Секрет - Шарлотта Бронте

Элрингтон глянул так, будто подумывает, не вышибить ли ему мозги, но тут же изобразил любезную улыбку и сказал:

— На таких условиях согласен.

— Ха! Но мне нужно ваше письменное обязательство.

— Ладно, звоните в колокольчик.

Вошли двое слуг. Элрингтон составил обязательство, они с Квоши его подписали, а слуги поставили свои имена в качестве свидетелей.

Квоши схватил бумагу, вложил в записную книжку и сказал:

— Шельм, теперь ничего не бойтесь. Я буду баллотироваться от Нортауна. Депутат от этого города уже избран, но, — при этих словах он положил руку на пистолет, — есть оружие и есть С’Дохни. Вы меня понимаете? Еду сегодня же. До свидания, Элрингтон!

Африканец вышел из комнаты, и вскоре его карета уже загромыхала прочь. Не успела дверь затвориться, как Элрингтон разразился хохотом.

— Я отдам Мэри дикарю?! Разбойнику-арапу?! Да никогда! Ха! Я дал ему обязательство, но я же подтолкнул его к убийству депутата! Он сам обратит мое обязательство в дым!

Вошел слуга и объявил сэра Р.У. Пелама, члена парламента. Элрингтон встал, тепло взял гостя за руки, сердечно поздравил с успехом на выборах и позвонил, чтобы позвали дочь. Он представил ей сэра Роберта как члена парламента от Стеклянного города Веллингтонии, ее — как хозяйку Перси-Холла.

— Ибо, — сказал Элрингтон, — завтра на рассвете я уезжаю по своим делам. Не в Витрополь — там мое влияние настолько прочно, что вместо меня может выступать доверенное лицо, — но в другие округа, чтобы помочь моим клевретам, как здесь. А вы, сэр Роберт, поскольку ваш Тамворт-Холл еще не достроен, будете, клянусь костями Сциллы, жить здесь до моего возвращения, дней восемь — десять. Никаких отговорок! К чертям вашу гордость и церемонность! Доброй ночи вам обоим. Завтра утром мы не увидимся. Сэр Роберт, в этом запечатанном конверте мои вам письменные указания.

Элрингтон поклонился баронету и вышел, не дав тому времени ответить. Сэр Роберт уже готов был заявить протест, но мисс Перси встала и принялась убеждать, что он вполне может здесь пожить. Так сказал отец. Она умоляет его остаться. Сэр Роберт учтивым поклоном выразил свое согласие, и они сели ужинать.

Элрингтон отбыл на рассвете. Сэр Роберт остался, но допоздна просидел в библиотеке. На второй день он был на завтраке и на обеде, однако все остальное время провел в городе. На третье утро он загладил свою невежливость: велел заложить экипаж и пригласил мисс Перси сопровождать его в Тамворт-Холл. Она была так же горда, как и он, но видя, что гость сам делает первый шаг, решила ответить тем же. Недолгая поездка по сельской дороге в лучах восхитительного рассвета прошла в приятной беседе, для которой их образованность давала обильную пищу. Сэр Роберт много рассказывал про Англию, Европу, литературу, пейзажи. Мисс Перси делилась с ним сведениями о нашей замечательной стране. Вскоре их взорам предстал Тамворт-Холл — недостроенное, но величественное здание, окруженное парком. Все здесь говорило об исключительном богатстве, утонченном вкусе и рачительности сэра Роберта. В Перси-Холл они вернулись через прекрасный луг. Учтивое обхождение, красивый голос и глубокая эрудиция титулованного члена парламента заставили время пролететь для его юной и прекрасной спутницы совершенно незаметно. Что до него самого… впрочем, это не важно.

