Путь к рассвету - Роберт Энтони Сальваторе

Дзирт склонился над краем айсберга и погрузил свои сабли в воду, стараясь осветить ее.

— Мне нужна какая-то защита, чтобы я смог опуститься туда! — крикнул дроу Стампет, которая, тянула за свой конец каната и пыталась найти слова утешения для страдающего скитальца.

Реджис, стоявший рядом с Дзиртом, покачал головой со знанием дела. Хафлинг бросил в воду свой шнур с грузом на одном конце. Вниз ушло уже пятьдесят футов веревки, но до дна он так и не достал. Даже если Стампет и удалось бы с помощью заклинаний сделать так, чтобы Дзирт не мерз и дышал под водой, он не смог бы опуститься на такую глубину и отыскать черную фигурку на темном дне.

Стампет сразу бросилась к Киерстааду. Кэтти-бри и Бренор быстро обнялись на берегу, а затем девушка и Вульфгар оказались друг перед другом.

Варвар был изранен и оборван, его светлые волосы развевались, борода ниспадала на грудь, глаза запали. Но он был все так же огромен и мускулист, и, какие бы шрамы ни оставил на его теле Эррту, это был Вульфгар, и все остальное не имело для девушки никакого значения.

Сердце Вульфгара взволнованно билось. Кэтти-бри совершенно не изменилась. Быть может, стала чуть старше, но в ее темно-синих глазах сверкали те же искры, в них светилась та же любовь к жизни и приключениям, тот дух, который нельзя было укротить.

— Я думала, что ты… — начала было Кэтти-бри, но остановилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я никогда не забывала о тебе.

Вульфгар схватил ее в объятия и привлек к себе. Он пытался что-то сказать ей, объяснить, что только мысли о ней поддерживали в нем жизнь во время долгого сурового испытания. Но он не смог подобрать слов, ни одного, и поэтому лишь прижимал ее к себе так сильно, как только мог, и оба они дали волю слезам.

Зрелище взволновало всех, хотя Дзирт не смог долго наблюдать за влюбленными. Исчезла Гвенвивар, его многолетняя спутница, зачастую его единственная спутница, его единственный настоящий друг!

Он не мог так просто проститься с ней.

Благодаря усилиям и магическому искусству Стампет Киерстаад вышел из состояния оцепенения и сразу оценил трудность их положения. Короткий день был уже на исходе, все вокруг заполняла промозглая сырость. Было очень холодно, гораздо холоднее, чем в тундре, а у них не хватало топлива, чтобы развести и поддерживать костер.

Киерстаад знал другой способ обеспечить укрытие. Все еще лежа на земле опираясь на локти, он обменялся парой слов с Бренором и стал отдавать указания. Кэтти-бри, используя Хазид'хи, вырубала ледяные кирпичи, а все остальные стали укладывать их, выстраивая куполообразное сооружение — ледяной дом.

Эта работа была завершена как нельзя вовремя: у жрицы иссякли ее заклинания и холод стал серьезной угрозой. Разверзлось небо, и на землю обрушился дождь со снегом, а затем разразился жуткий снежный буран.

Но внутри ледяного убежища было тепло и безопасно.

Всем, кроме Дзирта. Дроу явственно ощущал, что без Гвенвивар ему не согреться никогда.

* * *

Наступивший рассвет оказался тусклым и серым, воздух был даже холоднее, чем морозной ночью. Друзья обнаружили, что попали в ловушку: ночные ветры переместили льды, давшие имя этому морю, и их айсберг оказался слишком далеко от всех остальных, чтобы попытаться перебраться по льду на сушу.

Киерстаад, который чувствовал себя значительно лучше, взобрался на коническую вершину айсберга, взял свой боевой рог и стал подавать сигналы.

Единственным ответом ему было эхо, отраженное от многочисленных ледяных вершин.

Дзирт провел утро в молитвах, обращенных к Миликки и Гваэрону Виндстрому, прося вернуть ему пантеру, его драгоценного друга. Ему хотелось, чтобы Гвенвивар поднялась из моря, и он молился об этом, понимая, что просит о невозможном.

Затем у него появилась идея. Он не знал, пришло ли к нему послание богов или его собственная мысль, — впрочем, ему было все равно. Сначала он отправился к Реджису, который вырезал так много замечательных произведений из кости форели, который создал того единорога, что висел на шее Дзирта.

Хафлинг высек кусок льда подходящего размера и принялся за работу, а Дзирт отправился на другую сторону айсберга, подальше от всех остальных, и начал звать.

Через два часа дроу вернулся, а рядом с ним неуклюже передвигался молодой тюлень, вновь обретенный друг. Как скиталец, Дзирт хорошо знал животных, умел общаться с ними на элементарном уровне, понимал, какие движения могут напугать их, а какие позволят укрепить доверие. Он был рад увидеть по возвращении, что Кэтти-бри и Бренор, используя лук и наскоро сработанную сеть, наловили рыбы, и тут же угостил тюленя.

— Хей! — воскликнул Бренор, протестуя, но затем его лицо просветлело. — Да, — сказал он, потирая руки, думая, что он понял намерения дроу, — его надо подкормить.

Нахмуренное лицо Дзирта заставило дворфа замолчать.

Дроу был поражен результатами работы хафлинга. Из простого куска льда ему удалось создать точное подобие фигурки из оникса.

— Если бы у меня было больше времени, — начал было Реджис, но Дзирт жестом остановил его:

— Этого будет довольно.

Они начали тренировать тюленя. Дзирт кидал ледяную статуэтку в воду, кричал «Гвен!», а Реджис бросался к краю айсберга и вылавливал фигурку той самой сетью, которую Бренор смастерил для ловли рыбы. Когда Реджис протягивал сеть с фигуркой Дзирту, тот вознаграждал его рыбой. Они повторяли это снова и снова, и наконец Дзирт вставил сеть в рот тюленя, бросил фигурку в воду и крикнул «Гвен!».

Умное животное фыркнуло и нырнуло, быстро вернув дроу фигурку, изготовленную хафлингом. С улыбкой надежды Дзирт оглянулся на своих друзей и протянул тюленю рыбу.

Они занимались этим более двадцати минут, и с каждым последующим броском фигурка улетала все дальше в темную воду. Всякий раз тюлень находил и возвращал ее, за что вознаграждался всеобщим восхищением и, что более важно, рыбой.

Затем понадобился перерыв, так как тюлень устал и уже не был так голоден.

Несколько последующих часов тянулись для несчастного Дзирта бесконечно долго. Он сидел в ледяном доме, отогреваясь, пока остальные разговаривали главным образом с Вульфгаром, стараясь вернуть его в мир живых.

Всем им, особенно самому Вульфгару, было очевидно, что варвару предстояло пройти еще долгий, болезненный путь.

Киерстаад время от времени поднимался на верхушку айсберга и трубил в свой рог. Юный варвар все больше беспокоился, так как если они и дрейфовали, то лишь удаляясь от берега, и, казалось, не было никакой возможности направить айсберг назад. Они могли продолжать ловить рыбу, жрица и ледяной дом могли некоторое время поддерживать тепло, но провести зиму в Море Плавучего Льда было невозможно. В конце концов, понимал Киерстаад, к ним наведаются голодные белые медведи или свирепый снежный ураган похоронит их во время сна вместе с их ледяным убежищем.