Эмигрантка в стране магазинов - Диана Луч

Другим предателем в секции Лукаса был Андре, единственный кассир мужского пола, непонятно какими судьбами очутившийся на этой должности. Надо заметить, что работал он только на каникулах, всего несколько месяцев в году, посвящая остальное время университетской учебе на архитектора. И поскольку работа кассира традиционно считалась женской, Андре испытывал некоторую ущемленность чувства собственного достоинства, что отчасти компенсировалось ведением разговоров на типично мужские темы с продавцами обеих секций. Это – с одной стороны. А с другой, в свободное от общения с ними время Андре, как правило, пребывал в довольно рассеянном состоянии, поскольку всю свою мыслительную деятельность направлял на обдумывание текущих университетских проектов. Кстати, проходя мимо, я иногда задавала ему какой-нибудь незамысловатый по своему содержанию вопрос, к примеру: «Ну как, ты все экзамены в этой сессии сдал на хорошие оценки?» А тот, будучи сосредоточенным на своих университетских сверхзадачах, совершенно невпопад отвечал: «Да-да, последнее время я ем слишком много пиццы, отчего, кажется, начал поправляться, а вообще, кроме тебя, мне кто-то еще об этом уже говорил, только не помню кто». Другими словами, зависнув высоко в облаках, Андре ни во что как следует не вникал. Именно этим воспользовался продавец его секции Роберт, больше года совершенно бессовестным образом обворовывавший складские помещения магазина. Кстати сказать, о любви к дорогостоящим внешним эффектам сам за себя говорил внешний вид Роберта. По количеству висевших на нем золотых украшений можно было подумать, что перед вами либо цыганский барон, либо шейх какой-нибудь мусульманской страны. Но поскольку ни цыганские бароны, ни шейхи никогда не работают продавцами, то обилие драгоценных металлов на Роберте и удивляло, и настораживало. Впрочем, тащил он из магазина не вещи, а деньги, причем прямо из-под носа у вечно парящего в облаках кассира Андре. Дело в том, что в нашем магазине существовала система резервирования серфингового снаряжения, когда любой покупатель, выбрав понравившуюся ему доску, мог оплатить ее по частям: сначала внести треть от ее стоимости, а в течение следующих двух недель выплатить оставшуюся сумму, таким образом окончательно ее выкупив. В случае же, если за указанный срок вся сумма внесена не была, то по истечении двух недель доска вновь выставлялась на прилавки магазина для последующей продажи. Разумеется, ни одному покупателю не хотелось терять оплаченную ранее треть от ее цены, поэтому за зарезервированными ранее товарами клиенты обычно возвращались и их выкупали. «Так в чем же заключалась воровская система Роберта?» – спросите вы. А вот в чем. Первую часть вносимых денег он пропускал через кассу, а когда покупатель приходил, чтобы оплатить оставшуюся сумму и забрать себе доску для серфинга, то ушлый воришка под предлогом приличной скидки, если ему заплатят наличными, оставлял все эти деньги у себя в кармане, а проданная таким способом доска числилась бесследно пропавшей. Но однажды кто-то из бухгалтерского отдела забил тревогу, так как обнаружил при инвентаризации отсутствие досок и наличие всего лишь первого кассового взноса от их оплаты. Тогда наружу всплыла вся правда. Кстати говоря, когда Роберта приперли к стенке, то он не только не стал отрицать содеянного, но и сразу во всем признался, хотя при этом попытался переложить часть вины на вечно погруженного в свои мысли студента: «Если бы этот зевака спустился на землю и нас, продавцов, хоть иногда контролировал, то я бы ни за что не осмелился воровать! – оправдывался он. – А когда у него перед носом хоть полмагазина вынеси, так это полным дураком надо быть, чтобы ничего не украсть…» Разумеется, после этого происшествия их обоих из магазина с треском уволили.