На следующее утро, расчесывая прекрасные золотисто-каштановые волосы хозяйки, горничная достопочтенной мисс Перси, по обычаю всех представительниц этого привилегированного сословия, принялась обсуждать гостя:

— Говорят, что сэр Роберт Уивер Пелам — имя-то какое хорошее! — говорят, он красавчик, гордец и богач. На мой взгляд — чудо как пригож! Да, заносчив малость, редко кому слово скажет, зато уж если скажет, то голос такой приятный. Не то что его милость, который всегда кричит. А вы видели дом, который он себе строит? Нед Хевлим третьего дня водил туда меня и еще двух наших девушек, показать. Так вот, дом будет не хуже этого.

— Хватит болтать, Джейн, — сказала хозяйка.

Однако храбрая субретка не унялась. Она говорила о сэре Роберте, его доме и выборах, пока второй завтрак дожидался ее терпеливую госпожу. Всю следующую неделю сэр Роберт жил в Перси-Холле. Его заносчивость проявлялась лишь по отношению к тем, кто более всего привык ее сносить, — лакеям, конюхам и другому подобному люду. И дом, и хозяйка нравились ему все больше и больше. Впрочем, пусть читатели не думают, будто такой поворот событий стал для него неожиданностью. С первого визита в Перси-Холл холодный аналитический ум Пелама определил, что впечатление, которое произвела на него мисс Перси, при дальнейшем знакомстве перейдет в чувство куда более глубокое. Что до Марии Генриетты, она была застигнута врасплох. Сэр Роберт не мог не понравиться ей с первого взгляда. Взять хотя бы внешность. Высокий рост, благородная осанка, спокойный, горделивый взгляд, легкая, но выразительная улыбка в мужчине значат не меньше, чем в женщине — изящество форм, красивые руки и ступни, золотистые кудри, большие карие глаза, хорошенький носик и неподражаемая улыбка; добавьте сюда еще и манеру держаться, такую естественную, такую безыскусную и в то же время такую прихотливую, сдержанную и гордую с равными или с теми, кто хотел такими казаться. И, что еще удивительнее, более всего в ней привлекало сходство с грозным отцом: те же руки, тот же нос, те же волосы, тот же блеск в глазах, когда они вспыхивают гневом. Все перечисленное, как я сказал, было вполне по душе сэру Пеламу. Однако не буду об этом больше. Скажу лишь, что на вторую неделю пребывания сэра Роберта в Перси-Холле, когда заходящее солнце, пронизывая густые кроны исполинских вязов, золотило летнюю лужайку, мисс Перси стояла у могилы матери, и Пелам спокойным, четким, мелодичным голосом открыл ей свои чувства, завершив предложением руки, сердца и состояния. Он добавил, что не шутит и не хочет, чтобы шутили с ним. Мисс Перси сперва покраснела, затем побледнела и, наконец, сказала, что до возвращения отца ничего ответить не смеет. Обоим этого было пока вполне довольно.

На следующее утро лорд Элрингтон вернулся из долгого утомительного путешествия, как всегда, усталый телом, но бодрый духом. Сэр Роберт имел с ним продолжительный разговор наедине, затем оба вышли к завтраку, и лорд Элрингтон, подозвав дочь, сказал:

— Мэри, ты знаешь, что моя ненависть ко всем живущим не распространяется на тебя и что я всегда стремился исполнять любое твое желание. Знаешь, что хоть я и прогнал из дома… хм, не будем о них. Главное, ты знаешь, что вся моя любовь сосредоточена на тебе. Меня поставили в известность о чувствах, возникших между вами в мое отсутствие. Я рад. Буду краток. Сэр Роберт, вы хотите жениться на Мэри?

— Да, милорд, — был немедленный ответ.

— Мэри, ты выйдешь замуж за сэра Роберта Пелама?

— Да, отец, — так же уверенно проговорила она.

— Отлично. Через месяц в Великом Стеклянном городе…

Лорд Элрингтон сказал бы больше, но тут дверь распахнулась, и вошел Квоши в дорожном платье. При виде смущенных, держащихся за руки сэра Роберта и мисс Перси, а также непривычной улыбки на суровом лице Шельма африканец сразу понял, как обстоят дела.