри принял душ и переоделся к ужину, однако, спустившись в зал, где были поданы коктейли, к своему удивлению, Силии там не обнаружил. Уделив несколько минут вежливой беседе с итальянкой, той самой мисс Марипозой, и заметив, что Кармоди снова поглощен беседой с японцем, он потихоньку удалился в оранжерею.

Жена магната сидела почти в потемках и с бокалом бренди в руке поджидала его прихода.

— Вы меня испугали, — негромко проговорила она. — Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть перед ужином.

Гарри понимал, что она намерена создавать видимость светской беседы вне зависимости от того, о чем именно они будут разговаривать. Это должно было послужить ей своего рода маскировкой на тот случай, если внезапно нагрянет муж.

— Если вам угодно, я готов удалиться, — предложил Гарри.

— Не говорите глупостей. Садитесь.

Гарри подчинился, мысленно спрашивая себя, сколько все же пройдет времени, прежде чем Кармоди обнаружит их отсутствие.

— Должна признать, что в прошлый раз вы неправильно меня поняли, — наконец проговорила Силия. — Я имею в виду, когда спросили насчет детей. На самом деле Дэниелу очень хотелось бы их иметь, но я никогда не пойду на подобный шаг.

Она порывисто взяла бокал и отхлебнула бренди. Судя по всему, это был уже не первый ее бокал за этот вечер.

— Почему же, Силия?

— Потому что не хочу, чтобы мои дети росли, ненавидя собственного отца.

— Но он весьма преуспевающий деятель. У вас здесь так много...

— Здесь всегда все принадлежало мне. В этом доме жило несколько поколений нашего рода. Мы были... после войны мы оказались без денег, так что содержать его нам стало просто не по карману. И вот теперь дом принадлежит ему. И я тоже принадлежу ему.

Гарри продолжил игру.