* * *

Несмотря на то, что в большинстве своем продавцы магазина серфинговых товаров относились ко мне весьма положительно и наше общение проходило на равных, тем не менее в проблемных ситуациях то и дело вылезало наружу свойственное коренному европейскому населению пренебрежение по национальному признаку. Бывало, что во время работы кассиром без напарницы у меня заканчивались сумки для покупателей. И поскольку я не могла оставить кассу без присмотра, то обращалась к ничем не занятым продавцам с просьбой отлучиться на несколько минут на склад и принести небольшое количество сумок. Однако мне в ответ тут же раздавалось: «Сама сходишь в обеденный перерыв». Для сравнения, когда точно в такой же ситуации оказывалась какая-нибудь кассирша местной национальности, то продавцы нашей секции тут же бросались ей на помощь. Помню, как-то раз заведующая поручила мне принести в кассу со склада рекламные проспекты нашего магазина. В тот день, поднявшись на лифте в складское помещение, от увиденного я обомлела. Перед моим взором предстало несколько тяжеленных коробок, которые невозможно было сдвинуть с места. И пока я ломала себе голову над тем, как переправить вниз их содержимое, мимо прошел в курительную комнату один из продавцов нашей секции. Завидев меня около кучи коробок, он вежливо поинтересовался, чем я занята, а когда услышал, что я должна собственноручно отнести все это в кассу, попытался подвинуть одну из них сначала ногой, а затем рукой. «Это твоя заведующая об этом распорядилась?! Ничего себе коробочки! Это сколько же они весят? Даже и не знаю, как ты в одиночку сумеешь с этим справиться…» – посочувствовал он и отправился в курилку. Но не прошло и пары минут, как кто-то окликнул меня из-за спины: «Привет! Ты чего здесь делаешь?» Пришлось и этому продавцу рассказать про тяжеленные коробки. «Н-да, нелегкая у тебя задача, а ты попытайся дотащить их волоком, может, получится…» – посоветовал мне он. Так продолжалось в течение часа. Пока я делила содержимое коробок на части, раскладывала по пакетам и относила в кассу, мне то и дело приходилось пересекаться с другими продавцами нашего отдела, которые каждый раз удивлялись тяжести коробок и наперебой мне сочувствовали, но при этом ни один из них не предложил своей помощи.

Или другая зарисовочка, тоже оттуда. Как-то раз молодой продавец нашей секции неожиданно со мной разоткровенничался и признался в том, что в будущем хотел бы жениться на русской. А когда я его спросила, почему, этот парнишка с удовольствием мне разъяснил: «Понимаешь, европейские тетки не такие умные и красивые, какими сами себе кажутся, к тому же стоят бабок, то есть на их содержание нужно много денег. А вы, русские девчонки, в большинстве своем, приятной внешности, образованные, хорошие хозяйки и без особых претензий. А чего еще нормальному мужику надо? Переспал, вкусно покушал, душевно побеседовал, и все это совершенно бесплатно…» Так вот, уважаемые мои соотечественницы, имейте, пожалуйста, в виду, что подавляющее большинство европейских мужчин именно так к нам, эмигранткам, и относится. Проще говоря, исключительно с позиций потребителя, клюнувшего на «дешево и вкусно». И далее, для лучшей иллюстрации вышесказанного, приведу конкретный пример.

В нашей секции работал один продавец, лет пятидесяти, прослывший несчастной жертвой надругавшейся над ним эмигрантки. Во всяком случае, именно так охарактеризовали его несколько напарников по работе, узнав, что я – русская. Буквально в первые же дни моей службы в качестве кассира все они по очереди меня предупредили: «Послушай, если Алекс на тебя вдруг сорвется или накричит, то ты на него не обижайся. Он, в принципе, хороший мужик, вот только вляпался в дерьмо по уши из-за одной латиноамериканки. Бросил ради нее свою жену с дочкой, ушел к ней жить, а той нужны были от него только деньги, в общем, сама понимаешь… Обобрать до нитки она его не сумела, потому что он мужик неглупый, вовремя сообразил, в чем дело, вернулся в семью, но с тех пор ко всем эмигранткам относится очень плохо. Думает, что все вы – непорядочные и вообще шлюхи. Видно, душевная рана у него еще не затянулась…» А вскоре Алекс собственной персоной решил со мной пооткровенничать. В обеденное время, когда в магазине почти не было покупателей, он приблизился к моей кассе и, вяло поинтересовавшись, что там у нас с выручкой, совершенно неожиданно спросил: «Так ты, наверное, уже в курсе про мою историю с той латиноамериканкой? Но ты не думай. Лично к тебе я отношусь нормально, а с той подстилкой вот какая катавасия получилась, сейчас расскажу». И мне ничего не оставалось, кроме как выслушать его историю от начала и до конца.