Академия Грайн. Выпускной курс - Кристина Кандера

Странный вопрос. И сразу Егор хотел ответить на него отрицательно, но потом вдруг вспомнил.

— Мне показалось, что я видел на танцполе своего одногруппника, Северьяна Абзалова.

— Господин Абзалов может подтвердить, что вы были в указанное время в клубе?

— Не знаю. Я его видел, он меня… возможно, и нет. Это клуб. Там собирается много людей, громко играет музыка… Откуда я знаю, видел меня Абзалов или нет?

Старицкий дернул щекой и начал задавать вопросы по новому кругу. И так длилось несколько часов. Потом, Егора препроводили в эту камеру и… о нем забыли вот уже на двое суток. А вот хорошо это или плохо — загадка!

Да и вся ситуация, честно признать, выглядела донельзя бредовой.

Кто-то убил Шпона. Но почему арестовали Егора? Как их связали? И как вообще на него могло пасть подозрение? Можно допустить, что стража изъяла видеопленку из клуба, и там был запечатлен их недолгий разговор. Но! Все равно не сходилось.

Снова потерев лицо руками, Егор опустил голову, почти уткнувшись лбом в колени. Он мог допустить, что Старицкий просто задержал первого, на кого упал глаз — ну не производил младший следователь впечатление толкового стража, вот хоть тресни! — но тогда, почему его держат в изоляторе вторые сутки? Ответа не было.

Лязгнул замок, со скрипом распахнулась дверь в камеру, и на пороге появился конвоир.

— На выход!

Егор неторопливо поднялся. Ну вот, кажется, сейчас он получит хоть какие-то ответы на свои вопросы.

Допросная была та же, что и в первый раз. А вот страж — другой.

Немолодой, коренастый, с неаккуратной стрижкой и цепким неприятным взглядом. От одного только этого взгляда, у Егора по спине прошла дрожь.

— Егор Гардов, — не спросил, скорее констатировал следователь, пристально глядя на Егора. — Старший следователь Антон Ричардс. Присаживайтесь.

— А… где младший следователь Старицкий?

— Теперь я буду заниматься расследованием убийства господина Рандовски. Присаживайтесь. Побеседуем.

Егор сглотнул и на негнущихся ногах прошел к свободному стулу. Буквально упал на сидение.

Легко не будет. Это не Старицкий, который и сам плохо понимал, что он делает. Этот — настоящий крысюк. И если вцепиться — то никакими клещами не оторвешь.

— Итак, — Ричардс изобразил улыбку, от которой стало совсем уж не по себе. — Расскажите мне о вечере пятницы, господин Гардов. Что вы делали в клубе «Метелица», с кем вы там виделись, разговаривали…

— Господин Гардов, — Ричардс пытался улыбаться, выглядеть этаким внушающим доверие добрым дядюшкой, который и выслушает и подскажет, что делать и по-доброму пожурит, если вдруг что не так. Однако, получалось это у него так себе. по крайней мере, Егор вот уж нисколько не сомневался, что в данном случае, каждое его слово может и будет использовано не ему во благо. А потому говорил мало, старательно взвешивая каждое слово. О событиях памятного вечера рассказал без эмоций, на вопросы отвечал односложно. — Вы же понимаете, что положение ваше, мягко говоря, не завидно. В вашем рассказе много нестыковок и белых пятен и, честно говоря, при таком раскладе, я не смогу вам помочь при всем моем желании.

— А вы желаете мне помочь? — не сдержался Егор и тут же отвесил себе мысленный подзатыльник. Надо молчать. И выглядеть испуганным дурачком.

— Зря вы так, очень зря, — покачал головой Ричардс. — Вы своими руками роете себе яму, из которой будет очень непросто выбраться. И все попытки вам помочь воспринимаете в штыки.

— Желай вы на самом деле помочь, — Егор чуть улыбнулся и даже подался вперед, касаясь грудью привинченного к полу стола, разделяющего его и следователя, — здесь сейчас бы был мой защитник.

А мне даже позвонить не дали. Это — помощь? Меня двое суток почти продержали в камере, толком не объяснив, в чем конкретно обвиняют. Я студент Академии Грайн. Мне стоит вам говорить, что это означает? А я более чем уверен, что стража не сочла нужным уведомить руководство академии о моем аресте.

— Вас задержали в связи с подозрением в убийстве, — улыбаться Ричардс перестал. — Это тяжкое преступление и улики..

— Да какие улики! — все же не выдержал Егор. — Я этому вашему… как его там… Рандовски даже по морде не съездил! И когда уехал из клуба, он был жив и тому есть свидетели и запись камеры видеонаблюдения! Так о каких уликах вы говорите?!! Я вернулся в академию, и знать не знаю, что вообще произошло!

— А вот это неправда, — Ричардс виртуозно пропустил мимо ушей напоминание о правах студентов Грайна и о защитнике — тоже. И это насторожило Егора. Даже, если принять во внимание полное отсутствие у него связей или богатых предков, закон — есть закон. И в случае, если все же дойдет до суда, то факт нарушения его прав будет обнародован, а за это уже стражей по головке не погладят. — Вы, в самом деле, отправились в академию на такси, в компании госпожи Дайнар. Мы с ней побеседовали и она подтвердила этот факт, и сообщила нам, что вы оставили ее у ворот и отправились на том же такси в город. Более того, мы отыскали и опросили господина Ладу, таксиста, который возил вас в тот вечер. И вот, что интересно, господин Гардов, он тоже подтвердил, что вы проводили девушку до ворот, подождали, пока она скроется на территории академии, а затем он отвез вас в город и высадил всего в двух кварталах от «Метелицы». Что вы на это скажете?

Егор сглотнул. Ожидать, что Марлена подтвердит его алиби не стоило, уже хотя бы потому, что они ни о чем подобном не договаривались. Но вот факт, что стража смогла отыскать и расспросить таксиста удручал. Фиговое вырисовывалось положение. Хуже некуда.

— Я… решил прогуляться по городу. Не думал, что это запрещено.

— Не запрещено, — улыбнулся Ричардс, понимающе так улыбнулся. — И как прошла прогулка?

— Какая разница, как она прошла, если в «Метелице» меня не было? У вас же есть записи с камер!

Ричардс опустил глаза.

— В клубе произошел сбой, владелец слишком увлекся энергетическими усовершенствованиями, и поле не выдержало. Ваш отъезд из клуба — это последнее, что запечатлелось.

Егор почувствовал, как его прошиб холодный пот. А вот это уже плохо. Это катастрофа!

— Так что, господин Гардов, давайте-ка признаваться. Где вы были в промежутке между полуночью и тремя часами ночи?

В это время Егор находился на ринге. Правда, подтвердить это не может никто, ибо, во-первых, он сам ни за что не признается, чем зарабатывает на жизнь, а во-вторых, если он хоть слово скажет, то обвинение за убийство Шпона станет самой малой из его проблем.

— Я гулял по городу, — глухо произнес Гардов. — К «Метелице» не приближался.

— И свидетелей вашей… прогулки, как я понимаю, нет?

— Нет.

Ричардс вздохнул, покачал головой.